— А если адрес точно неизвестен?
— Но, может быть, хотя бы город? Конечно, это обойдется вам дороже. Тысяч на пятьсот-шестьсот. Но в принципе... Особенно если этот город расположен где-нибудь на юге России. За такую сумму они смогут осесть в одной из стран Латинской Америки, так что можно попробовать переговорить...
Папу не пугала перспектива стереть с лица земли какой-нибудь южнорусский городок, его не устраивала стрельба по площадям. Ему нужны были гарантии.
— Мне не нужны бомбежки, мне нужно все сделать тихо.
— Тогда вам требуется спецназ. У меня есть несколько подходящих кандидатур — офицеры элитных частей, опыт боевых действий в Афганистане, Чечне, Югославии, заброски в тыл, ранения, боевые награды, двузначный личный счет... Но...
Никакие “но” Папу не интересовали.
— Беру, — сказал он. — Беру самых лучших. Всех беру!
Самыми лучшими были еще не остывшие от боевых действий офицеры, прошедшие Чечню.
— Вам Героев России или достаточно кавалеров ордена Мужества?
— Лучше Героев.
Герои России в большинстве своем были молодыми капитанами и майорами, которых государство обучило искусству убивать в общевойсковых училищах и бросило в пекло гражданской войны. Навыки, преподанные в армейских альма-матер, им почти не пригодились — все эти стратегии, тактики, бронетанковые клинья и фланговые охваты хороши в большой войне, а не в карательных экспедициях против русскоязычных партизан. В межнациональной драке на первое место выходит умение убивать. Убивать лично, собственными руками — из “калаша”, “макара”, гранатомета “муха” или сойдясь с противником в рукопашке — штык-ножом. Они быстро освоили премудрости выживания. Те, кто освоил, кто научился отвечать на шорох мгновенным выстрелом, кто готов был резать глотки кому угодно, невзирая на возраст, пол и национальную принадлежность, — остались в живых и получили внеочередные звания. Кто пытался воевать с оглядкой на пункты международных конвенций, бесславно погиб от выстрела в спину, навсегда оставшись старлеем.
Прошедшие огонь и воду Герои получили Золотые Звезды, а больше не получили ни шиша. Им пожали руки и отправили на гражданку, предложив самим решать свои проблемы.
Которых было множество, потому что молодые капитаны имели жен и детей, но не имели жилья и денег. И не имели ходовых — вроде копирайтеров и визажистов — профессий. Они знали, как стрелять из любого вида оружия, снимать часовых и совершать стокилометровые марш-броски, но не умели сушить чужие локоны фенами, эпатируя публику брючками в обтяжку и подведенными бровками. Они остались не у дел.
Но дела нашли их.
В стране победившей конкуренции нет работы для защитников Родины, но есть спрос на людей, умеющих убивать.
Капитанов нашли и предложили им то, что не смогло предложить им их государство, — предложили деньги, квартиры и прочие материальные блага за работу по специальности.
Капитаны согласились.
Часть из них “сгорела на первой мокрухе” и отправилась “париться на нары”. Но не все. Здесь, как и на войне, сработал закон естественного отбора: слабые погибли, сильные выжили и стали еще сильнее.
Работать по специальности на гражданке оказалось даже проще, чем на войне. Там, в “зеленке”, они имели дело с хорошо вооруженным, обученным, готовым драться и умереть за свои идеалы противником, который, даже издыхая, норовил вцепиться зубами в голень. Здесь им противостояли разжиревшие на хозяйских харчах, менее всего готовые жертвовать своими жизнями охранники.
Бывшие капитаны быстро освоили “смежную профессию”, преуспев в ней, так же как раньше в боевых зачистках. Только звезд им за их новые “подвиги” не давали. Давали “бабки”.
Именно таких умеющих все и готовых на все капитанов сосватали Папе в качестве людей, которые могли решить его проблему. Наверное, только они и могли.
— Знакомьтесь...
Представленные ему киллеры стояли шеренгой и стояли по стойке “смирно”, привычно соединив каблуки и расставив носки стодолларовых туфель. Армейские привычки давали себя знать.
— Сколько их? — спросили они.
Привлечение таких сил подразумевало наличие противника числом от отделения до взвода. Они не могли подумать, что их собрали, чтобы убить одного-единственного человека.
— Не “их”. Его! — сказал Папа. Киллеры переглянулись.
— Вот этот, — показал Папа фотографию Иванова.
Лицо на портрете было знакомо. Они видели его буквально несколько дней назад. Кажется, по телевизору.
