— Ну что ж поделаешь, если он такой и есть? — усмехнулся я.
— Три года назад ваш брат возглавлял проект «Сумеречная забава», — продолжил «серый». — Не трудитесь искать об этом деле что-нибудь в информатории, проект засекречен настолько, что информации о нем там нет даже в ограниченном доступе. Проект был многообещающим, промежуточные успехи — более, чем поразительными.
Он помолчал, изучая мое лицо. Я выдержал его взгляд совершенно спокойно. Нервничать тоже перестал. Я всерьез опасался, что он будет расспрашивать, где я был вчера вечером, или о внутренней кухне «Нимфы» и кодах нештатных ситуаций... Но речь зашла о делах Романа, которые были от меня настолько далеко, что даже если второй «серый» нависающий надо мной с самым невозмутимым видом, выхватит из кобуры инъектор и вкатит мне в шею лошадиную дозу сыворотки правды, я все равно не смогу ничего рассказать о том, что делал Роман Львович Долгоносов в июле две тысячи двадцатого.
— А после той командировки начались непонятки, — продолжил «серый». Вообще он представлялся, но имя я, конечно же, забыл, а спрашивать снова было неудобно. Да и незачем. Что мне с его имени? — Сплошная, можно сказать, полоса невезения. Результаты одного из фундаментальных экспериментов — случайными, два основных добровольца по очереди заболели, да еще и так, что продолжать с ними работать не осталось возможности. А потом товарищ Долгоносов и вовсе предоставил нам отчет, что дальнейшее исследование нецелесообразно, путь ведет в тупик. Что бы вы подумали в этой ситуации на моем месте?
— Что Роман ученый, ему лучше знать, что перспективно, а что нет, — не задумываясь, ответил я.
— Обычную неудачу мы тоже допускаем, — медленно кивнул «серый». — Но если существует хоть мизерный шанс саботажа, мы обязаны эту версию проверить.
— Понимаю, — вздохнул я. — Такая работа...
— Посмотрите, пожалуйста, еще раз на это фото, — внезапно холодным тоном сказал «серый» и щелчком отправил мне в руки кадр с колоннадой. — Вы ТОЧНО никого больше на ней не узнаете?
«Я ТОЧНО прокололся, — подумал я, разглядывая фото. — Только вот в чем?»
Кроме Романа там было пять человек. Две женщины, одна постарше, другая помоложе. И трое мужчин примерно одного возраста — в самом, так сказать, расцвете сил.
— На этой фотографии ваша мать и ваш отец, — кагэбэшник усмехнулся. — Сможете показать, кто из них кто?
Меня прошиб холодный пот. Получается, что вся эта фигня про Романа и засекреченный до последней буквы проект, была простым отвлекающим маневром? И на самом деле эти двое приехали по мою душу. Проверяли легенду. И проверили...
— Ну что же вы молчите, товариш Вершинин? — с нотками превосходства произнес «серый». — Это же очень простой вопрос, ничего сложного, верно?
Мысли метались в голове резиновыми мячиками, стукаясь о стенки черепа и отскакивая. Надо было срочно придумать непротиворечивую легенду. Немедленно. Прямо сейчас. Внутренний голос шипел только что-то вроде: «Вот я дураааак!»
Затянувшееся молчание прервала бесцеремонно открывшаяся дверь.
— Клим! — радостным голосом заявила Настя и широко улыбнулась. — Вот ты, значит, где! А я тебя везде ищу!
И вот тут я увидел на лице кагэбэшника настоящее неподдельное возмущение и удивление.
— Я же сказал запереть дверь! — тонкие брови того, что вел допрос, сошлись на переносице, взглядом он сверкнул в сторону второго.
— Так я и запер, — ответил он, поворачиваясь. Рука его недвусмысленно потянулась к поле пиджака кобуре.
— Девушка, вы как сюда попали? — растеряв вальяжность превосходства, голос главного из кагэбэшников зазвучал чуть визгливо. Скандальные нотки ни один голос не делают красивее.
— Ой, а вы заняты, да? — Настя похлопала ресницами, изображая из себя дурочку. — Но я только спросить... Клим, помнишь, я тебе книгу давала почитать, а ты потом сказал, что вернул, ты ее куда положил?
