Хейз вышла из нее, и стала нежно ласкать ее клитор, ожидая, пока удовольствие позволит ей раскрыться сильнее. Потом, дрожа от стремления быть осторожной, она снова вошла в нее сначала одним, а потом двумя пальцами, заполняя ее целиком и ощущая, как начинается ее оргазм. Оден кончила с резким криком, сжимаясь вокруг пальцев Хейз и жестко толкаясь в ее ладонь.
Невероятная красота происходящего подхватила Хейз и унесла с собой. Когда Оден в порыве страсти толкнулась рукой внутрь Хейз, та задрожала и вслед за ней погрузилась в оргазм.
- Хейз?
- Мм?
Оден свернулась калачиком в объятиях Хейз и прижалась щекой к ее шее.
- У меня нет слов.
- У меня тоже, - негромко рассмеялась Хейз и провела рукой по плечу Оден. – Ты удивительная.
- Правда? – спросила неимоверно довольная Оден.
- Угу.
- Так это нормально, что я не могу объяснить тебе, до чего замечательно я себя чувствую?
- Это нелегко описать, - Хейз поцеловала ее в макушку и зарылась лицом в душистые мягкие волосы, задумавшись, как же можно облечь радость в слова. – Я вот знаю, что не смогу.
- Насколько я помню, Руна умудряется описать это довольно хорошо, - поддразнила Оден, целуя нежную кожу под ухом Хейз. – Она у нас мастер художественного слова.
- Ну да, но Руна обычно не пишет в посторгазмическом угаре, - Хейз подумала о наполненных одиночеством ночных часах, безмолвной тоске и далеких мечтах. И прижала Оден к себе. – Кроме того, быть с тобой – это намного больше, чем Руне когда-либо удавалось описать словами.
- Об этом я не знаю, - Оден прижала ладонь к груди Хейз, прямо над сердцем, наслаждаясь его ровным ритмом. – Мне нравится, как ты пишешь. Мне нравится, как ты прикасаешься ко мне – и словами, и телом.
Хейз прижалась губами к ее виску.
- Я никогда не смогу высказать тебе, что это значит для меня. Может быть, когда я снова обрету способность думать, я найду подходящую фразу или две, но они и близко не подойдут к тому, чтобы описать то, что ты затрагиваешь в моей душе. Ты – мое благословение.
Оден скользнула на Хейз сверху, охватила ее голову руками и отвела влажные волосы с ее лица. Их ноги переплелись так естественно, как естественно слились их тела.
- Тебе не нужно подыскивать слова. Я слышу тебя прямо сейчас. Ты уже все рассказала мне – своими руками, губами и биением твоего сердца вокруг моих пальцев.
Хейз ахнула, когда волна возбуждения восстала изнутри и затопила ее. Она была слишком чувствительной, слишком открытой – физически и эмоционально – чтобы сдержать реакцию. «Оден», - судорожно выдохнула она и задрожала, сдаваясь мягко пульсирующему оргазму.
- Боже мой, - изумленно прошептала Оден, глядя как удовольствие захлестывает прекрасное лицо Хейз, - разве ты… ты что… ох, какая же ты красивая!
Она прикрыла глаза и вслушалась в рваное дыхание Хейз, ощутила ее неровное сердцебиение. До сих пор она и понятия не имела, какой ранимой и какой великолепной может быть женщина в момент оргазма; наблюдая за этим, она почувствовала собственное всемогущество – и в то же время бесконечное смирение. Повернувшись на бок, она обняла Хейз, свернулась вокруг нее, защищая и закрывая, пока та не придет в себя. Коснувшись губами уха своей возлюбленной, она прошептала:
- Спасибо тебе.
Когда Хейз проснулась, было уже утро. Оден спала, положив голову ей на грудь, а комнату заливало яркое сияние раннего весеннего солнца. Она не помнила, когда заснула, помнила только собственную неимоверную расслабленность после оргазма в объятиях Оден и умиротворение, охватившее ее, пока Оден держала ее в своих руках. Она уставилась на потолок, созерцая игру света и тени на бледной поверхности и попыталась вспомнить, когда она чувствовала себя настолько спокойно, как сейчас. И не смогла.
Ох, Оден, ну почему сейчас? Она уже задавала этот вопрос и раньше, но тогда ее переполняла ярость. Ярость и злость на несправедливость и переменчивость судьбы, которую она уже давно не надеялась изменить. Теперь она спрашивала беспомощно и отчаянно, потому что так сильно хотела, чтобы этот момент не заканчивался. Она откинула голову, коснулась щекой волос Оден и беззвучно расплакалась.
