попросит старцев, чтобы те представляли их в суде…
Не все прихожане, только связанные с Обителью формальными узами. Младшие дружинники, послушники, служки и члены их семей при необходимости имеют право просить старцев говорить от их имени. Речь идёт о покровительстве, являющемся нормой для нашего общества. Помимо суда, старцы заключают сделки, в том числе связанные с землей, подтверждают действенность событий или личность, и занимаются много чем ещё.
— … если суд проходит в Березове. А если здесь, в Восходнем? Вот тебе живой пример, с купцом. У нас Дорож мог бы прийти к Короткому Шагу и попросить заступничества. Здесь у него такой возможности нет. Но если бы, скажем, между Коротким Шагом и Тишайшим был заключен договор о взаимном признании полномочий или о чём-то подобном, то старцы Тишайшего могли бы говорить за него. Им-то с Гутиным или Вышатичами общаться проще.
— Захотят они ради чужака с вятшими боярами ссориться!
— Может, и не захотят, а может, и захотят. К тому же, не обязательно ограничиваться судом. Синеокий ведь темных разыскивает, верно? Почему бы не передать право на розыск в Восходней земле тому же Устроителю, вместе с прочими правами? Взамен получить согласие от них.
Под «прочими правами» подразумевалась конфискация имущества. Согласно действующему во всех землях законодательству, имущество преступников, уличенных в служении Темному и применении темного чародейства, передавалось Обителям. Что характерно, использование частей тел чудовищ и компонентов растений из темных лесов под статью не подпадало, тогда сажать пришлось бы слишком многих. Нет, в данном случае имелись в виду весьма специфические заклятья и методики, оставлявшие на божьем сплетении очень характерные следы. У нас, в отличие от южных стран, любителей черноты мало, но встречаются.
Так вот, с собственностью преступников в Березовской земле сложностей не возникало. А вот имущество в других землях приходилось выцарапывать, не всегда успешно.
— То, что ты описываешь, обсуждалось на собраниях не раз, — неожиданно ответила наставница. — И всегда старцы приходили к выводу, что вводить такое нельзя. По двум причинам. Первая заключается в слишком большом соблазне. Представительство перед судом, князем или миром часто связано с финансовыми вопросами, равно как и остальные права, о которых ты упомянул. Обителям нельзя заниматься ничем, связанным с деньгами! Мы и так часто нарушаем Завет, если же перед глазами постоянно будет маячить возможность почти законно заработать предоставлением услуг, причем услуг нужных, полезных — мы не удержимся. И тогда нам настанет конец. Князья, бояре и вече терпят независимые Обители ровно до тех пор, пока мы не угрожаем их власти, в противном случае… Про Сборов слышал?
— Конечно.
В Сборовской земле, что на далеком западе, одна из Обителей исхитрилась и подмяла под себя остальные институты власти. Формально соблюдая Завет, на практике её старцы и князя назначали, и Радой вертели, и в дела других Обителей успешно вмешивались. Ни к чему хорошему их правление не привело. После череды внутренних бунтов две трети земли растащили соседи, сейчас Сборов, по слухам, влачит довольно жалкое существование.
— Вот то-то же.
— У нас, кажется, белозерские купцы к Короткому Шагу приходили за помощью, — припомнил я.
Старейшина сурово погрозила пальцем:
— Не путай! Старши́на купцов, наших и белозерских, договорилась, что рассмотрение спорных случаев проводится в присутствии старцев. Княжий суд их не всегда устраивает, вот и позвали независимых свидетелей.
Беспристрастность старцев, разумеется, вещь условная. Однако следует признать, что о репутации они пекутся сильнее светских властей, поэтому закон, хотя бы внешне, соблюдают строже.
— А вторая?
— Что вторая?
— Вторая причина, по которой Обители не должны представлять друг друга?
— Ах, да! Недоверие. Мы, конечно, одним богам служим и одно дело делаем, только, — она прищелкнула языком, — к земле привязаны. Долг свой, опять же, понимаем по-разному. Страшновато полномочия соратникам передавать, потому что неизвестно, как они ими воспользуются. Даже не учитывая злого умысла, о котором тоже забывать нельзя.
Картина складывалась красивая, жаль только, что слегка противоречила действительности, отдельным её элементам. Например, Обитель Златовласой открыто собиралась торговать косметикой и проводить пластические операции в Березове, тем самым прямо противореча словам Веселы Желановны. Явное нарушение Завета — работа за деньги! Причем услуги оказываются не эксклюзивные, на что могли бы закрыть глаза.
В ответ на моё недоумение старейшина ухмыльнулась:
— Они хитро сделают, по бумагам торговать и девкам носы править будут обученные в Обители ученицы. Подкопаться, конечно, можно, только мы не станем. Не сразу. Как думаешь, сложно нам их будет прижать, если вдруг Златовласая захочет с Синеоким рассориться?
— Очень легко.
— То-то же. Недоверие, милый, оно во все стороны работает.
Глава 23
Разговор с Веселой Желановной всё же имел последствия, потому что её контакты со старцами Устроителя пошли чаще, а встречи длились дольше. Похоже, на какие-то мысли моё предложение старейшину натолкнуло. Мне, конечно, было интересно, но спрашивать я не счел нужным (потом узнаю, сейчас сведения лишние и даже вредные), тем более что других дел хватало. Хотя купцу помочь всё-таки смог. Я свел Дорожа с Избором, родич подумывал о торговле восточными товарами с северными землями, так что знакомство обещало стать выгодным для обеих сторон. Сговорились, что березовец закупает товар, братан обеспечивает помощь с доставкой и реализацией, прибыль пополам. Вкладываются в дело тоже поровну. Типы они оба ушлые, поэтому слушать, как они торговались, было забавно и познавательно.
С Избором я встречаюсь довольно часто, и не только с ним — Белых зачастили к Хвостовым. Мои скользкие родственники оказались связаны со всеми тремя городскими Обителями, они даже с Устроителем ведут какие-то дела. Кроме того, как союзники Тишайшего, Белых находятся в напряженных отношениях со слугами Сказителя, которые, в свою очередь, то ли поддерживают, то ли пользуются поддержкой Строковых. Получается, что за Строковыми (они, напомню, кровники Хвостовых) торчат уши Черниграда. Нашего как бы союзника и одного из претендентов на региональное господство, полностью довольного текущим состоянием Новгород-Восходнего.
Короче говоря, Избор прекрасно ориентировался в узле интересов и противоречий, называемом местной политикой, и не отказывался просветить двоюродного брата. Его рассказы я слушал очень внимательно, особенно в те моменты, когда он говорил о наших гостеприимных хозяевах — потому что память у меня хорошая. О том, что нападение на нас состоялось благодаря помощи кого-то из своих, я не забыл.
Не слишком ли самонадеянно со стороны человека, следователем или детективом никогда не работавшего, считать, что он достигнет успеха там, где
