Крис положил пистолет в верхний выдвижной ящик бюро.
– Ты знаешь, что она считает, что ты забыл о ее дне рождения.
– Бля, я не забыл о ее дне рождения.
– Я знаю.
Он стрельнул глазами в Криса.
– Стой, откуда ты знаешь?
Крис округлил глаза так, как будто это было очевидно.
– Я нашел коробочки, когда снимал с тебя одежду.
Ефраим вдруг посмотрел на свое тело и обнаружил, что он был чистым и голым.
– Ты меня помыл?
– Черт, нет! – сказал Крис с отвращением. – Медисон тайком сделала это. Затем она помогла мне отнести тебя в кровать.
– Она ведь не видела коробочки?
– Нет, я положил их тебе под подушку, когда она отвернулась.
– Хорошо, спасибо, – сказал он с облегчением. – Ты не думаешь, что можно было бы меня освободить?
– Извини, мужик, у меня приказ этого не делать. Медисон сказала, что принесет мне огромный кусок пирога, если не буду снимать с тебя наручники.
– Ты оставишь меня в таком положении за пирог? – спросил он ошеломленный от того, что кусок пирога имел такую власть над мальчишкой. Он размышлял было ли это похоже на жажду крови.
– Ну, и ты еще и кровопийца.
– Черт, это Медисон так сказала тебе?
Он кивнул.
– Очень даже хорошо. Я усвоил основы. И буду держать язык за зубами. Вампиры реально существуют. Ты – Страж, и я не совсем понял, какого черта это значит, кроме того, что ты можешь ходить под солнцем и прочее дерьмо.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много ругаешься?
Он обдумал вопрос.
– Думаю, об этом упоминалось раз или два.
– Что ты хочешь знать?
– Ты ответишь на мои вопросы? – удивился он.
– Взамен, все, что ты услышишь останется между нами тремя.
– Я обещаю.
– Хорошо, тогда спрашивай. – Ефраим попытался поудобнее устроиться.
– Хорошо, эмм, сколько тебе лет?
– Двести шесть.
Крис распахнул глаза.
– Слегка староват, чтобы встречаться с двадцатичетырехлетней, ты так не считаешь?
– Крис. – Одно единственное слово заставило кровь застыть в жилах.
Крис поднял руки как будто сдаваясь.
– Расслабься, большой человек, я просто так ляпнул.
– Если хочешь узнать что-то еще спрашивай быстрее.
– Хммм, где ты родился?
– В Лондоне.
– У тебя нет акцента.
– Я утратил его семьдесят пять лет назад. Следующий.
– Как это произошло с тобой?
– Ты имеешь ввиду как я стал Стражником?
– Да.
– Мой отец был вампиром, а моя мать человеком. Каким-то образом она забеременела мной. Я думаю, что он переживал как она родит, поэтому последние месяцы беременности поил своей кровью. Это сработало. Она выжила, и я выжил.
– Ты родился с клыками?
– Нет! – сказал он, усмехнувшись. – Я был нормальным, немного слабым, не взрослел и выглядел как маленький мальчик, пока не достиг твоего возраста.
– Правда? А что изменилось?
– Я впал в кому.
– На сколько?
– На месяц. Затем, я очнулся и выглядел так как выгляжу сейчас. – Он посмотрел на наручники и криво улыбнулся, – Вообще-то я очнулся в таком же положении: был прикован к кровати после того как укусил служанку.
– То есть я так полагаю, умереть ты не можешь.
– Нет.
– Это все объясняет.
– Объясняет, что?
– Почему ты выстрелил в себя. Ты знал, что не умрешь и поэтому сделал это. Тебе ведь было не сильно больно? – предположил Крис.
– Крис, поверь, мне было очень больно. Я чувствовал каждое малейшее движение этой пули, когда она прорывала мою кожу, грудь, сердце и затем, когда она застряла у меня в позвоночнике. Если бы я был человеком, это была бы мгновенная смерть и безболезненная. Поверь мне, если я тебе скажу, что не хотел бы повторения именно этого события.
– Но ты вырубился!
– Нет, Крис, я не вырубился. Мои глаза могли закрыться, мое тело могло обмякнуть, но я был не полностью без сознания. Я не мог ни на чем вокруг себя сосредоточиться. Когда понял, что ранил ее, я был на начальной стадии жажды крови. Если бы я не среагировал вовремя, пока у меня было небольшое подобие контроля, я бы не сдержался и Медисон бы умерла. Жажда крови не дает мне мыслить ясно. Если я глубоко в жажде крови, единственное, что меня может остановить это кровь или насилие. Когда пуля прошла через меня, мое тело отключилось, но мозг остался затуманенным. Я сознавал все и боль, и запах, и вкус крови Медисон. Время и кровь были единственными вещами, которые удерживали меня от того, чтобы очнуться все еще в жажде крови. Если бы я очнулся, то прямо сейчас громил бы дом разыскивая ее.
Крис присел на край кровати, переваривая то, что говорил Ефраим.
– Ты знал, что будет так больно?
– Да.
– Но ты все же сделал это.
– Да.
– Почему?
– Что значит "почему"?
– Я имею ввиду, почему ты целенаправленно причинил себе столько боли, если знал, как плохо будет?
– Потому что я причинял боль Медисон.
– Почему ты просто не отпустил ее? Я знаю, она сказала, что ее кровь была твоей слабостью и так далее, но если ты знал, что ранишь ее, ты мог бы ее отпустить.
– Нет, во время жажды крови не мог бы. Я себя не контролировал.
– Но ты был в состоянии выстрелить в себя.
– Мне пришлось, пока у меня все еще была маленькая толика контроля над рукой.
Крис посмотрел на дверь спальни.
– Что случилось с теми другими существами? Они были вампирами, да?
– Да, они пришли за моей кровью. Я то, что ты бы назвал Дневной бродяга. Плюс вечная жизнь, как я, полагаю. Они хотели моей крови и это убило их.
– Именно поэтому ты позволил им это сделать.
– Не то чтобы позволил. Они поймали меня в ловушку.
– Ты имеешь ввиду, когда целовал ту шалаву.
Ефраим вздохнул.
– Я никого не целовал.
– Ты уверен? Для меня это выглядело именно так.
– Она думает, что я целовал ее?
Крис встал и прошелся по комнате.
– Не знаю. Она бы не сказала мне, что думает по поводу случившегося.
– Это объяснило бы наручники, я так, полагаю.
– Ты думаешь, она собирается держать тебя здесь пока ты не заговоришь?
Он вздохнул.
– Да, я все еще должен ей пару часов объяснений
– У нее есть два часа вопросов?
– Ну, возможно, и нет. – Ефраим выглядел задумчивым.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что она стоит за дверью вот уже десять минут.
– Поэтому ты отвечал на мои вопросы, потому что знал, что она подслушивает?
Он кивнул.
– Да, а еще потому что у тебя есть право знать, раз ты собираешься хранить мой секрет.
Медисон шагнула в комнату.
– Что меня выдало?