Оден лежала неподвижно, чувствуя, как подрагивает тело Хейз, глядя сквозь полуприкрытые веки, как вздрагивает рука Хейз, лежащая на ее руке. На внутренней стороне предплечья Хейз она рассмотрела кровоподтеки, которых вчера вечером не заметила в приглушенном свете. Ее сердце сжалось т одного вида, она покрепче обняла Хейз за талию.
- Ты не спишь? – голос Хейз звучал приглушенно, лицо было закрыто рассыпавшимися светлыми волосами Оден.
- Нет, - Оден повернулась и поцеловала нежную кожу на ее груди. – Ты же не надумала уйти, нет?
- Что? – Хейз замерла. – Почему ты так подумала?
- Потому что, - осторожно ответила Оден, - почти во всем, что ты о нас написала, ты только подбираешься близко. А потом уходишь.
- Это все просто выдумки. Художественный вымысел.
- Ой ли? А Руна – тоже вымысел? Или она – это ты?
Хейз притихла, пытаясь отделить свои чувства от своих же страхов.
- Оден, я не знаю, смогу ли я остаться.
Эти слова не стали полной неожиданностью после слез, от которых у Оден промокли волосы. Но все равно они глубоко уязвили ее, ударив ужасающе близко к ее собственной неуверенности и сомнениям.
- Прошлая ночь… если я не оказалась…
- Прошлая ночь была воплощенным чудом, - Хейз коснулась подбородка Оден, повернула ее лицо и посмотрела ей в глаза. Боль, которую она там увидела, пронзила и ее сердце. – Прошлая ночь стала тем, о чем я даже и мечтать не могла. Ты была великолепна.
- Тогда ладно, - проговорила Оден и прерывисто вздохнула. – Если у тебя нет любовницы, и нам было хорошо вместе, тогда что может быть не так? Я что-то не так сделала?
- Это из-за меня, Оден. Проблема во мне.
Оден взяла Хейз за запястье и развернула руку к свету. В центре каждого кровоподтека был след от укола.
- Это твоя проблема? Наркотики?
Хейз глухо рассмеялась.
- Господи, лучше бы это были наркотики.
ГЛАВА 23
- Неужели ты думаешь, что я все это время не понимала, что с тобой что-то не так? – спросила Оден негромко, все еще оставаясь в объятиях Хейз. – Ты думаешь, я не видела этого по твоему лицу, не распознала в том, что ты пишешь? – она погладила руку, обнимавшую ее, а потом поднесла к губам для поцелуя. – Неужели ты думаешь, я не вижу, насколько тебе больно?
- Ты слишком много видишь во мне, Оден, - пробормотала Хейз и прижалась лицом к ее макушке. - Ты видела это с первого дня, с того момента, как мы встретились. Когда ты смотришь на меня, я чувствую, что все мои секреты раскрыты.
- Неправда. Именно этого я не вижу, - Оден провела рукой по груди Хейз и прижала ее к себе изо всех сил. – Тебе придется мне рассказать.
Хейз лежала молча, разрываясь между необходимостью поделиться своим бременем и отчаянным желанием вернуться в тот момент, когда Оден еще не проснулась. Вернуться к мгновению чистой, ничем не запятнанной радости. Но этого она сделать не могла, равно как и изменить то, что сейчас произойдет. Оден заслуживала того, чтобы знать, должна была знать. Сейчас, пока еще не стало слишком поздно.
- Я всего два дня назад выписалась из больницы. Синяки и следы уколов – это от капельниц.
Больница. Слово зазвенело в голове у Оден – в любых обстоятельствах это слово было пугающим. Но теперь это было не просто зловещее слово, вселившее ужас в ее сердце – оно внезапно объединило в единую и страшную картину все то, что она видела, но не могла свести вместе. Струйка крови на лице Хейз, обморок в гостинице, ее бледность и истощенность. Инстинктивно Оден захотелось все отрицать, больше ничего не видеть и не слышать. Но она не могла этого сделать. Потому что она лежала в объятиях Хейз, и сердце Хейз так быстро билось под ее щекой.
- Что с тобой не так?
- У меня… заболевание. – Хейз не знала, сможет ли продолжать. Оден дрожала. – Оден…
- Скажи мне, - Оден рывком приподнялась на кровати, руки Хейз все еще лежали на ее плечах. Она посмотрела ей в глаза и увидела в них муку и страдание. – Ох, солнышко мое, - она погладила ее по щеке. – Скажи мне.
- Это называется миелодиспластический синдром.
- Что это такое? Никогда о нем не слышала.
- Этим болеют немногие. Редкое заболевание, - Хейз рассмеялась глухо и пусто. – Восемь месяцев назад я тоже о нем не знала. Это связано с кровью.
- Насколько это серьезно? – Оден стало трудно дышать. Я не закричу. Я это выслушаю.
