Над головой, среди густой листвы дерева, путники заметили вытянутые плоды в толстой синеватой кожуре. Аппетитные на вид, они тем не менее отчего-то не привлекали местных птиц, которые не обращали на них никакого внимания. А раз так, то и людям их нече го пробовать…
Шагах в десяти от полянки Синдбад заметил под одним из де ревьев бющий родник, который давал начало журчащему ручью.
— Да! — заявил он, — Лучшего места для привала нам не найти! Полянка хорошо защищена, вода рядом, костра из-за кустарника
со стороны будет не разглядеть. Отдыхай, принцесса! Мирза! Собери хворост и разведи костёр. Слышал, госпожа замёрзла?
А мы с Ибн-Синой возьмём по луку и отправимся на охоту. Надо настрелять дичи на ужин.
— Я видел по дороге множество кроличьих нор. — заявил учёный, бодро вскакивая с земли.
— Вот и отлично! — Синдбад протянул другу лук и колчан со стрелами, — Пошли быстрее. Нашими разговорами принцесу не накормишь.
Они покинули стоянку, дошли до ручья и разошлись в разные стороны.
— Возвращаемся через час. За это время я думаю один из нас хоть что-нибудь да подстрелит? — хохотнул никогда не унывающий учёный.
Он пошёл на восток, а Синдбад на запад. Пройдя несколько стадий, капитан оказался среди низкорослых зарослей, настолько густых, что с трудом продирался через них. Внезапно сбоку из травы
выскочил кролик. Он встал на задние лапки и бесстрашно уставился на человека своими блестящими глазками. Синдбад медленно под нял лук и прицелился.
Ему было немного жаль этого безобидного зверька, но голод не тётка и на охоте нет места сантиментам, как говаривал Ибн-Сина. Он пустил стрелу, которая безошибочно нашла цель. Подвесив тро фей за стянутые бечевой задние лапки на пояс, охотник продолжил путь. Следующей его добычей стала куропатка…
Синдбад порадовался такой скорой и удачной охоте и повер нул назад. Внезапно из зарослей выпрыгнула стройная горная серна.
Охотник пустил стрелу и ранил козочку. Та жалобно мяукнула и со
стрелой в боку кинулась на утёк. Капитан, не ожидавший от живот ного такой прыти, пустился в погоню, благо что добыча скакала по направлению к лагерю.
Он бежал не разбирая дороги, ловко перепрыгивая через гни лые коряги и невысокие камни из песчанника. Ему всё время везло-
он ни разу не провалился ни в какую норку и не сломал себе ногу, хотя такая возможность сохранялась постоянно.
Серна мелькала то в высокой траве, то среди кустарника, то за замшелыми валунами. Как ни старался охотник догнать добычу, та от него упорно уходила, постепенно удаляясь всё дальше и дальше.
Стрела давно выпала из раны, кровь больше не падала каплями на листву, значит серна оказалась не так тяжело ранена, как Синдба ду показалось вначале. И вот настал момент, когда он окончательно потерял козочку из виду. Помянув шайтана с его подлыми проделка ми, капитан остановился, зло сплюнул и решил возвращаться назад. Что ни говори, а ужин им всё равно был уже обеспечен…
Внезапно до его слуха донеслись людские голоса. Он замер на полушаге, пораженный до глубины души. Люди? Здесь? Кто они?
Что можно от них ожидать? Добро или худо?
Он сделал несколько осторожных шагов в ту сторону, откуда доносились слова и снова остановился. Теперь было отчётливо слыш но, что разговаривают двое. Нет, не разговаривают, а вроде как спо рят, потому что возбуждённые голоса с каждым словом наливались
яростью.
Синдбад пригнулся и быстро обойдя островок кустарника при близился к зарослям, за которыми скрывались спорщики. Он внима тельно прислушался на ходу и внезапно узнал один из голосов. Так
говорить мог только его друг Ибн-Сина!
Но с кем он так ожесточённо спорит? Голос второго звучал отрывисто и много глуше, и в нём отчётливо угадывались угрожаю
щие нотки. Внезапно Синдбад вскрикнул, наконец узнав и второго спорщика. Им был ни кто иной, как матрос Мирза!
Но почему он не с принцесой? Что ему нужно от его друга? По
чему матрос угрожает учёному? Беспокойные мысли заставили Син дбада поспешить на помощь приятелю. Отбросив всякую предосто рожность, капитан ринулся сквозь заросли, что медведь через малин ник.
Беспокойство за друга подгоняло его получше всякой плётки,
завладев всем его существом. Сам не понимая каким образом, он вдруг ясно осознал, что сейчас его другу в лице матроса Мирзы угрожает смертельная опасность.
Цепкие колючие ветви наконец выпустили капитана из своих
обьятий. Продравшись через заросли, он очутился на краю опушки.
Перед ним открылась широкая лужайка с дюжиной торчащих из тра вы каменных мегалитов и одиноким тысячелетним гигантским гра бом посреди них, у которого грозой сбило верхушку.
Под кроной этого могучего исполина друг против друга в нап ряжённых позах стояли двое: его друг Ибн-Сина и матрос Мирза.
Оба одновременно оглянулись на шум и завидев Синдбада, вскрик нули: учёный с радостью, а матрос с яростью.
Последний внезапно громко выкрикнул страшные слова:
— Это тебе привет от Калифа Багдада! — и взмахнул рукой, в которой
блеснул клинок. Зловещая сталь с силой вонзилась в грудь учёного,
который со стоном упал среди корней дерева.
У Синдбада, увидевшего гибель друга, на секунду потемнело в глазах. Но уже в следующее мгновение он вскинул лук и выстрелил в Мирзу, до которого было не более двадцати шагов. Стрела пронзила подлому убийце грудь с левой стороны. Прохрипев проклятие, матрос замертво рухнул подле своей жертвы.
Синдбад, в сердцах стеная и оплакивая друга, нетвёрдой походкой приблизился к лежащим под деревом телам и присел возле учёного. Он бережно положил его голову на колени и достав из кармана платок, хотел прикрыть им страшную смертельную рану на груди приятеля, но…не нашёл таковой!
Более того, Ибн-Сина вдруг приоткрыл глаза и, подмигнув капитану, со стоном попытался подняться. Но у него хватило сил лишь на то, что бы сесть рядом с другом, который чуть не сошёл с ума от радости.
— Жив? Ты жив?! — не веря своим глазам Синдбад ощупывал грудь
приятеля вершок за вершком, — И даже не ранен! Но я же своими глазами видел, как кинжал предателя вонзился в твою грудь.
— Да, кинжал Мирзы действительно поразил меня в грудь! — признался учёный, постепенно приходя в себя после покушения.
Он пошарил в траве и протянул Синдбаду сломанный клинок.
— Но меня спас мой талисман! — Ибн-Сина распахнул на груди рубаху и показал висящий на шее на толстой золотой цепочке большой овальный медальон с загадочными письменами и знаками на обоих сторонах, щедро усыпанных небольшими бриллиантами и другими драгоценными камнями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
