– Ты просто ревнуешь, – сказала я со вздохом. – Боишься, что его чувства к тебе мало что значат и выбор он сделает легко, но не в твою пользу… Ну, это мы еще посмотрим, – закончила я с большим задором, но с куда меньшим оптимизмом.
Чтобы как-то избавиться от тягостных мыслей, я спустилась в магазин и принялась перебирать старые книги, так что присутствовала при моменте, когда там появилась Басова. Василий Кузьмич занимался клиентом, дородным мужчиной в клетчатом пиджаке. Они живо что-то обсуждали, стоя возле стола с разложенными на нем журналами, и на дверной звонок не обратили никакого внимания, хотя звонили настойчиво. Я покосилась на Василия Кузьмича, который продолжал дискуссию, распаляясь все больше, и решила, что забредшего сюда потенциального покупателя следует встретить мне, открыла дверь и увидела девицу, которой тут определенно нечего было делать. Она была в рваных джинсах и майке, из-за крайней худобы ее вполне можно было бы принять за подростка. Тени на веках черные, как и губная помада. Короткие волосы стояли дыбом, точно иглы дикобраза. В целом она походила на полоумного ежика или одного из тех персонажей, что встречаются в фильмах Тима Бертона.
«Как ее сюда занесло! – успела подумать я. – Может, значение слова «букинист» ей неведомо или она вообще читать не умеет?»
Девушка держала руки в карманах джинсов и переминалась с ноги на ногу.
– Привет, – сказала я.
Она вроде бы вздохнула с облегчением.
– Привет. Ты здесь работаешь?
– Можно и так сказать.
– Мне нужен Бергман. Максимильян Бергман, это ведь его магазин?
Только тогда до меня дошло, кто передо мной. Узнать в этой девушке Евгению Басову было практически невозможно. На фотографии она милая, улыбчивая, слегка полноватая, а сейчас при взгляде на нее явилась мысль немедленно ее накормить, а «милым» лицо можно было назвать разве что в припадке великодушия. Если в первую минуту из-за худобы и боевой раскраски я решила, что девушке лет восемнадцать, то при ближайшем рассмотрении становилось понятно: она гораздо старше. Тем нелепее она выглядела.
– Зачем тебе Максимильян? – задала я вопрос, кивком приглашая войти и держась к ней почти вплотную, чтобы попытаться ее остановить, если решит сбежать. С какой стати ей сбегать, она сама пришла…
– Об этом я ему скажу, – отрезала девушка, и стало ясно: характером ее бог не обидел.
– Он уехал, – миролюбиво ответила я.
– Надолго?
– Не знаю. Если у тебя что-то срочное, могу позвонить. Но он обязательно поинтересуется, кто его спрашивает.
Девушка нахмурилась, подумала немного и сказала:
– Можно его здесь подождать?
– Можно. Проходи, вон за тем столом журналы, чаю с сушками хочешь?
– Нет.
Она прошла и села в одно из древних кресел, а я, убедившись, что сбегать она не собирается, укрылась за стеллажом и набрала номер Максимильяна:
– У нас гостья. Женя Басова. Хочет с тобой поговорить.
– Буду минут через двадцать, – заверил Максимильян, но явился даже раньше.
Вошел в магазин и сразу направился к девушке. Она наблюдала за его приближением, меняясь на глазах. Задиристость быстро уступила место неуверенности, а потом и испугу.
– Я – Бергман, – сказал Максимильян с излишней суровостью. – Это вы меня спрашивали?
– Да, – промямлила девушка.
– Идемте. – Он направился к лестнице, успев сказать мне: – А ты чего стоишь?
Расценив это как приглашение, я последовала за ними. Для беседы с девушкой Максимильян выбрал комнату на втором этаже, где мы впервые встретились.
– Слушаю вас, – сказал он, устраиваясь в кресле.
– А ей здесь быть обязательно? – кивнула Евгения в мою сторону.
– Обязательно, – ответил Бергман.
Она нахмурилась и села в кресло напротив.
– Я хочу вас нанять, – сказала она. – Вы ведь занимаетесь расследованиями?
– Допустим. Для начала представьтесь.
– Я… я дочь Геннадия Басова. Он был вашим клиентом, вы расследовали убийство моей сестры.
– Скорее, несчастный случай.
– Чушь. Они ее убили.
– Оставим дискуссию, – поднял руку Бергман. – Насколько я помню, вы до сих пор числитесь в без вести пропавших. Ваш отец знает о вашем возвращении?
– Нет. И, надеюсь, вы ему не сообщите. Не волнуйтесь, деньги у меня есть. Заплачу, сколько скажете.
– Я впечатлен. Что дальше?
– Дальше? Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего брата Егора. Сомневаюсь, что это сделают полицейские.
