«Стояла Жизнь моя в углу…»
Стояла Жизнь моя в углу —Забытое Ружье —Но вдруг Хозяин мой пришел —Признал: «Оно — мое!»
Мы бродим в царственных лесах —Мы ищем лани след.Прикажет мне — заговорю —Гора гремит в ответ.
Я улыбнусь — и через долБежит слепящий блеск —Как бы Везувий свой восторгВдруг пламенем изверг.
Я грозный враг — его врагам.Вздохнут — в последний раз —Те — на кого наставлю перст —Направлю желтый глаз.
Пусть он и мертвый будет жить —Но мне — в углу — стареть —Есть сила у меня — убить —Нет власти — умереть.
«Из Тупика — в Тупик…»
Из Тупика — в Тупик —Потеряна Нить —Тащу Механические ноги —Стоять — упасть — дальше брести —Не все ли равно?
Достигнута цель —И сразу же вдальУходит неясным концом —Я закрыла глаза — и ощупью шла —Куда светлей — быть Слепцом.
«Истина — неколебима!..»
Истина — неколебима!Дрогнут земные недра —Дуб разожмет кулаки —В сторону прянет кедр —
Гора к чужому плечуГоловой припадет — ослабев —Как прекрасен тогда Великан —Он сам — опора себе!
Истина — исполински мощна!Смело в нее поверь —И она не только устоит —Любого подымет вверх.
«Бог каждой птице дал ломоть…»
Бог каждой птице дал ломоть —Мне — кроху — вот и все!Почать ее не смею я.Роскошество мое
Мучительное — поглядеть —Потрогать — чуть дыша —Мой хлебный шарик — подвиг мой —Мой воробьиный шанс.
В голодный год не надо мнеНи одного зерна —Так яствами богат мой стол —Так житница полна!
Шах копит золото — набобЛелеет свой алмаз.Есть только кроха у меня —Но я — богаче вас.
«Невозможность — словно вино…»
Невозможность — словно вино —Подхлестывает кровьС каждым глотком. ВозможностьПресна. Но к ней добавь
Случайности хоть каплю —И проникнет в смесьОчарованья ингредиентТак же верно — как смерть.
«Вскройте Жаворонка! Там Музыка скрыта…»
Вскройте Жаворонка! Там Музыка скрыта —Лепесток в лепестке из серебра.На нее скупятся для летнего утра.Она про запас —Когда Лютня стара.
Отомкните поток! Он насквозь неподделен.Из горла бьет за струей струя.Багровый опыт!Теперь ты веришь —Фома — что подлинна птица твоя?
«Я ступала с доски на доску…»
Я ступала с доски на доску —Осторожно — как слепой —Я слышала Звезды — у самого лба —Море — у самых ног.
Казалось — я — на краю —Последний мой дюйм — вот он…С тех пор у меня — неуверенный шаг —Говорят — житейский опыт.
«Когда вижу — как Солнце встает…»
Когда вижу — как Солнце встаетНад грядой потрясенных вершин —Ставит День у каждых дверей —В каждом месте Деянье свершит —
Без аккомпанемента похвал —Без шумихи на каждом шагу —Мне кажется — Земля — Барабан —За которым мальчишки бегут.
«Если сердцу — хоть одному…»
Если сердцу — хоть одному —Не позволю разбиться —Я не напрасно жила!Если ношу на плечи приму —Чтоб кто-то мог распрямиться —Боль — хоть одну — уйму —Одной обмирающей птицеВерну частицу тепла —Я не напрасно жила!
«Запел сверчок…»
Запел сверчокИ закат зажег —Мастера дошили день в срок —Стежок — и еще стежок.
Роса огрузила травы подол.Сумрак застенчивый долго-долгоШляпу вертел в руках — и гадал —Войти или нет в дом?
Пришли — как соседи — Ширь без конца —Мудрость — без имени и лица —Покой накрыл весь мир — как птенца —Так началась Ночь.
«День смаху бросила навзничь…»
День смаху бросила навзничь —Примяла ранняя Ночь —В глубокий Вечер он уронилЛоскут — окрашенный в Желчь —Ветер воинским маршем пошел —Листья сбежали в обоз —Гранитную шляпу НоябрьПовесил на плюшевый гвоздь.
«Прошлое — нет существа странней…»
Прошлое — нет существа странней.Глянешь в упор —И тебя ожидает восторгИли позор.
Безоружный — встретишь его —Беги — во всю прыть!Заржавленное ружьеМожет заговорить.
«Нарастать до отказа — как Гром…»
Нарастать до отказа — как Гром —И по-царски рухнуть с высот —Чтоб дрожала Земная тварь —Вот Поэзия в полную мощьИ Любовь —С обеими накоротке —Ни одну не знаем в лицо.Испытай любую — сгоришь!Узревший Бога — умрет.
«Колодец полон тайны!..»
Колодец полон тайны!Вода — в его глуши —Соседка из других миров —Запрятана в кувшин.
Не видим мы ее границ —Лишь крышку из стекла.Ты хочешь в Бездну заглянуть?Здесь — рядом — залегла.
Я удивляюсь каждый разМужеству травы.— Прильнет к тому — что нас страшит —В безвестное обрыв.
Но морю тростники сродни —Глядят в него в упор.И лишь для нас ПриродаЧужая до сих пор.
