— А попросить помощи? — стискиваю зубы, представив самое ужасное.
— У кого?? — обречённо взвывает мать. — Под ним вся прокуратура ходит!! Я своими глазами видела друзей Влада! Там нелюди, Игорь, вы понимаете?? Как я, одинокая женщина, могла пойти против них?
— Сбежать могла! — рявкаю я, забывая, что в спальне спит мышонок и её тревожить нельзя. — Дочь в зубы и куда глаза глядят!
— Он грозился, что из-под земли меня достанет, что подключит все связи в других городах! — в изнеможении захлёбывается тёща.
— Значит, в другую страну! — не принимаю я ответ. — Не поверю, что не было выхода!
— Вы не поймёте, Игорь… — внезапно понижает голос женщина, прикладывая ладонь ко лбу. — Вы — мужчина, а я всего лишь обычная женщина, у которой, кроме дочери отняли всё… он забрал все деньги, документы и телефон. При условии, что я буду делать то, что он говорит, он не трогал Алису… и запрещал Владу. Что я могла предпринять? Друзья все отвернулись, поначалу мои подруги пытались помочь, но и им жизнь подпортил… — надрывно всхлипнув, мама закрывает лицо руками и тихо воет.
Ловлю себя на том, что и в моих глазах слёзы. В голову одна за другой лезут картины из жизни двух беспомощных женщин. Только сейчас ясно понимаю, сколько боли Алиса от меня прятала за своим молчанием. Что именно она подразумевала, когда говорила, что сломлена внутри и я могу её убить одним неточным шагом.
Лучше бы всё это досталось мне, а не ей. Лучше бы она помнила нормальное и беззаботное детство, а не вот это вот всё.
Даю себе клятву, что лично уничтожу Чубаевых и притягиваю рыдающую маму к себе.
— Теперь вас никто не тронет. — приговариваю я, гладя её по голове. — Я никого близко к вам не подпущу.
— Ах, Игорь… — тянет мама, шмыгая носом. — Я уже слышала эти слова… был тут один такой же герой.
— Кто? — сдвигаю брови, размышляя куда подевался этот человек и что у него было в рукаве.
— Это старый друг моего мужа… — вытирает рукавом глаза женщина и будто простуженно прокашлявшись, спешно исправляется. — То есть, папы Алисы… он был военным и работал на какой-то серьёзной должности.
— Почему не помог? — когда мама нервно ёжится, тянусь рукой за пледом на другом конце дивана и набрасываю ей на плечи.
— Не знаю. — закутывается теплее и смотрит на меня потускневшим взглядом. — Сергей его боялся, это точно. В те дни опасался даже в мою сторону смотреть… я безумно ждала, когда мне позвонят и скажут, что можно разводиться и уезжать. — и закусив дрожащую губу, горько произносит. — Но так и не дождалась звонка. Он просто исчез, а Сергей, почувствовав себя победителем напился и сильно избил меня, сказав, что больше мне никто не поможет…
Сам не замечаю, как впиваюсь пальцами в плечи женщины и с волнением заглядываю ей в глаза:
— Фамилия.
Всё то время, пока она внимательно смотрит на моё лицо и анализирует ответ, внутри закрадывается хрупкая надежда, что найдя нужных людей и сложив общие усилия, нам всё-таки удастся без последствий отправить всех тварей в утиль.
— Самойлов Андрей Владимирович. — слезливо и тяжело дыша отвечает мама.
— Я найду его. — обещаю я.
— А что потом? — недоверчиво хмыкает она.
— А потом, мама, мы все вместе избавимся от мусора и начнём новую жизнь. — достаю из кармана свой телефон и поднимаюсь с дивана, что набрать номер Яна. — Уже поздно. Идите спать.
— Игорь? — догоняет меня дрожащий голос.
С немым вопросом оборачиваюсь и застываю в ожидании.
— Она всё, что у меня есть… если я потеряю и Алису, то покончу с собой…
Хмуро морщу лоб и сжимаю до боли телефон:
— В таком случае, можете позаимствовать петлю с моей шеи.
И увидев в её взгляде отблеск тайной надежды, без лишних слов ухожу в свой домашний кабинет.
Глава 31
АЛИСА.
— Теперь понятно, почему меня мутило в последнее время. — обмозговываю я своё состояние и отправляю в рот кусочек шоколадного десерта.