– Вот как… – Максимильян сложил ладони домиком и посидел в задумчивости некоторое время. – Вам придется кое-что нам объяснить. Например, причину вашего исчезновения.
– А это обязательно? – грубо спросила Евгения.
– Да, обязательно. Терпеть не могу сюрпризы.
– Мне неудобно говорить об этом, – девушка отвернулась и тоже помолчала, вроде бы собираясь с силами, вздохнула и, наконец, произнесла: – Моя мать погибла и… отец… короче, он стал ко мне приставать.
– Вы рассказывали об этом кому-нибудь? – Максимильян исподлобья взглянул на нее, и девушка вновь отвернулась.
– Тетке. Не сразу. Я сбежала из дома, потому что он ко мне приставал, понятно? Сбежала, никому ничего не сказав. У меня не было денег, ни копейки… Я болталась по стране…
– Без денег?
– Прибилась к таким же бродягам, уличным музыкантам. Они играли, я пела. Все лето провели в Крыму, было круто. Ночевали на пляже, прямо под открытым небом. На еду хватало, даже откладывали помаленьку. Потом стало холодно, ну а после… короче, ребят забрали полицейские, они сперли бумажник, не знали, что рядом камера… Я одна осталась. Понятия не имела, что делать. А тут зима на носу. Я позвонила тетке, попросила денег прислать. Боялась, она отцу про меня расскажет. Но когда она узнала, почему я сбежала из дома… короче, мы решили, что мне лучше не возвращаться.
– И вы стали получать от нее содержание?
– Да.
– И ваш отец об этом не знал?
– Тетка клянется, что ничего ему не говорила. Это она позвонила мне и рассказала про Егора.
– Когда позвонила?
– Вчера.
– Однако город, где проживали, вы покинули еще накануне.
– Откуда вы знаете? Это вы за мной следили?
– Нет. Но найти вас оказалось нетрудно. Как обзавелись паспортом на другое имя?
– Помог один тип… Я боялась, что меня в конце концов отыщут. Я не хотела сюда возвращаться, пока жив отец.
– Значит, за вами следили?
– Да. Какие-то типы соседей расспрашивали. И я видела машину во дворе. Если честно, сначала я подумала, это брат кого-то нанял.
– Брат?
– Ну да… Тетка сказала, он вдруг стал ее расспрашивать, видно, что-то заподозрил…
– А вы встречаться с братом не желали?
– Послушайте, у меня уже восемь лет своя жизнь. Я живу, как хочу, и с этими людьми меня мало что связывает…
– Кроме денег вашей тети, – подсказал Бергман.
– При чем здесь деньги? – обиделась девушка. – В конце концов, тетке все равно некому их оставить…
– Вчера Тамара Львовна отказалась от наших услуг.
– Это из-за меня. Испугалась, вы все узнаете. Не хочет сор из избы выносить. Тетка больше всего боится, что ее подруги начнут шушукаться за ее спиной. Она без своих выходов «в свет» тут же загнется, понимаете? – Слова «в свет» она взяла в кавычки, показав их пальцами обеих рук.
– У вас есть подозрения, кто мог убить вашего брата?
– Нет, – резко ответила девушка. – И я боюсь за свою жизнь. Поэтому, надеюсь, что вы обеспечите мне охрану.
– Почему бы вам не обратиться к отцу?
– Он последний, к кому я обращусь. Не желаю видеть этого извращенца.
– Вы остановились у тети?
– Где ж еще? Но у нее не безопасно.
– И от кого вы просите вас защитить?
– От убийц брата, естественно. Разве не понятно?
– Если честно, не очень.
Евгения зло фыркнула и головой покачала:
– Моя сестра и брат погибли. Кому-то это выгодно. Кто знает, какому психу отец дорогу перешел. Хотят отжать бизнес. Такой ответ сгодится? Если из наследников только полоумная старуха – это легче легкого. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу брата и заплачу любые деньги.
– Что ж, мы его найдем, – сказал Максимильян, поднимаясь. – Вы можете остаться здесь. Лена поможет вам освоиться. Если понадобятся какие-то вещи, скажите, что именно, она все купит и доставит.
Он вызвал Лионеллу и распорядился насчет комнаты. Пока домработница объясняла новой жиличке, что и где находится, я вернулась к Максимильяну.
В своем кабинете он разговаривал по телефону.
– Что скажешь? – спросил Бергман, повесив трубку, когда я вошла.
– Она заявила, что отец приставал к ней, – пожала я плечами. – Это совершенно определенное вранье. И у нее самой оно вызывало отвращение.
– И зачем, по-твоему, ей понадобилось оговаривать отца?
– Чтобы скрыть истинную причину своего бегства.
– Тогда она должна быть куда страшней. Ее рассказ существенно отличается от того, что рассказал нам Басов. Кто из них лжет, по-твоему?
