– Комит Федустий уже давно навис над сиятельным Телласием, словно коршун над добычей, – вздохнул Эквиций, – и только ждет подходящего момента, чтобы ударить наверняка.
– А чем префект Рима может мне помочь?
– У Руфина под рукой сотня головорезов, если ты, патрикий, всерьез задумал с ним посчитаться, то вагилы, городские стражники, тебе не помешают.
– Я что же, по-твоему, должен вести войну на улицах Рима?! – возмутился Трулла.
– А как ты иначе собираешься совладать с беглым нотарием?
Патрикий Трулла пожалел, что ввязался в гиблое дело. Лежал бы сейчас спокойно на мягком ложе, пережидая подступившую хворь. Но нет, жадность и честолюбие в недобрый час подтолкнули его к рискованному предприятию, в котором запросто можно потерять жизнь. К сожалению, отступать уже поздно. Но и в одиночку действовать слишком опасно. Эквиций прав, следует заручиться поддержкой сильных и влиятельных людей. И конечно, таким человеком вполне может стать префект города Рима. Вопрос только в том, какую долю потребует этот выжига за свое участие в прибыльном деле. Хорошо если ограничится половиной, а то ведь может попытаться наложить руку на все.
– А ты ему скажи, сиятельный, что куриал Модест в доле, – подсказал сообразительный Эквиций, – и что больше одной трети ты дать ему ну никак не можешь. В любом случае это будет очень большая сумма, в триста тысяч денариев по меньшей мере.
– Подожди, – насторожился Трулла, – откуда ты знаешь о сокровищах?
– Вот тебе раз, сиятельный, – удивился Эквиций. – Ты же мне сам вчера рассказал о кладе Прокопия.
Трулла, хоть убей, не помнил о состоявшемся разговоре, но это, конечно, не означает, что его не было. Патрикий знал о своей несдержанности во хмелю, и хорошо еще, если этой тайной он поделился только с верным человеком.
– Готовь колесницу к выезду, – распорядился Трулла.
– А стоит ли именно сегодня привлекать к себе внимание, патрикий? – покачал головой Эквиций. – Не лучше ли тебе отправиться к префекту города в носилках. Да и Телласий охотнее пойдет на сговор, если о вашем разговоре никто не будет знать. А всем любопытствующим мы объявим, что сиятельный Трулла захворал после пира у куриала Модеста и не будет принимать гостей до завтрашнего вечера.
Совет управляющего показался Трулле разумным. Даже если в эту ночь в Риме и его окрестностях случится нечто экстраординарное, то никому и в голову не придет связывать захворавшего патрикия с этим событием.
Сиятельный Телласий был крайне удивлен, когда таинственным гостем, о котором ему доложили шепотом, оказался не кто иной, как пьяница и развратник патрикий Трулла. У префекта Рима и без того забот был полон рот. Сегодня с утра его навестили кредиторы. Конечно, сроки платежей давно уже прошли, но ведь эти выжиги должны же понимать, что имеют дело едва ли не с первым после императора Валентиниана лицом в империи. Телласий почти не сомневался, что кредиторы явились неспроста, он даже знал имя человека, который мог их к этому подтолкнуть. И словно бы в подтверждение этих догадок Федустий лично наведался к префекту города, повергнув того в легкую панику. Конечно, недочеты в работе Телласия были. А у кого их нет? Но ведь Федустий расспрашивал сиятельного Телласия вовсе не о городской казне, а об императорском обозе. От его ехидных вопросов Телласию стало нехорошо. Да, у префекта Рима имелись долги, и немалые, но это вовсе не означает, что он опустится до откровенного грабежа и сговора с дорожными разбойниками. Намеки комита Федустия Телласий отверг с негодованием. И, как ему показалось, сбил первую волну подозрений на свой счет. Федустий размяк настолько, что даже снизошел до частного разговора с префектом о судьбе вдовы императора Констанция. Телласий незавидной судьбе благородной Фаустины безусловно сочувствовал, но содержать ее за счет городской казны не собирался. Мало ему своих забот, так изволь заниматься устройством вдовы, успевшей к тому же замарать себя связью с мятежником Прокопием. И надо же такому случиться, что сиятельный Трулла, явившийся невесть по какой надобности, тоже заговорил о Фаустине. От удара Телласия спасла только худосочная комплекция, но взгляд, который он бросил на гостя, мог бы повергнуть в трепет любого чиновника. К сожалению, Трулла давно уже не служил, а потому гнева префекта города не убоялся.
– Далась вам эта Фаустина! – в сердцах воскликнул Телласий.
– А кому это вам? – полюбопытствовал Трулла.
– Только что Федустий хлопотал о вдове императора Констанция. Но я сказал «нет», слышишь, патрикий! Казна города пуста!
– Ты правильно поступил, сиятельный Телласий, – неожиданно похвалил хозяина гость. – Да и не о деньгах здесь речь. Точнее, речь идет как раз о деньгах, но не из той казны.
Префект Рима едва не взвыл от бешенства. Нет, вы только посмотрите на этого пьяницу! Он же еще не проспался после вчерашнего пира! А несет ахинею с таким видом, словно излагает философский трактат. Казна у него, видишь ли, не та.
– А из какой, позволь тебя спросить?
– Из константинопольской, – спокойно отозвался Трулла и смахнул с лица капли пота. – У тебя вина не найдется, сиятельный, что-то в горле пересохло?
Телласий так и застыл с открытым ртом посреди комнаты. Впрочем, он быстро опомнился и, метнувшись к шкафу, достал из него заветный кувшин.
– Так ты считаешь, что константинопольская казна не была растрачена Прокопием? – ошалело спросил он, наливая гостю вина.
– Я это знаю совершенно точно, – криво усмехнулся Трулла и залпом осушил кубок, наполненный до краев. – За этим золотом идет большая охота, и я тебе, сиятельный, предлагаю поучаствовать в ней.
– А кто охотники?
– Прежде всего это Федустий. Ну и нотарий Руфин.
– Какой еще Руфин? – насторожился Телласий.
– Речь идет о молодом патрикии, который был правой рукой Прокопия.
Трулле потребовалось немало усилий, чтобы растолковать недоверчивому Телласию, какое отношение имеет Руфин к Фаустине и почему так важно, чтобы эти двое встретились.
– Но если вдова императора Констанция угодила под опеку Федустия, то он уже наверняка выведал все ее тайны, – разочарованно протянул Телласий. – Конечно, мы можем донести о происках комита императору Валентиниану, но в этом случае мы вряд ли доберемся до золота.
– Я уже думал об этом, сиятельный, – кивнул Трулла. – И был почти уверен, что Руфин, узнав, в чьих руках находится Фаустина, прекратит поиски и покинет Рим. Но молодой патрикий остался. Аведь он рискует головой. Его ищут все агенты комита Федустия. Если его схватят, то рассчитывать на милость императора ему не приходится. Более того, он до встречи с Валентинианом не доживет.