— Кушай-кушай! — не сводит с меня восхищённого взгляда Мила и пододвигает ко мне ещё и свою порцию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Прекрати! — ворчу я с полным ртом.
— Не прекращу! — возражает подруга, любовно протягивая ко мне ладони и забираясь пальцами под мой свитшот. — Дай поглажу масечку!
— Мил, люди смотрят! — шикаю я, озираясь на сотрудников офиса, но всё равно хихикаю от щекотки.
— Скажем, что я замёрзла и грею руки! — светится от счастья девушка, щупая мне кожу живота. — Ты маме сказала?
— Нет, не смогла… — вспоминаю её отчего-то расстроенное лицо и то, как я ускользнула из дома на работу. — Скажу, когда сама в это поверю.
— Березин в обморок не упал? — не перестаёт улыбаться подруга.
— Весь вечер носил на руках и умолял простить его, самовлюблённого эгоиста… — стараюсь казаться совершенно спокойной, но мои вчерашние слёзы до сих пор стоят комом в горле. — А с утра куда-то срочно уехал и телефон выключил…
— Надеюсь, малыш в тебя пойдёт! — насмешливо закатывает глаза Вольская и принимается помогать мне с завтраком. — Ян бредит уже детьми… хочет много Мил! — хохочет она, не скрывая смущения от возможных сюрпризов.
— Главное, чтобы здоровые были. — делюсь я своим беспокойством. — И выносливыми… этот мир слишком жесток…
— В нашей большой семье никто не пропадёт! — уверенно заявляет подруга, имея ввиду нашу объединившуюся компанию друзей.
Посылаю ей слабую улыбку и уже без энтузиазма ковыряю остатки пирожного.
— Какие люди и без охраны! — ударяет по ушам знакомый голос. — Думал уж, что вы не объявитесь, Алиса!
— Не о том думаете, Родион! — делает замечание Мила, пока я позволяю парню изучить своё отёкшее от слёз лицо.
— Алиса, поговорим наедине? — скидывает с себя образ весельчака Травицкий.
— Это не лучшая мысль. — без пышных фраз отказываюсь я. — У меня нет желания мусолить пройденную тему.
— У меня есть желание и этого достаточно. — слишком настоятельно произносит Родион. — Будь добра, встань и пересядь за мой столик, если не хочешь сцен.
— Вы забываетесь, Травицкий! — бросается на мою защиту Мила. — Вы не в том положении, чтобы выдвигать свои условия.
— Я не собираюсь вступать с вами в дискуссию, Вольская. — раздражённо лязгает зубами Родион. — Оставьте свои пустые угрозы при себе. Ваша интимная связь с Барсовым никак не может повлиять на моё пребывание в компании.
Такого хамства мы с подругой не ожидаем, поэтому столбенеем одновременно.
— Возвращаюсь к вежливой просьбе. — облокачивается на стол ладонями и наклоняется к моему лицу. — Уделите мне, пожалуйста, пять минут своего времени, Фадеева.
— Какие-то проблемы, Мила Андреевна? — вырастают перед нами два амбала, загораживая собой весь обзор и отделяя моего воздыхателя.
— Да. — сквозит гневом голос подруги. — Мужчина не воспринимает наш отказ и настаивает на своём. Примите, пожалуйста, меры.
Изумлённо осматриваю верзил и пытаюсь припомнить, видела ли я их раньше. Секьюрити Легиона, конечно, приметные бойцы, но эти, по-моему, пережрали анаболиков. И слишком уж много внимания уделяют рассмотрению моей реакции.
— Двигай. — жутким басом молвит один из них, бесцеремонно толкая в плечо Родиона.
Его лицо не выдаёт ни единой опаски, наоборот, выглядит он так, будто новую охрану сам на должность утверждал. Определённость в его взгляде говорит о том, что появление мужчин вполне ожидаемо.
— Ещё раз тронешь и я выверну тебе пальцы. — бойко вещает он стальным голосом.
— Кто это? — спрашиваю шёпотом у Милы.
— Не знаю, да и какая разница, пусть уберут его, совсем уж белены объелся… — хохлится подруга, поддерживая набег незнакомцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я же такого рвения доверять чужакам не чувствую. Их внушительный вид и морды с жаждой к бесчинству вызывают во мне знакомое волнение. Когда не знаешь чего ожидать. Как Влад и его друзья, такие же одичалые, выращенные в среде, пропитанной разрушениями. В них кипит тяга к борьбе, к применённую силы.
