— Что дальше? — повторил он мой вопрос. — Ты останешься здесь. В соседней комнате. Дверь я заколочу. Тебя тут вряд ли кто найдет.
— И что тебе за польза от того, что я здесь ноги протяну от холода и жажды?
— Я же сказал, мне нужны деньги. Если твой любовник заплатит, я сообщу, где тебя искать.
— Ага, — кивнула я. — Давай мобильный. Попробую с ним поговорить.
— Я с ним сам поговорю, — усмехнулся парень. — То, что позвоню я с твоего мобильного, убедит его в моих словах.
— Тогда звони побыстрее, сидеть мне здесь совсем не хочется.
Он разглядывал меня, словно пытаясь на что-то решиться.
— Менты меня ищут, да? — спросил хмуро, голос звучал почему-то обиженно. Я изобразила гамму чувств от недоумения до глубоких раздумий.
— Откуда мне знать, если я понятия не имею, кто ты такой. Кстати, может, представишься?
Он приподнялся и ударил меня по губам. Не больно, но это навело меня на мысль, что вопросы надо задавать осторожно. Тут дверь за его спиной начала открываться, а я охнула и заворочалась на пружинах, они отчаянно заскрипели, скрадывая шум шагов, а я наклонила голову, боясь взглядом выдать чужое присутствие.
— Сука, — сказал парень со злостью и замер, в затылок ему уперлось дуло пистолета. Стоявший за его спиной Стас забрал оружие из кармана куртки и резко ударил парня куда-то возле уха, тот мешком свалился ему под ноги. Стас шагнул ко мне и начал распутывать скотч, избегая смотреть мне в глаза.
Дверь вновь распахнулась, и вошел Берсеньев.
— Помощь не нужна? — спросил весело, Стас окинул его недобрым взглядом, а он продолжил: — Я так спросил, из вежливости. Был уверен, что ты прекрасно справишься. — Достал из кармана мобильный и начал набирать номер.
— Кому звонишь? — спросил Стас.
— Ментам, естественно. Мы же добропорядочные граждане, должны всячески содействовать…
Пока Берсеньев разговаривал по телефону, Стас, отбросив скотч в сторону, подошел к окну и теперь стоял спиной к нам. Берсеньев, убрав телефон, шагнул к парню, лежавшему на полу, и пнул его ногой. Тот застонал и открыл глаза.
— Сюрприз, — наклоняясь к нему, пропел Берсеньев. — Ты предпочитаешь, чтобы тебя пристрелили стоя или лежа? — Потом ухватил парня за грудки и устроил на табурете, который перед этим передвинул к стене. Парень таращил глаза, силясь понять, что происходит. — Ну что, олух? — продолжал расточать улыбки Берсеньев. — С основными действующими лицами ты знаком, мне представляться без надобности. Место здесь глухое, тут ты, безусловно, оказался прав. У Станислава Игоревича к тебе большие претензии, раз ты его жену убил. Так что если он тебя пристрелит, мы сделаем вид, что ничего не заметили. Труп твой найдут не скоро, а если найдут, так ничего для нас скверного в этом я не вижу. Все уразумел?
В себя парень успел прийти и теперь затравленно оглядывался.
— Это Денисов? — спросила я.
— Он самый, — кивнул Берсеньев. — Кстати, у тебя есть выбор, — вновь повернулся он к парню. — Мы можем тебя здесь прикопать, а можем сдать ментам, разумеется, в расчете на твое чистосердечное признание. Так что, если хочешь жить, начинай каяться прямо сейчас.
— Я… я… — Парень тяжело вздохнул. На глазах его выступили слезы, а я поспешно отвернулась.
— Вижу, покаяться ты готов. Ну, так начинай.
— Настя мне позвонила, — с трудом произнес Денисов. — Мы встретились. Она сказала… нужно завалить одну бабу. Я сначала не поверил, думал, она меня разыгрывает. Но потом дошло, что она всерьез. Обещала десять тысяч долларов: пять — до и пять — после. Сказала, где баба живет… марку ее машины. Я за ней следил несколько дней. Шлепнуть не вопрос, но я все-таки спросил Настю, что за баба. Она юлила сначала, но когда я пригрозил, что от дела откажусь, ответила, что это любовница мужа. Завел девку, а та из него деньги тянет. Ну, я и… я ж не знал ничего. Ни про папу-прокурора, ни про то, что у нее сестра есть… И перепутал. Вблизи я ее не видел ни разу, уже когда выстрелил, понял, что не она, а эта на балконе… а потом такая свистопляска началась. Девка оказалась адвокатом, и предки… звездец, одним словом. Я, конечно, к Насте. А она мне: деньги получишь, когда выполнишь заказ. Мало того, что она меня подставила, еще денег не дает. Я ей пригрозил: если менты меня сцапают, расскажу все как есть. А она твердит: «Мне все равно». В общем, влип я по полной. Надо было ноги уносить. А куда? Чтоб устроиться, деньги нужны, пяти тысяч маловато. Я опять позвонил Насте, а она свое: пока дело не сделаешь, ничего не получишь. На звонки перестала отвечать, тут соседи мне сказали, что меня какой-то тип ищет. Я решил, менты… все, думаю, надо сматываться. И поехал к ней домой. Настя вся в слезах и с синяком под глазом. Я войти не успел, а она уже орет: «Убей ее» и прочее в том же духе. Совершенно чокнутая. Стала передо мной баксами трясти, сказала, если я девку кончу, она мне в пять раз больше даст. Я деньги отобрал и хотел уйти, а она в меня вцепилась… я ее и ударил. Как назло, под руку подвернулась какая-то хрень тяжелая, вроде статуэтки из камня… Убивать не хотел, честно, просто так вышло.
