– Жаль, – сказал Роман, наблюдая, как уходит Пенуик. – Я с удовольствием бы посмотрел, как вы разрежете его на кусочки.
– Едва ли он заслуживает таких усилий, – безразлично промолвил Алексей.
Ему не нравился этот человек. Он даже побаивался, что этот тип все же попытается соблазнить Памелу. Он посмотрел на нее:
– Представьте, он уверен, будто вы хотите возобновить ваши прошлые отношения!
– Да, – растерянно пробормотала Памела. – Представляю.
– Мне встречались подобного рода мужчины. – Алексей посмотрел в ту сторону, где исчез Пенуик. – Он труслив и малодушен. Такие люди обычно хватают то, что им перепадает от еще более малодушных.
– Да, конечно... возможно, – пролепетала Памела.
Неожиданно Алексей почувствовал гнев и раздражение.
– Мне хочется поговорить с вами лично, мисс Эффингтон.
– Леди Овертон, нам, пожалуй, пора вернуться в зал, – осторожно сказал Роман.
– Я, право, не знаю... – засомневалась Кларисса, посмотрев сначала на Памелу, а потом на Алексея.
– Все в порядке, Кларисса, мы тут же догоним вас... – подбодрила Памела кузину, а потом ответила Алексею: – Терраса для этого годится, ваше высочество?
Он хмыкнул:
– Едвали... Я не ручаюсь, что сюда никто не зайдет. – Он кивнул на балюстраду: – Куда ведет эта лестница?
– В сад, – ответила Памела и добавила: – Достаточно большой.
– Прекрасно. – Схватив ее за руку, Алексей потащил Памелу через террасу.
– Что он задумал? – услышали они вслед взволнованный голос леди Овертон. – Я не совсем уверена...
– Ваше высочество, Алексей! Куда вы идете? – тихонько спросила Памела.
– Мы должны поговорить, Памела. – У лестницы он замедлил шаг.
У него вдруг возникло желание подхватить ее на руки и вынести в сад, но это был бы настоящий скандал, а они должны, согласно их нынешней схеме, сделать все, чтобы помочь публике забыть роковую ошибку Памелы и помочь ей найти приличного мужа. Хотя и не очень разумным способом.
– Алексей!
Он остановился и вдруг подхватил ее на руки, продолжая спускаться по ступеням.
– Что вы делаете? – Памела попробовала вырваться из его объятий. – Отпустите меня.
– Тише!
Она фыркнула, но все же прикусила язык. Хорошо. Он сам не знал, что раздражало его, но весь свой гнев, казалось, он направил на эту женщину.
Аллеи сада были слабо освещены маленькими светильниками, но сейчас казалось, что они светят уж чересчур ярко.
Алексей свернул в более темную аллейку и остановился только тогда, когда убедился, что их никто не видит и не слышит с террасы. Это было очень укромное место, слабо освещаемое лишь звездами. Здесь была единственная каменная скамейка, показавшаяся ему удобной, но для чего, он и сам еще не знал.
– Вот это нам подходит. – Он опустил Памелу на землю и отступил от нее.
– Подходит для чего? – Памела подбоченилась.
– Я не позволю вам делать из меня дурака, Памела.
– Дурака из вас? – смущенно спросила она. – О чем вы говорите?
– Я, кажется, должен быть вашим женихом? Я вам не позволю устраивать тайные рандеву на террасе или где-нибудь еще.
– Это не было рандеву, тем более тайным. Более того, это произошло не по моему желанию. Мы случайно столкнулись с ним.
Алексей игнорировал ее слова.
– Пока продолжается наш спектакль, я не позволю вам встречи с мужчинами, а особенно с ним.
Памела, помолчав, спросила:
– С кем?
– С Пенуиком! – рявкнул он. – Я знаю, что он собой представляет.
– Знаете? – медленно спросила она.
– Конечно, знаю. Я, однако, не могу поверить, что у вас настолько плохой вкус. Увлечься этой жалкой пародией на мужчину?
– Откуда вы знаете?..
– Перестаньте, Памела, я должен знать все.
– Зачем?
– Мне кажется, надо знать все, если участвуешь в этом представлении.
– Поздравляю, ваше высочество. Кажется, вы достигли своей цели и раскрыли все мои секреты. – Она подкрепила свои слова изрядной долей сарказма.
«Да, достиг, Чаровница».
– Не такой уж секрет. Об этом знает почти весь Лондон.
– Я была очень юной, – холодно заметила Памела.
– Вам было двадцать, – поправил ее Алексей.
– Хорошо! – резко сказала она. – Я была глупа!
– А с этим мы можем согласиться.
– Но не глупее, чем я есть сейчас.
– Мы с этим тоже согласны, но встречаться с ним снова – это же предел глупости! Если только, конечно, он вам все еще мил?
Он уже был не совсем уверен, что его вопросы разумны. Ему стало трудно дышать.
– Я не понимаю... – Она вдруг замолчала, но поборола себя. – Я не понимаю, почему это вас так тревожит.
– Тревожит, потому что мы с вами связаны этим маскарадом.
– И маскарад – это все, что вас беспокоит, Алексей? – тихо спросила она.
Она явно не отвечала на его вопросы. Почему? Это разозлило его. В большинстве случаев она была искренна с ним. Алексей, конечно, не слышал весь ее разговор с Пенуиком и не знает, как разозлила ее эта встреча. Но Алексей все же услышал достаточно, чтобы понять, как безразличен был ей этот человек.
Правда, он, может быть, не слышал, как она сказала Пенуику, что не любит его. Наверное, он не слышал этих слов, или она их не говорила?
И все же что так разозлило Алексея?
– Разумеется, Пенуик не тот мужчина, за которого вы решились бы выйти замуж.
– А что в нем плохого?
– Прежде всего он напыщенный идиот.
– А что еще?
– Думаю, что список можно продолжить, – резко сказал Алексей.
– Вы не совсем справедливы, вам не кажется? – спокойно сказала Памела. – Вы только сегодня увидели его.
Алексей стиснул зубы.
– Тем не менее я отличный судья и угадываю характеры.
– Неужели?
– Да, это так. Пенуик – это такой тип людей, который, как я уже говорил, вам не подходит.
– Недостаточно авантюрен для меня?
– Нет. – Тон его оставался таким же резким. – Вы не представляете себе, что произошло бы с вами, если бы вы, к счастью, не избавились от него.
– О, это было действительно к счастью, – сказала Памела иронично. – Испорченная репутация и все такое прочее.
– Я не об этом говорю. Ваша жизнь была бы образцом пристойности и пунктуальности, полная скуки. Вы себе не представляете, как это ужасно.
– Я не уверена, что она была бы так ужасна. – Памела на мгновение задумалась. – Возможно, не такая интересная, но не ужасная. Он обещал, что будет заботиться обо мне. Это кое о чем говорит. А любовь?
– Любовь? – хмыкнул Алексей. – Несмотря на то, что говорят поэты, любовь не может победить все.
Памела долго молчала, а потом все-таки сказала:
– Я этому не верю.
– Поверьте, Памела. Любовь, к женщине ли она, или к стране, или к ее народу, какой бы глубокой она ни была, не в силах ничего изменить. – В голосе Алексея была горечь. – Любовь учит вас делать то, что нужно. Но цена этому огромна, ибо берется все из души.