Но киллеры часто имеют дело с людьми, которых показывают по телевизору, и удивились не очень.
— Где мы его найдем? — спросили они.
— По одному из этих адресов, — протянул им Папа распечатанный на принтере лист бумаги.
Один из адресов был адресом загородного дома Юрия Антоновича. Второй адрес был... его адресом.
Если Иванов начнет “чистить” своих конкурентов, а он обязательно начнет это делать, то он начнет с них.
— Он появится здесь или там, — сказал Папа. — Обязательно появится. Появится в самое ближайшее время!
И Папа не ошибся...
Глава сорок шестая
Возле ворот остановилась машина — черный пятисотый “Мерседес”. Из машины вышел мужчина в дорогом костюме, подошел к калитке и нажал кнопку домофона.
В руках у мужчины был небольшой сверток. Несмотря на “Мерседес” и навороченный костюм, мужчина был курьером. Просто курьером.
Охранник услышал зуммер вызова и взглянул на мониторы. Подходы к дому были чистыми — никаких подозрительных машин или людей. Только подъехавший к парадному въезду “Мерседес”.
— Что вам нужно? — спросил охранник.
— Передать пакет.
— От кого?
Курьер назвал имя. Очень весомое имя. Охранник занервничал. Не открыть визитеру он не мог. Открыть — опасался.
— У вас есть с собой документы?
Курьер вытащил из кармана и приблизил к “глазку” видеокамеры удостоверение.
Фотография, штампы, печати... На первый взгляд все сходится.
Курьер стоял недвижимо, никак не выражая своего отношения к происходящему, давая возможность рассмотреть его лицо.
— Проходите.
Калитка открылась.
Где-то разом залаяли и загремели цепями собаки.
К курьеру с двух сторон притиснулись дюжие охранники, внимательно оглядели его со всех сторон. Нет, оружия на первый взгляд не видно.
— Кому я должен передать пакет? — спросил курьер.
— Нам.
Охранники взяли пакет и проводили курьера до калитки.
Но пакет в дом не понесли, а понесли в подсобку, где аккуратно положили на стол и проверили с помощью переносных металлоискателей.
Металла внутри не было.
— Пригласите кинолога.
Натасканная на поиск взрывчатки собака обнюхала со всех сторон пакет, не проявив к нему никакого интереса.
И здесь чисто.
Пакет передали в текущую почту. Которую вскрывал не адресат и даже не его секретарь, а вскрывал специально нанятый для этих целей человек. Мало ли какой нестандартный ход могут придумать покушающиеся на жизнь шефа враги. Пусть лучше взлетит на воздух или заболеет бубонной чумой тот, кто за это деньги получает. За риск получает.
“Подопытный кролик” вскрыл пакет и вытащил из него... видеокассету. Осмотрел ее, обнюхал, только что не облизал... И остался жив.
Но все-таки, на всякий случай, кассету вскрыли. И тоже ничего особенного внутри не нашли. Только бобины с видеопленкой.
Кроме кассеты, в пакете был запечатанный конверт с вложенным внутрь письмом. Что удалось установить, проверив конверт на просвет над мощной лампой.
Пришедшая посылка опасности не представляла. И была переправлена вместе с другой почтой секретарю.
Тот тоже осмотрел кассету и сразу же отложил ее в сторону, чтобы передать шефу. Потому что узнал почерк на конверте. Для чего его и держали — для сортировки корреспонденции по степени важности. Этот пакет в этой почте был самым главным.
Не прошло и часа, как конверт и кассету вручили адресату.
Тот тоже узнал почерк на конверте. И сильно напрягся. Но виду не подал. Челядь не должна знать, чего боится или чему радуется их барин. Челядь должна знать свое место.
Небрежно бросив конверт на стол, шеф отпустил своего секретаря.
Но сразу же схватился за конверт, когда тот вышел.
В конверте была короткая записка.
“Посмотри, оцени и прикинь, что с этим можно сделать. Материал имел большой резонанс в обществе, и, боюсь, мы должны на него как-то прореагировать, например выйдя с законодательными предложениями в Думу”.
Подпись.
Все.
Адресат шумно выдохнул воздух. Все оказалось не так страшно, как представлялось вначале. Кто-то наехал на власть, и власть, до того как разобраться с этим кем-то, должна сделать вид, что была очень рада услышать в свой адрес критику, переведя стрелки в парламент, который спустит пар и тихо сведет дело на нет.
Нормальный ход.
Шеф сунул кассету в видеомагнитофон и ткнул пальцем в кнопку воспроизведения.
