— Если хочешь, я отвезу тебя домой пораньше, — предложил я, провожая ее по коридору к нашему номеру.
Прежде чем вставить карточку в замок, она повернулась ко мне:
— Признайся, что происходит? Ты от чего-то бежишь?
Это была возможность сказать правду… ну, или что-то похожее на правду. Я глубоко вздохнул и кивнул:
— Да, я поссорился с отцом. Мне нужно было уехать, но я не хотел путешествовать один.
Хорошо, возможно, «ссора» — это некоторое преуменьшение, и произошла она в другом году и на другой ветви времени, но я действительно не доверял отцу и не хотел бы сейчас оказаться с ним в одной комнате.
Она встала на цыпочки и поцеловала меня в лоб:
— В следующий раз не пугай меня и сразу рассказывай о том, что случилось. Я тоже когда-то сбегала от матери и проводила выходные с Джаной. А в этот раз все получилось так внезапно.
— Но в остальном это ведь почти то же самое, ты согласна?
Холли кивнула и наконец открыла дверь.
— Не помешало бы взять с собой некоторые вещи.
Я подтолкнул ее внутрь номера.
— Когда такой испорченный ребенок, как я, пускается в бега, — важной составляющей бунта является опустошение кредитной карточки отца. Если нам что-то потребуется, мы это сразу купим.
Дверь за нами захлопнулась, и Холли принялась рассматривать просторный двухкомнатный сьют.
— Похоже, он тоже обошелся тебе недешево, да?
Зазвонил мой телефон — это был Адам.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Я все ближе к разгадке. Только хотел убедиться, что у вас все в порядке, — ответил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Адам, все отлично. Я позвоню тебе, если что-то изменится. Пока, — я попрощался с Адамом. Холли, сбросив туфли, плюхнулась на кровать.
— Хочешь посмотреть пляж? Может быть, прогуляемся?
— Я только что разулась, — заметила она.
Я схватил ее за запястье и, стянув с кровати, поднял на руки:
— Туфли тебе не понадобятся.
Она рассмеялась и обняла меня за шею:
— Сделаю вид, что все это происходит по-настоящему.
— Я прекрасно тебя понимаю, — сказал я и, повернувшись, поцеловал ее в руку. — Иногда мне самому сложно отличить реальность от… чего-то другого.
Я нес Холли на руках, пока мы не вышли на песок. На пляже действительно было очень красиво. Если бы я когда-нибудь планировал романтический уик-энд для нас двоих, то, возможно, остановил бы свой выбор именно на этом месте.
— Мне нравится на пляже вечером, — сказала она.
— Мне тоже. — Я не хотел уходить слишком далеко от людей и ярких огней отеля, поэтому через несколько минут остановился и мы сели на песок.
— Спасибо, что разрешил мне принять участие в твоем странном бунте.
Я повернулся так, чтобы видеть ее лицо:
— Ты ведь сердилась на меня сегодня, да? Когда мы сидели у бассейна?
Она покачала головой:
— Нет, не сердилась.
Я взял ее за руки.
— Расскажи мне, что тебе не понравилось.
— Ты сказал кое-что во время ленча, когда был одурманен теми таблетками Адама… Но это ерунда, ничего страшного.
Я не знал, что успел сказать ей другой Джексон перед моим возвращением. Но память подсказывала мне, что приблизительно в это время я стал все чаще жертвовать нашими отношениями ради экспериментов с прыжками во времени. Я взял ее за руки, приложил их к своим щекам и произнес:
— Я не знаю, как сказать, чтобы не напугать тебя…
На ее лице появилось тревожное выражение:
— Слишком поздно. Неужели ты думаешь, что после такого предисловия я не испугаюсь?
— Я люблю тебя, — вырвалось у меня в ту же секунду, когда Холли замолчала. Я решил ничем не подкреплять свои слова — просто замер на месте и наблюдал, как выражение страха на ее лице сменилось потрясением.
Глаза Холли наполнились слезами, и, отвернувшись, она принялась смотреть на воду.
— Тебе не обязательно говорить это. Я счастлива, что сейчас здесь, с тобой.
— Холли, посмотри на меня.
Но она не двигалась, поэтому я силой развернул ее. Она быстро стерла стекающие по щекам слезы и закрыла глаза, чтобы я не заставил ее посмотреть мне в глаза.
— Прости меня.
— За что, Хол?
— За то, что ты вынужден был сказать это. Как бы я хотела не думать о твоих чувствах ко мне… и не желать ничего большего.
— Я люблю тебя, — снова произнес я и придвинулся ближе.
