Усмехаюсь, и спокойно выдыхаю: хорошо, что с блондинкой всё в порядке.
— Кажется, Максим не прогадал, — медленно тяну я. — То место взлетело на воздух через минуту после того, как мы выбрались наружу.
— Невероятно, — заключает девушка и осторожно приподнимается. Она разминает шею и вытягивает вперед руки. — Надоело отрубаться. Чувствую себя идиоткой.
— Я тебя прекрасно понимаю.
— Кира? — Шрам смотрит на блондинку. — Слава Богу, ты очнулась. Всё в порядке?
— Да. Я цела и невредима.
— А что там с Максом?
— Он дышит, — заключает девушка, аккуратно приспускает черный шарф с его головы и цокает. — У него рана на виске.
— Большая?
— Приличная. Идет кровь.
— До сих пор?
Кира кивает, и Стас крепко сжимает руль.
— Не волнуйся, — уверенно отрезаю я, хотя на самом деле сама сгораю от нервов. — Он выкарабкается. Сейчас промоем рану, забинтуем…
— А вдруг что-то серьёзное? Наверно, я должен отвезти его в больницу.
— Это паршиво, когда пострадавший — наш единственный врач, — горько усмехается Кира и вновь смотрит на Макса. Он дышит неровно, прерывисто. Создается впечатление, что ему сильно больно. — Мы бессильны, как дети.
— Мы и есть дети, — отрезаю я. — Не забывайте об этом.
— Говори за себя, — спорит Шрам. — Я давно перерос тот возраст, когда желание посидеть в социальных сетях заменяет реальное общение.
— А перерос ли ты беспомощность? По-моему нет.
— Лия, что будем делать с деньгами? — неожиданно вспоминает блондинка, и все мои органы одновременно скручиваются в трубочки. — Сорок пять тысяч — это слишком много.
— Не напоминай.
— О чем вы? — спрашивает Стас, и Кира за несколько минут выкладывает ему весь разговор, прозвучавший в подвале. Удивляюсь безумной дикции подруги, но не нахожу ни одного изъяна.
— То есть теперь ты, моя Любимица, залетела на сорок пять тысяч. — Он поджимает губы и внезапно нервно усмехается. — Повезло.
— Я понимаю, что тебе очень смешно, Стас, но на самом деле — мне крышка. Когда мама узнает, что деньги пропали, она убьет меня.
— Но с чего ты решила, что она обвинит именно тебя?
— Это дело времени. Мама в любом случае узнает правду, а правда заключается в том, что я разорвала пакет на улице, и выкинула все наши сбережения, все, твою мать, скоро пять тысяч, в канализационный гребанный треклятый люк!
В машине повисает тишина. Мы смотрим друг на друга, не знаем, что сказать, как выбраться из этого дерьма, что делать, и вместо того, чтобы придумать реальный план, попытаться разобраться, мы одновременно взрываемся диким хохотом.
Смех не прекращается несколько минут. Я беру себя в руки, только когда Стас паркуется около высокой многоэтажки. Он громко выдыхает, и поворачивается ко мне. На его лице до сих пор играет улыбка, и я непроизвольно представляю внешность парня без шрама. Каким он был? И каким он стал.
— Можешь не волноваться на этот счет, — неожиданно протягивает он, и я непонимающе хмурюсь.
— В смысле?
— В смысле, я дам тебе сорок пять тысяч.
— Что? — я откидываюсь назад и начинают качать головой. — Я не возьму деньги.
— Возьмешь.
— Нет! Ты с ума сошел? Это же не три тысячи, и даже не десять. Я не смогу вернуть тебе такую сумму.
— А я говорил что-то про возврат?
— Стас…
— Что? — Парень пожимает плечами и придвигается ближе ко мне. — Ты попала в такую ситуацию по моей вине, и я не позволю тебе пострадать.
— О чем ты? Здесь нет твоей вины.
— Есть.
— Но где?
— Как это где? Лия, если бы ты не была в нашей стае, если бы не эти чокнутые, — он косится в сторону Наташи и тяжело выдыхает. — Если бы не всё это дерьмо, ты бы не влипла так сильно.
— Но я не смогу взять у тебя деньги.
— Сможешь, иначе я приду к твоей матери и сам отдам их.
— Ты не посмеешь.
— Ещё как посмею! — заявляет он. — Выбирай.
Я прикусываю губу, и недовольно смотрю на парня.
— Я, конечно, благодарна тебе за то, что ты хочешь помочь, но это полное безумие. Твой отец сказал, что больше не станет спонсировать тебя деньгами. Отдашь мне сорок пять тысяч и останешься на мели.
— Это уже мои проблемы.
— Нет! Раз мы одна стая, значит это и мои проблемы тоже.
— Перестань отпираться. Я всё равно не поменяю своего решения.
— Но почему? — я удивленно смотрю на Шрама. — Почему ты так беспокоишься обо мне?
— Потому что ты — это ты. Потому что ты, Лия, моя любимица, — с сарказмом поясняет парень, и на моем лице непроизвольно всплывает улыбка. — Так что закончим этот разговор.
Стас выходит из машины, обходит её и открывает заднюю дверь.
— Я понесу Макса, а вы вдвоем отвечаете за эту. — Он кивает в сторону Наташи.
Отмечаю пренебрежение в словах парня, но быстро забываю об этом. — Справитесь?
— Конечно.
Выбираемся с Кирой из салона, и внимательно осматриваем друг друга. Блондинка устало протирает лицо, заправляет волосы за уши и выдыхает.
— С тобой точно всё в порядке? — переспрашиваю я, вспоминая, как подруга ударилась о крыло автомобиля.
— Всё отлично, — Кира выдавливает улыбку. — Бывало и похуже.
— Разве?
— Нас ещё, конечно, не подрывали, но я сильная девочка. Справлюсь как-нибудь.
Киваю, и мы с трудом вытаскиваем Наташу из машины. Идем к оранжевой новостройке. Не успеваю разглядеть полностью всё здание, но ту часть, которую замечаю, считаю красивой. Мне нравятся балконы, широкие большие окна, и я ловлю себя на мысли, что не отказалась бы здесь жить.
Рядом Стас на спине волочет брата. Он выглядит таким подавленным, что у меня зажимает в груди. Наверно, волнуется за Макса. А может, жалеет о том, что собрался отдать мне практически все свои сбережения. Прикусываю губу: не хочу быть в долгу, это не моя природа. Я не привыкла забирать у людей что-то важное и нужное. Это эгоистично, и как-то неправильно. Но разве у меня есть выбор? Конечно, я могу повести себя принципиально и отказаться от помощи. В конце концов, насильно Стас мне деньги не вручит, но есть ли в этом прок? Вернутся домой, рассказать маме правду, и что делать дальше? Смотреть на её слезы, на её обиду, на её разочарование и подавленность? Это вариант, но самый плохой, самый недопустимый. И что выходит в итоге?
Выдыхаю.
Кажется, придется поспорить со своей природой.
Спрашиваю Шрама, на каком он живет этаже, и ужасаюсь, услышав ответ.
К счастью в здании работает лифт, и нам не приходится подниматься на одиннадцатый этаж пешком.
Когда мы оказываемся на месте, я удивленно осматриваюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