— Хм, дай подумать... — я почесал в затылке, подхватывая ее игру. — Поставил на полку рядом с плюшевой белкой и рогом единорога на подставке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Девушка, немедленно покиньте помещение! — рявкнул «серый», угрожающе поднимаясь со стула.
— А если нет, то что? — спросила Настя, неуловимым движением переместившись от входа почти к столу. — А вы пистолетик лучше не доставайте, а то еще раните кого...
— Что вы себе... — зарычал «серый».
— Капитан Коваль, особый отдел, — перестав кривляться, сказала Настя, выхватив из кармана довольно легкомысленного красного платья красные же корочки. Ткнула ими в развернутом виде под нос кагэбэшника.
— Это не дает вам права... — изрядно сбавив градус возмущения начал «серый», но Настя его перебила.
— Мои права — это не ваша забота, — отчеканила она. — А вот вмешиваться в мою операцию вам совершенно не следовало. И предъявите-ка ваши документы, товарищ Павлов.
Нда, я такую простую фамилию не запомнил, а Настя знает. Причем он-то ее точно впервые видит, по лицу понятно.
— Я с удовольствием побеседую с вами, когда закончу допрос, капитан Коваль, — сквозь зубы процедил «серый».
— Вы его уже закончили, — Настя широко улыбнулась и подмигнула мне. — Я сказала Наталье Игнатовне, что вы уже уходите. И вам лучше поторопиться, потому что через три минуты здесь начнется заседание клуба любителей горлового пения.
— В таком случае, товарищ Вершинин пойдет с нами, — сказал «серый». Правда от железобетонной уверенности в его голосе уже ничего не осталось. Он уже знал, что она ответит.
— Нет, все будет не так, конечно же, — Настя качнула головой, и ее пшеничная коса соскользнула с плеча. — Сейчас вы просто встанете, извинитесь перед Климом за беспокойство, уберетесь отсюда и перестанете мешать нам работать. Я доступно выражаюсь?
— Вы не имеете права отдавать мне приказы! — зарычал Павлов.
— Хотите проверить, имею ли я право применить к вам табельное оружие? — голубые глаза Насти стали похожи на две ледышки.
Несколько секунд «серый» Павлов и валькирия Настя сверлили друг друга взглядами. Павлов сдался первым. Он откашлялся, одернул пиджак и сложил фотографии обратно в папку. Застегнул ее. Посмотрел на меня.
— Приношу извинения за беспокойство, товарищ Вершинин, — сказал он как ни в чем не бывало. Определить по его лицу, что буквально пару секунд назад оно было чуть ли не багровым от бешенства, было уже нельзя. — Надеюсь, наша беседа не была для вас чересчур обременительной.
Оба «серых костюма», без суеты и спешки, прошагали к выходу. Высокая дверь скрипнула, потом хлопнула, закрываясь.
Бравурное выражение с лица Насти пропало. Она вздохнула, потерла виски, будто у нее болит голова, и опустилась на тот же самый стул, где только что сидел Павлов. Посмотрела на меня.
— Чего они от тебя хотели?
Глава 27
Даже если тебе удастся вырваться из нашей культуры, ты опять попадешь в капкан.
Само желание высвободиться из ловушки эту ловушку только укрепляет.
Чак Паланик «Невидимки»
Я посмотрел на Настю исподлобья. Зашибись. Даже не знаю теперь, чей допрос пугает меня больше. Тех двоих, похожих, как двое из ларца. «Мы ждем ответа, мистер Андерсон...» Или Насти. Улыбчивой валькирии с ледяным взглядом. Невинно так смотрит, разве что ресницами не хлопает. До каких пределов, интересно, простираются полномочия этой миловидной кисы с пшеничного цвета косой?
— Что такое, Клим? — Настя изогнула бровь. — Ты мне не доверяешь?
— Не те слова, Настя, — сказал я и тряхнул головой. — Как насчет карты на стол, а? Я перестал понимать, в чьей игре я пешка, и меня это несколько... напрягает.
— Боюсь, что ты пока не поймешь, — сказала Настя, и глаза ее потемнели.
— А ты постарайся, — криво усмехнулся я. — Не просто же так тебе выдали убийственно-авторитетные корочки. Объясни уж дебилушке... Вроде же речь шла про то, что вашу лабораторию к особому отделу приписали чисто номинально, не?