— Перестань, — прошептала она. — Это моя вина, что…
Я дотронулся пальцем до губ Холли, призывая ее замолчать:
— Я очень люблю тебя и не говорил об этом только потому, что у нас и так все было замечательно. Мне кажется, что реальный смысл этих слов можно понять, только когда… все меняется к худшему.
Холли открыла глаза, и мне показалось, что на этот раз она действительно мне поверила:
— Ты серьезно?
Я рассмеялся:
— Да, серьезно, я без ума от тебя.
Она обхватила меня руками за шею:
— И я… То есть… я тоже люблю тебя.
Я потянул ее за собой на песок и покрыл поцелуями все ее лицо.
— Гм! — раздался голос позади нас.
Холли отстранилась от меня, и мы увидели семейную пару с двумя маленькими детьми, которые торопливо проходили мимо нас. Она рассмеялась и поцеловала меня в щеку:
— Мне так неприятно, что я расплакалась.
— Плачь сколько угодно. Главное, чтобы ты была счастлива.
— Так и есть, — призналась она.
И я был счастлив. Вопреки всему.
Я быстро вышел из душа и обернул полотенце вокруг талии. Вернувшись в комнату, я увидел, что Холли крепко спит, лежа на животе в центре кровати. Белый гостиничный халат сполз с ее плеча, обнажив татуировку на лопатке — японский иероглиф. Я никогда не сомневался в том, из какого года эта Холли, но все равно хорошо, что у нее есть своя метка. Может быть, мне удастся уговорить ее вытатуировать под иероглифом два ноля и девятку.
Холли успела заснуть за те шесть или семь минут, что я был в душе, но ведь уже почти полночь. Вытряхнув песок из своих вещей, я оделся и наклонился к Холли:
— Я собираюсь в магазин. Что тебе купить?
Она приоткрыла глаза.
— Я не сплю. Пойдем вместе.
Я натянул на нее одеяло:
— Не надо, спи.
— Белье, — пробормотала она.
Я взглянул на оранжевый купальник, лежащий на полу. Ну конечно, она ведь носила его во время работы под форменной одеждой.
— Похоже, мы совсем не подготовились к поездке. Посмотрю, может быть, удастся что-то найти. Холли?
— Да?
— У меня есть ключ, поэтому не открывай никому дверь, ладно?
Она кивнула, и я тихо вышел из комнаты. Сувенирный магазин в холле был открыт круглые сутки. Мы с Холли могли бы стать живой рекламой отеля, потому что его логотип стоял практически на всех вещах, которые продавались там. Дама, дремавшая в кресле за прилавком, вскочила, когда я вошел.
— Я могу вам помочь?
— Гм… да. Во время перелета потерялся чемодан моей девушки. Ей нужна какая-нибудь одежда, белье и все такое… — Перебрав стопку футболок, я выбрал две разных размеров: маленькую и побольше.
— Какой размер она носит? — поинтересовалась женщина.
И тут уголком глаза я заметил, как у стойки портье напротив сувенирного магазина мелькнули рыжие волосы — кто-то небольшого роста взял визитку с информационного стенда.
— Гм… Точно не знаю. Дайте мне по одному предмету каждого размера, — ответил я. — Я сейчас вернусь.
Я в несколько шагов добрался до стойки портье. Ребенок уже повернулся ко мне спиной и направлялся в правую часть холла. Может быть, я сошел с ума, но это была та же девочка, которую я видел около зоопарка в июне этого года. Но на этот раз она казалась меньше ростом и младше на пару лет. Она вошла в маленькую комнату с торговыми автоматами. Прислонившись к стене, я решил дождаться, когда она выйдет. Было уже за полночь. Как может маленький ребенок разгуливать в одиночестве в такое время?
Я постоял еще минуту, но, не услышав ни звука, заглянул за угол. Автомат с содовой, генератор льда. Ее там не было, но ни одна рыжеволосая девочка не проходила мимо меня. Так куда же она подевалась?
Качая головой, я пошел прочь. Сон. Мне нужно поспать или некоторое время пожить спокойно, без приключений. Одного самого обычного дня было бы достаточно, чтобы начать трезво мыслить… Потому что сейчас, судя по всему, у меня уже начались галлюцинации.
Взад-вперед по холлу расхаживал мужчина в форме сотрудника отеля. Он посмотрел на меня, когда я снова направился к сувенирному магазину, и поинтересовался:
— Как поживаете, сэр?
Судя по надписи на груди, его звали Джон.
— Вы не видели здесь только что маленькую рыжеволосую девочку?
— Нет, вы кого-то ищете?
Я покачал головой, стараясь сохранить внешнее спокойствие.
— Нет, мне показалось странным, что ребенок гуляет без присмотра так поздно ночью. Вы менеджер?
