Итак, я назвал вам условия, при которых может совершаться работа достойная и не обрекающая труженика на деградацию. Ни при каких других условиях такая работа не может выполняться. Если общая работа всего мира не стоит того, чтобы ее выполняли, если она приводит людей к деградации, то разговоры о цивилизации — сущее издевательство. И разве могут быть достигнуты эти условия при господстве нынешнего евангелия капитала, девиз которого «Горе отстающим!» Давайте еще раз вернемся к нашим требованиям, но выраженным иначе: «В правильно организованном обществе каждому человеку, желающему трудиться, должны быть гарантированы: во-первых, почетная и соответствующая его способностям работа; во-вторых, добротный и красивый дом; в-третьих, полноценный отдых для ума и тела.»
Я полагаю, никто из присутствующих не будет отрицать желательности осуществления этого требования. Но мне бы хотелось, чтобы все вы решили, что оно должно быть воплощено в жизнь непременно и что если мы не приложим для этого всех наших усилий, то останемся всего лишь составной частью того общества, которое основано на грабеже и несправедливости и обречено законами вселенной на гибель из-за своего стремления сохраниться навеки. Однако я хочу, чтобы вы поняли, что если, с одной стороны, осуществить это требование вообще возможно, то, с другой стороны, при нынешней системе плутократии, которая воспрепятствует любой нашей попытке воплотить его в жизнь, осуществить его невозможно. Первые шаги социальной революции должны положить начало перестройке искусства народа, то есть радости жизни. Говоря снова со всей резкостью, опрошу — разве вы не знаете, что большинство людей в цивилизованных странах живет в грязи, невежестве, жестокости или же в лучшем случае — в тревоге о том, на что они будут существовать в следующую неделю? И разве мы не знаем, что они бедны? Подумав, мы приходим к выводу, что это несправедливо. Вспомним старую историю о людях, которые разбогатели бесчестным путем, используя свою власть, и в страхе перед будущим стали щедро тратить свое неправедно нажитое богатство на благотворительность. Не эти люди достойны похвал, а мораль этих старых басен, что дьявол в конце концов овладевает их душами. Да, это — старая басня, но я говорю «De te fabula» («О тебе басня»){11}. Вы — этот персонаж басни. На мой взгляд, мы, люди из богатых и состоятельных классов, ежедневно поступаем точно так же: бессознательно, а быть может, и полусознательно мы накапливаем богатство, наживаясь на жесткой нужде наших братьев, а затем крупицы его даем тем, кто так или иначе громче всех взывает к состраданию. Наши законы о бедных, наши больницы, наша благотворительность, организованная и неорганизованная, — это всего-навсего кость, брошенная волку. Это взятка в ответ на неотступно преследующую нас угрозу.
Придет ли такое время, когда честные и проницательные люди почувствуют тошноту от всей этой хаотической расточительности, при которой грабят Петра, дабы заплатить Павлу, что является самой сутью коммерческой войны! Когда же мы сплотимся, чтобы заменить систему, на знамени которой написано: «Горе отстающему!», такой системой, девизом которой безо всяких оговорок будет: «Один за всех и все за одного»? Кто знает, может быть, это время совсем близко, и мы, ныне живущие, увидим начало конца, когда будут уничтожены роскошь и нищета, когда высшие, средние и низшие классы сольются воедино и, удовлетворенные, заживут простой и счастливой жизнью. Долго бы пришлось описывать будущее, способствовать осуществлению которого я призываю вас. Ликвидация рабства — самый краткий путь к нему. Вас может соблазнить мысль, что эта цель не заслуживает наших стараний, или посчитать, что она очень далека от нас и едва ли можно сделать хоть что-нибудь серьезное, чтобы приблизиться к ней в наше время, а потому можно все так же сидеть сложа руки и ничего не делать. Позвольте вам напомнить, что на памяти самых молодых из нас многие тысячи наших близких пожертвовали собой на полях сражений во имя того, чтобы привести к счастливому концу обыкновенную борьбу за ликвидацию рабства. Они были блаженны и счастливы, ибо им открылась возможность, а они ею воспользовались, сделав все, что было в их силах, и мир вследствие этого наполнился новым богатствам. И если такая возможность представится нам, отвернемся ли мы от нее и будем ли сидеть расслабленные, в сомнениях, страдая душевной немощью? Наступили дни битвы — и разве может кто сомневаться в этом, когда вокруг слышатся звуки, громче или тише возвещающие о неудовлетворенности, и надеждах, и страхе, слышится голос пробуждающегося мужества и крепнущей совести? Повторяю, наступили дни битвы, когда для честного человека невозможен покой внешнего существования и когда легче обрести душевный мир и спокойную совесть, основанную на прочных убеждениях, ибо для нашей деятельности открывается широкий простор.