— Значит, обещанные десять тысяч ты получил? — спросил Берсеньев. — Так что ж в бега не сорвался?
— Я это… у дружка прятался, а дружок, сука, деньги спер, все подчистую. Еще и зубы скалил, говорит, не было у тебя ничего. Откуда, говорит, у тебя десять штук?
— Подружились вы на зоне? — хмыкнул Берсеньев.
— На зоне… кто знал, что он такая сволочь… Выгнал меня. Куда деваться, домой нельзя, в бега не с чем… ну, я и подумал…
— Идея была гениальной…
Я услышала шум подъезжающей машины, захлопали двери и раздались шаги.
— Ну, вот, — вздохнул Берсеньев. — Менты пожаловали. Не горюй, парень, тюряга лучше, чем могила. Конечно, это вопрос вкуса, но ты вряд ли станешь спорить. Тем более что все равно бы скоро сел, не за одно, так за другое.
Дверь распахнулась, появились люди в форме, физиономия Берсеньева приобрела слегка встревоженное выражение, как видно, он решил, что добропорядочный бизнесмен в подобной ситуации должен выглядеть именно так.
Часа два меня изводили вопросами. Я с тоской думала, что папа о моем очередном приключении уже знает, и подыскивала себе внятные оправдания. Одно утешало: человек, стрелявший в Агатку, чистосердечно кается, а значит, папа должен быть доволен.
Простившись со следователем, я покинула здание и на парковке обнаружила только свою «Ауди», то есть машин там было достаточно, но ни джипа Стаса, ни машины Берсеньева среди них не увидела. Должно быть, обоих отпустили раньше, чем меня.
Само собой, я отправилась к родителям. Отца дома не застала, но мама позвонила ему и заверила, что со мной полный порядок. А я, сославшись на нервы и необходимость отдохнуть, поехала домой.
Вошла в квартиру и заметила на вешалке куртку Берсеньева, тут он сам появился из кухни в старом Дуськином халате, который долгие годы висел в ванной.
— Ты на карнавал собрался? — спросила я.
— Хотел помыть руки, кран сорвало на хрен, и я остался без штанов и свитера. На батарее они высохнут быстро, так что я недолго буду тебе глаза мозолить. Кстати, кран я починил.
— Здорово, — кивнула я. — А зачем вообще приперся?
— Хотел убедиться, что наши показания не расходятся. Поведай вкратце, что ты им наплела.
Берсеньев вслед за мной прошел в комнату и устроился в кресле. А я легла на диван. Говорить мне не хотелось, но я знала, что избавиться от него не так просто, лучше в самом деле побыстрее все рассказать, в надежде, что после этого он уберется восвояси. Где-то посреди моих затянувшихся признаний в дверь позвонили.
— Лежи, я открою, — сказал Берсеньев и вышел из комнаты. Я прислушивалась к его шагам, потом вскочила и бросилась следом. Но опоздала, дверь он уже открыл. На пороге стоял Стас.
— Черт, — досадливо выругался Берсеньев. — Это не то, что ты подумал, парень. — Стас отодвинул его плечом и вошел в квартиру. — Дай мне пять минут, и я отсюда сдерну, — добавил Сергей Львович, обращаясь к его спине.
Стас вроде бы не слышал его слов, прошел в комнату и встал у балконной двери. Вряд ли его интересовал пейзаж за окном, просто, как и там, на турбазе, не хотел встречаться со мной взглядом. Он стоял, сунув руки в карманы брюк, а я замерла в нескольких метрах от него, не решаясь нарушить молчание.
— Я уезжаю, — сказал он, и вновь повисла тишина. Стас повернул голову и улыбнулся. Улыбка получилась кривой, а взгляд был печальным.
— Ты… — начала я, но он перебил:
— Прощай, Принцесска, — сказал едва слышно и вышел из комнаты.
А я стояла, растерянно оглядываясь, услышала, как хлопнула входная дверь, и бросилась за ним, вопя во весь голос:
— Стас! — налетела со всего маха на дверь комнаты, сползла на пол и заревела. Колотила по полу ногами, билась головой о дверной косяк и орала что-то бессвязное, пока в дверь с той стороны не начали барабанить. Я отползла на коленках и потянула ручку на себя в глупой надежде, что Стас вернулся.
