Ну, только последний дурак попытается загнать оленя – и вот, я, как последний дурак, бегу за ним и гляжу: он скользит по озеру – ох – в восьми-девяти дюймах воды и смотрит на меня так горестно. В этот самый момент солнце заходит за облака, и раз! – резко холодает: температура за десять минут упала градусов на тридцать, голову даю на отсечение. И вот матерый олень изготовился к прыжку, но даже бежать не может. Он вмерз в лед.
А я так иду к нему неспешно. Сам вижу: он хочет бежать, да примерз, и выхода у него нет никакого. Что ж, не сумел я себя заставить пристрелить беднягу, который и спастись-то не мог. Что бы я был за человек, если бы сотворил такое, а? И я только достал обрез, да выпалил холостым прямо в воздух.
Ну, шума да грома хватило, чтобы олень аж из шкуры выпрыгнул, а увидев, что копыта у него примерзли, он так и поступил. Поэтому, оставив шкуру и рога во льду, он рванул со всех ног в лес, розовый, как новорожденная мышь, и дрожащий, как осиновый лист.
А мне так жалко стало этого старого оленя, что я уговорил дам из кружка вязания соорудить ему теплую одежку на зиму, и они сотворили ему вязаный комбинезон, чтобы он не замерз до смерти. Разумеется, дамочки не преминули над нами подшутить: связали ему костюмчик из ярко-оранжевой шерсти, по которому ни один охотник стрелять не станет. Все охотники в наших краях носят оранжевое, – пояснил он. – А если вы думаете, что в этом есть хоть словечко лжи, я все могу доказать. У меня и по сей день в гостиной рога висят.
Тень рассмеялся, а старик ответил ему удовлетворенной улыбкой заядлого рассказчика. Они остановились у кирпичного дома с большой деревянной верандой вдоль стены, выходящей на озеро, на которой мерцали рождественские гирлянды.
– Это пятьсот второй и есть, – сказал Хинцельман. – Квартира три на верхнем этаже окнами на озеро. Вот вы и дома, Майк.
– Спасибо, мистер Хинцельман. Могу я заплатить за бензин?
– Просто Хинцельман. И вы не должны мне ни пенни. С Рождеством от меня и Тесси.
– Вы уверены, что не согласитесь ничего принять?
Старик поскреб подбородок.
– Вот что я вам скажу. На следующей неделе я зайду к вам, и вы купите у меня билеты. Нашей вещевой лотереи. Благотворительной. А сейчас, молодой человек, вам пора в постель.
– Счастливого Рождества, Хинцельман, – улыбнулся Тень. Костяшки пальцев у старика, когда он протянул Тени руку для пожатия, были красными от холода.
– Осторожнее на дорожке к дому, там может быть скользко. Отсюда видно вашу дверь, вон там сбоку, видите? Я подожду в машине, пока вы не войдете. Просто помахайте мне, когда отопрете дверь, и тогда я поеду.
Мотор «уэндта» работал вхолостую, пока Тень благополучно поднялся по деревянной лестнице на веранду и повернул ключ в замке. Дверь квартиры распахнулась. Тень помахал, и старик на «уэндте» – на Тесси, подумал Тень, и сама мысль о машине, у которой есть имя, заставила его снова улыбнуться, – развернулся и поехал назад по мосту.
Тень закрыл входную дверь. Холод в комнате был лютый. Пахло людьми, которые уехали, чтобы жить другой жизнью, и всем, что они ели и что видели во сне. Отыскав термостат, он выставил его на семьдесят градусов, потом прошел в крохотную кухоньку, проверил ящики и холодильник цвета авокадо – везде пусто. Ничего удивительного. По крайней мере запах из холодильника шел свежий, плесенью нигде не пахло.
Возле кухоньки оказалась маленькая спальня с голым топчаном, а рядом с ней – совсем крохотная ванная, большую часть которой занимала душевая кабина. В чаше унитаза плавал престарелый бычок сигареты, Тень спустил коричневую от табака воду.
Найдя в шкафу простыни и одеяло, он застелил кровать, потом, сняв только куртку, ботинки и часы, как был одетый, забрался в постель, спрашивая себя, сколько времени ему понадобится, чтобы согреться.
Свет он погасил, в квартирке царила тишина, нарушаемая лишь гудением холодильника и музыкой радио, играющего в соседней квартире. Лежа в темноте, он размышлял, не выспался ли он в «Грейхаунде» и не заставят ли его холод, голод, незнакомая кровать и безумие последних недель пролежать без сна всю ночь.
В тишине он услышал треск – будто выстрел. Ветка, наверное, или лед. Мороз, похоже, крепчает.