Станете ли вы утверждать, что в нашей спокойной стране, в конституционно управляемой Англии, нам не представляется возможности действовать? Если бы мы жили в Германии или Австрии, где у людей рот заткнут кляпом, или в России, где за одно-два слова вас отправят в Сибирь{12} или в тюрьму Петропавловской крепости. Увы, друзья мои! Как же плохо мы чтим мучеников свободы, отказываясь принять горящий факел из рук умирающих! Рассказывают, будто Гёте, услышав, что кто-то собирается в Америку, дабы начать жизнь сызнова, воскликнул: «Америка здесь или нигде!» Так говорю и я: «Россия здесь или нигде!» Мысль, что в Англии правящие классы не боятся свободы слова и поэтому нет нужды в свободном выражении своих мыслей, кажется мне странным парадоксом. Давайте же, наоборот, прорвемся сквозь брешь, которую прорубили для нас доблестные мужи: пятясь назад, мы лишаем смысла их поиски, их страдания, их смерть. Поверьте мне, нам откроется либо все, либо мы не добьемся ничего. Но, быть может, мне скажут, что русский мужик находится в худшем положении, чем наш изнывающий в поту портной-поденщик? Не будем обманывать себя — здесь, как и в России, также существует класс жертв. Меньше ли их у нас? Возможно, но в таком случае, предоставленные самим себе, они более беспомощны и более нуждаются в нашей помощи.
Но каким образом можем им помочь мы, средний класс, мы, капиталисты, и наши приспешники? — Отречением от своего класса и во всех случаях, когда между классами возникнет борьба, объединением своей судьбы с судьбой жертв, то есть тех, кто в лучшем случае обречен на жизнь без образования, без утонченного воспитания, без досуга, без радости и признания, а в худшем — на жизнь куда более жалкую, чем жизнь самых невежественных дикарей, и все это для того, чтобы общество конкурентной коммерции продолжало существовать. Другого пути для вас нет, и этот путь, скажу вам откровенно, в конце концов предоставит нам тьму возможностей для самопожертвования — без необходимости отправляться в Россию. Я уверен, что среди собравшихся здесь есть люди, возмущенные ужасающей анархией коммерческого века. Я предлагаю им вступить на путь отречения от их класса, поддержать пропаганду социализма и вступить в Демократическую федерацию{13}, которую я имею честь представлять перед вами и которая, по-моему, является в нашей стране единственной организацией, выдвигающей программу созидательного социализма.
На мой взгляд, это хорошая возможность для тех, кто возмущен нынешним положением дел и ищет способ отвергнуть его. Но безусловно, воспользовавшись этой возможностью, вы тотчас же обрекаете себя на мученичество, не обретая в настоящем никакой славы. Над вами в крайнем случае станут потешаться и глумиться те, чья насмешка делает только честь порядочному человеку, и я не сомневаюсь, что к вам отнесутся холодно и многие превосходные люди, и далеко не все из них совершенно глупы. Вы рискуете потерять положение, репутацию, деньги и даже друзей. Эти потери, несомненно, покажутся булавочными уколами человеку, всерьез избравшему путь мученичества, о котором я упоминал, но они тем не менее покажут, из чего соткан человек, особенно когда он может ускользнуть от этих уколов, не слыша при этом никаких других упреков в трусости, кроме упреков собственной совести. Я не могу даже гарантировать вам, что вы сможете невредимо ускользнуть от притеснений жестокой власти. Это правда, что сейчас в Англии капиталистическое общество смотрит на социализм с холодной усмешкой. Но не забывайте, что те самые люди, которые разорили Индию, обрекли Ирландию на голод и молчание, подвергли страданиям Египет, теперь свой деспотический нрав проявляют ближе к дому, и совсем недавно это было зловеще продемонстрировано{14}. Таким образом, при любых условиях я могу предложить вам возможности, которые требуют жертв, возможности, которые откроют для вас страну обетованную здесь же, дома, и одарят вас внутренней уверенностью, что вы приносите какую-то пользу делу; и я серьезно призываю тех из вас, кто убежден в справедливости нашего дела, не уклоняться от активного участия в борьбе, которая независимо от того, помогает ли ей кто-либо или остается в стороне, в конце концов несомненно завершится победой.