Другой все знающий о ней —Как бы ее посол —В дом — полный привидений —Ни разу не вошел.
Но кто — по правде говоря —С ней коротко знаком?Ведь мы тем дальше от нее —Чем ближе подойдем.
«Здесь лето замерло мое…»
Здесь лето замерло мое.Потом — какой просторДля новых сцен — других сердец.А мне был приговорЗачитан — заточить в зиме —С зимою навсегда —Невесту тропиков сковатьЦепями с глыбой льда.
ЖОАКИН МИЛЛЕР
СКАЧКА КИТА КАРСОНА
© Перевод М. Зенкевич
Простор! Быть свободным и вольно дышать.Гигантом расти, как безбрежная гладь,Со скоростью ветра скакать на конеБез троп, без пути по глухой целине.Простор! Океан, безгранично велик,Целует, как брата, большой материк.Бизоны с косматыми волнами гривТам движутся грозно, как бурный прилив.Не спросит охотник — ты друг или враг,И гостя пригреет вигвама очаг.Равнины Америки! Прерий простор!От берега моря, где волны шумятПривет чужестранцу, стремлюсь я назад,Я к вам возвращаюсь, к вам руки простер!
Припустить? Сэр, взгляните, какой это конь!Паче — лучший мой друг. Он горяч, как огонь.Не узнаете вы по блестящим глазам,Что он слеп, как барсук… Расскажу я все вам…Мы лежали в траве золотой, словно клевер,На восток и на запад, на юг и на северПростирался сухой травяной океанВдаль, где в Бразосе был наш охотничий стан.Мы лежали средь трав побуревших, сухих,Выжидая, когда скроет ночь нас троих;Убежала со мной индианка-невеста,И селенье ее краснокожих родныхОтделяла от нас только ночь переезда.
Я держал ее руку, ловил ее взгляд,И волос сине-черных роскошный каскадРассыпал, ниспадая с ее головы,По груди красно-смуглой душистые струи.Был в касанье ее жаркий трепет травы,Принимавшей от солнца с небес поцелуи.Ее голос воркующий, томен и густ,О любви пробужденной шепнул мне украдкой,И слетал каждый звук с ее розовых уст,Как пчела, отягченная ношею сладкой.
Мы лежали в траве, старый Ревелс и яИ бежавшая с нами невеста моя.«Сорок миль лишь, и больше ни фута… Поверьте,Что настигнут нас здесь краснокожие черти,Если только команчи напали на след, —Проворчал старый Ревелс. — Но выхода нет,Только ночь нас избавит от пыток и смерти».Крепко лассо держа, он лежал на спинеИ за солнцем следил. Вдруг в глухой тишинеОн вскочил, словно что-то почуяв во мгле,И упал, и приник чутким ухом к земле.Он поднялся — лицо, словно саван, бело,Борода в серебре, а в глазах его пламя,
Как седой патриарх, он стоял перед нами,Его голос звучал, как тревожный сигнал:«Крепче лассо стяните! Взнуздайте коней!Поскорей, поскорей ради жизни своей,Чтоб спастись, пока время еще не ушло!Подожженная прерия пышет пожаром.Я услышал, когда к земле ухом прильнул,Топот диких коней, как морской дальний гул,И другой, отдаленный грохот и гуд,То бизоны, гонимы пожаром, бегут.Ураган так сметает все в бешенстве яром!»
Лассо мы затянули и быстро бегомЗа конями погнались с уздой и седлом,И, подпруги стянув, на коней мы вскочили.Поскакали мы в Бразос, и воздух кругомИ свистел и гудел, а глаза нам слепилЯрко-красными вспышками яростный пыл.Настигал нас в пути ураган огневойИ катившийся черный ревущий прибойВ темном облаке едкого дыма и пыли.
Нет, ни вопля смятенья, ни слова моленья,И не дрогнуло сердце от страха в груди,Надо было спешить, смерть гналась позади,Был один лишь на тысячи шанс на спасенье.Двадцать миль!.. Тридцать миль!.. Вот пятно впереди…Полоса… Это Бразос встает в отдаленье.Закричал я — так радость была велика —И направо взглянул, привставая слегка.Где же Ревелс?.. Взглянул чрез плечо я в тревогеИ увидел, что, голову низко склоня,Ревелс к шее споткнувшегося коняГолой грудью припал и огонь красноногийБыстро гнался за нами по травам сухим.Рядом с Ревелсом мчался матерый бизон,Гулко землю топча, словно прерий владыка,Грозно гривой косматой он тряс, разъярен,Пропылен и продымлен, и, жаром гоним,Он ревел, будто бешеный, злобно и дико,И торчащие в космах кривые рогаУстремлял, словно копья, вперед на врага.Я взглянул еще раз, и, настигнут огнем,Старый Ревелс исчез, мы скакали вдвоем…
Я пригнулся пониже, помедлил с минутуИ с тревогою тайной налево взглянул,И навстречу из мрака роскошных волосМне в глаза ее взгляд лучезарный сверкнул,Полный преданной, нежной любви, полный слезИ тревожной заботы, и, дымом окутав,Пламя вверх к волосам ее пышным неслось.Ее копь зашатался и рухнул без сил,Я чрез пламя невесту мою подхватил,В Бразос Паче домчал и меня и ее,Он ослеп от огня, но мне дорог и мил… Вот и все!
ЧЕРЕЗ ПРЕРИИ