Сколько придется ждать, когда за ним приедет Среда? День? Неделю? Сколько бы времени у него ни было, стоит придумать себе какое-нибудь занятие. Надо начать снова тренироваться, решил он, и упражняться в фокусах с монетами, пока все трюки не будут получаться гладко. («Повторяй все свои фокусы, – прошептал кто-то в его голове, вот только голос это был чужой, – все, кроме одного. Не след повторять зря трюк, какой показал тебе бедный мертвый Сумасшедший Суини, умерший от холода и от того, что был позабыт и никому не нужен. Только не этот фокус. О, только не этот!»)
Но Приозерье – и впрямь хороший городок. Тень это чувствовал.
Он подумал о своем сне – если это был сон – в ту первую ночь в Каире. Он подумал о Зоре… как, черт побери, ее имя? О полуночной сестре.
А потом он подумал о Лоре…
И мысли о ней словно распахнули окно в его голове. Он вдруг увидел ее. Он действительно почему-то ее видел.
Она была в Игл-Пойнте во дворике позади просторного дома ее матери.
Она стояла на холоде, которого больше не чувствовала или который чувствовала все время. Она стояла под стеной дома, купленного ее матерью в восемьдесят девятом на страховку после смерти отца Лоры, Харви Маккейба, который заработал сердечный приступ, когда с трудом поднимал мусорный бак. Лора смотрела через стекло, прижимаясь к нему холодными руками, но не замутняя его дыханием, смотрела на мать и сестру, на детей и мужа сестры, приехавших на праздники из Техаса. Вот где стояла Лора – в темноте. И не могла не смотреть в дом.
Слезы защипали Тени глаза, он перекатился на бок.
Он чувствовал себя вуайеристом и поэтому придержал мысли, заставляя их вернуться назад в Приозерье: он увидел озеро, раскинувшееся под ним, и арктические ветры, эти пальцы Мороза Красный Нос гладили его перстами в сто крат холоднее, чем руки любого трупа.
Дыхание Тени участилось, он слышал, как поднимается, завывает горько вокруг дома ветер, и на мгновение ему показалось, что в этом завывании он различает слова.
Если ему и придется где-то быть, то уж лучше здесь, подумал он и заснул.
Тем временем. Неофициальные переговоры
Звяк-звяк.
– Миз Ворона?
– Да.
– Миз Саманта Черная Ворона?
– Да.
– Не могли бы вы ответить на пару вопросов, мэм?
– Вы полицейские? Кто вы?
– Меня зовут Город. Мой коллега – мистер Дорога. Мы расследуем исчезновение двух наших коллег.
– Как их звали?
– Прошу прощения?
– Назовите мне их имена. Я хочу знать, как их звали. Ваших коллег. Скажите мне их имена, и тогда я, может быть, вам помогу.
– …Хорошо. Их имена – мистер Камень и мистер Лес. А теперь можно задать вам несколько вопросов?
– Вы что, ребята, берете себе имена от того, что видите? «О! Ты будешь мистер Тротуар, он – мистер Ковер. Поздоровайтесь с мистером Аэропланом»?
– Очень смешно, юная леди. Первый вопрос: нам нужно знать, видели ли вы этого человека? Вот этого. Можете взять фотографию.
– Ух ты! Анфас и в профиль с цифрами внизу… Крупный. Но симпатичный. Что он сделал?
– Несколько лет назад он принимал участие в ограблении банка в небольшом городке, был водителем. Двое его коллег решили сбежать с награбленным, не выделив ему доли. Он разозлился. Разыскал их. Едва не убил их голыми руками. Штат заключил сделку с теми двумя, кого он покалечил: они выступили против него на суде. Этот человек получил шесть лет. Отсидел три года. Если хотите знать мое мнение, таких, как он, нужно запирать, а ключ выбрасывать.
– Знаете, я никогда раньше не слышала, чтобы так говорили в реальной жизни. Во всяком случае, вслух.
– Говорили что, миз Ворона?
– «Выделить долю». Такого от нормальных людей не услышишь. Может, в кино, но не в жизни.
– Это не кино, миз Ворона.
– Черная Ворона. Миз Черная Ворона. Друзья зовут меня Сэм.
– Понятно, Сэм. Так вот, этот человек…
– Но вы не мои друзья. Можете звать меня миз Черная Ворона.
– Послушай, ты, соплячка…
– Все в порядке, мистер Дорога. Сэм… прошу прощения, мэм, я хотел сказать, миз Черная Ворона хочет нам помочь. Она законопослушная гражданка.
– Мэм, мы знаем, что вы помогали Тени. Вас видели с ним. В белой «шеви нова». Он вас подвозил. Он заплатил за ваш обед. Он сказал что-нибудь, что помогло бы нам в нашем расследовании? Двое наших лучших людей исчезли.
– Я никогда его не встречала.
– Вы его встречали. Пожалуйста, не допускайте ошибки, считая нас глупцами. Мы не глупы.
– Гм. Я много кого встречаю. Может, я его встретила, да уже позабыла.
– Мэм, в ваших интересах сотрудничать с нами.
