влез на карниз!
Он покрепче утвердился ногами в неровности площадки, подхватил половину каната учёного и что было сил потянул на себя, быстро-быстро перебирая руками. Принцесса, встав чуть сзади и сбо ку, помогала ему по мере своих сил. Результат не замедлил сказать ся. Учёный стрелой взмыл к выступу и очутился среди друзей как раз в тот момент, когда на них обрушился селевой поток…
Первая волна, конечно, была бы рада схватить Ибн-Сину и утащить с собой, но смогла всего лишь лизнуть каблуки его сапог. Сердито негодуя грязевой вал плюнул в друзей клоками тяжёлой пены и с рокотом покатился дальше вниз по ущелью в надежде настигнуть новые жертвы.
Пока бурный поток с ревом проносился под самым выступом,
тяжело дыщащий Ибн-Сина подошёл на дрожащих ногах к Синдба ду и со слезами на глазах заключил друга в крепкие объятия.
— Друг! Я по гроб жизни не забуду, как ты спас меня! — воскликнул он, трижды целуя капитана в щеки, — И это уже во второй раз…
Синдбад в смущении отступил, не зная что сказать.
— Мне помогала Дорота! Без неё я бы может и не справился…
Учёный мгновенно просиял, слёзы чудесным образом исчезли из глаз.
— О, принцесса! Моя благодарность вам тоже не знает границ!
Не успела девушка опомнится, как Ибн-Сина подскочил к ней,
обнял и сорвал горячий поцелуй с прекрасных алых уст. Синдбад
подосадовал дважды: на себя, за то, что так необдуманно вмешал сюда Дороту, и на приятеля, который оказался и прытким, и находчи вым одновременно.
Принцесса с трудом выскользнула из объятий учёного. Она хоте ла было рассердиться, но увидев виновато-счастливое лицо Ибн-Си ны, только расхохоталась и погрозила пальчиком.
— Теперь я начинаю понимать свою подругу Хевронию…
Поток, ничуть не стихая, продолжал бесноваться под карни зом не далее как в трёх локтях от людей. Не смея дотянуться до них, сам, он плескался брызгами жидкой грязи, от которых страдала и кожа и одежда. Ещё он принёс с собой холод горных вершин, от которого полураздетые люди стали испытывать настоящие муки.
Синдбад присел на корточки, прислонившись спиной к скале.
Гранитная стена к счастью ещё хранила остатки дневного тепла. Ря дом с капитаном, по правую сторону, опустилась принцесса. Она неж но посмотрела на него и неожиданно положила свою ладошку на его мускулистую, но не лишённую изящества руку.
Синдбад от прикосновения вздрогнул, словно его поразила мол ния, и с отчаянной решимостью обняв принцесу за плечи, привлёк к себе.
— Так нам будет много теплее! — шепнул он девушке на ушко, — Не хва тало ещё продрогнуть от холода до рассвета…
Дорота улыбнулась в темноте и ещё теснее прижалась к моря ку.
— Уважаемый Ибн-Сина! — позвала она через минуту, — Присоединяй тесь же к нам! Синдбад открыл приятный способ борьбы с холодом!
Учёный не ответил. Он стоял на краю карниза и словно заворо жённый наблюдал за несущимися внизу маслянисто-жирными волна ми потока.
— Кажется, наводнение пошло наубыль! — доложил он, — Боюсь, что ни лошади, ни люди не успели покинуть ущелье…
Синдбад с ним согласился.
— Это было ясно с самого начала! У них не было ни единого шанса!
Дорота всхлипнула, вспомнив своих подчинённых.
— Я не думала, что экспедиция потерпит такой конец! Это ужасно! Но мне сдаётся, что часть лошадей всё-таки успела вырваться в долину…
— Вряд ли мы сумеем их отыскать! — прочёл мысли девушки учёный, -
Они с перепугу разбежались на сто вёрст в округе… Возвращаться на корабль или продолжать поиски нам одинаково придётся пешком.
— После такой трагедии и продолжать экспедицию? — изумилась Доро та. Учёный пожал плечами:
— А что тут особенного?
Он присел по другую сторону от девушки, обнял её за талию и прижался потеснее.
— Предлагаю подремать до рассвета!
— Утро вечера мудренее! — согласился с приятелем Синдбад, — С рас светом поток наверняка иссякнет, тогда и решим, что нам делать дальше…
— Вы оба такие горячие, словно жаровни! — прошептала принцесса за сыпая, — Вот если бы ещё не дрожали неизвестно отчего, совсем бы хорошо было…
* * *
Едва забрезжив, серенький рассвет робко вполз в ущелье с вос точной стороны. Первые солнечные лучи упали на карниз, давший приют нашим потерпевшим, и тогда они увидели, что могучий поток
за ночь сошёл на нет. По дну ущелья лишь журчал слабеющий на гла зах ручеёк, да жирно поблёскивали многочисленные лужи ещё не успевшей подсохнуть грязи.
В горах и так бывает свежо, а утром и подавно: все трое здоро во окоченели. Синдбад с Ибн-Синой, поднявшись, сделали с полдю жины энергичных приседаний и других телодвижений руками, нога ми и корпусом, что бы разогнать в жилах застоявшуюся кровь. Прин цеса последовала их примеру и вскоре на её щеки вернулся привыч ный румянец.
Когда стало достаточно светло, они покинули уступ. Первым со всеми предосторожностями спустился Синдбад. Крепко держа свою верёвку, он помогал и за одно подстраховывал спуск Дороты, обвязанной Ибн-Синой за талию другим её концом. Учёный спустил ся сам, но тоже не без помощи приятеля.
На месте стоянки ничего не осталась. Никакого намёка на то, что ещё вчера вечером тут был разбит лагерь. Грозная сель унесла с собой всё, что попало ей "под руки": палатки, повозки, утварь, ору жие, припасы и самое главное — людей и лошадей. Даже громадные глыбы, упавшие во время землетрясения со скал, исчезли.
Друзья разбрелись по ущелью в поисках хоть чего-нибудь по лезного. Они со всем тщанием исследовали лужи и за неимением других приспособлений, внимательно ковырялись носками сапог в каждой подозрительной кучке грязи, надеясь отыскать чего-то стоя щее. Но ничего не находили…
Дорота уныло плелась то за Синдбадом, жадно шаря по земле глазами, то за Ибн-синой. От огорчений, переживаний и осознания
крушения своих надежд, она готова была расплакаться. Во всяком случае, таково было выражение на её лице в те мгновения.
Ибн-Сина, общарив свою часть ущелья, безнадёжно махнул рукой и остановился на его противоположенной от карниза стороне, едва не под отвесной стеной — родной сестры первой.
— Итак! — громко подвёл он горький итог неутешительных поисков, — Нас осталось трое и мы безоружны, не говоря уже обо всём осталь ном!
Синдбад с Доротой, тоже не нашедшие ничего полезного, мол ча приблизились к нему с печальными лицами и пустыми руками Им нечего было возразить своему другу. Размеры произошедшей с ними катастрофы не укладывались в голове. Синдбад впервые попал в столь сложный переплёт…
Не счесть, сколько крушений он пережил за свою полную приключений жизнь, сколько раз оставался совершенно один без всяких средств к существованию и в пустынной, и в безлюдной местности… Но при нём всегда оставались или его верная сабля, или кинжал!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
