из дому. А уж он телегу со двора сведет, не задумается.
Феликс так и сделал. Взял деньги, что у отца нашлись, все бумаги, которые сгрести смог, себе кинжал, девчонкам теплое платье и плащи – и вытащил всех через кухню, пока слуги рыдали и туда-сюда бегали. А Вист их ждал уже с телегой.
Никто его и не остановил.
И из города они выехали спокойно, а вот потом с дороги съехали и пробирались лесами, полями… кто ж его знает? Пустят погоню – и все. Вист и за едой сам ходил, где покупал, где воровал, детей прятал, не показывал, уж больно они приметные. Все в мать пошли, хорошенькие донельзя.
Повезло им просто, что поверенному денег мало предложили, он торговаться начал, что Феликс услышал…
Повезло.
Ох, как же тогда дед разъярился! Феликс и слов-то таких не слышал… Висту, конечно, дед и денег дал, но конюх при них остался. И помог кое-что узнать…
Выбор у Феликса был.
Он мог не ходить сам. Могли найти кого-нибудь, но это дольше. И мама там… кому-то другому она могла не поверить, а Феликса узнает! Обязательно!
Так что…
Мальчишка понимал, что рискует. Но – пошел. Потому что перестал быть мальчишкой. Тогда кончилось его детство, и началась взрослая жизнь. Жестокая и кровавая.
И убивал он с радостью, и не только подонка, который разрушил его семью. Счет был открыт слугой, который решил прижать в уголке симпатичного мальчишку. Феликс к такому относился с омерзением и поддаваться гадкой твари не собирался, вот еще не хватало! Царапины с ядом хватило, чтобы извращенец отправился в новое перерождение, а Феликс ждал. И дождался.
Как же на него мама смотрела!
Какими глазами… сияющими, восторженными… и испуганными!
Не за себя она переживала, за сына. Только за него, самой ей и жить уже не хотелось, ей же говорили, что ее дети в подземелье, и если она не будет ласковой…
Как ее Феликс к деду тащил – отдельная история. Жить матери не хотелось, только присутствие сына помешало руки на себя наложить. А там уж и дочки помогли, и дед на мать ругался долго… кое-как пришла она в себя. Но все равно, любой мужской интерес заставлял ее дрожать и отворачиваться. Даже прислугу в доме она держала в основном женскую. Или стариков, которые не были для нее опасны. Единственным мужчиной, которого она любила без меры, которого всегда была рада видеть, оставался ее сын.
– Ты опять уезжаешь, малыш.
– Да, матушка.
– Возвращайся поскорее, сынок.
– Обещаю.
– А если ты мне еще невестку привезешь, я счастлива буду.
Феликс только вздохнул.
– Матушка, ты самая прекрасная женщина на земле. Другую такую мне не найти, так что… разве мало у тебя уже внуков?
– Конечно, мало, – рассмеялась мать. – Внуков всегда мало, их и десяти не наберется. И мне бы хотелось еще твоих детей на руках подержать. Обещаю, я приму любую женщину, которая придется тебе по душе.
– Я такой еще не видел, матушка.
– Но вдруг она живет себе в Эрланде? Присмотрись к тамошним красоткам, сынок?
– Обещаю.
Феликс и правда собирался внимательно приглядывать за королевой Марией. А красотки… мало ли кто ему подвернется? Монахом мужчина не был, женщин любил, часто и со вкусом, но больше, чем на две-три ночи ни с кем не задерживался. Так проще.
А может, он боялся, что не сумеет защитить свою семью?
Феликс не собирался об этом думать. Так что он с чистым сердцем пообещал матери приглядеться – и закрыл эту тему.
* * *
Мария сидела в библиотеке монастыря и внимательно читала книгу о двуипостасных.
Сестра Августа была пока занята, и Мария кое-как разбиралась сама.
Итак, что можно сказать о двуипостасных? Или, как Мария для себя назвала их, перевертышах?
Они были. Их было много.
В храме Многоликого даже был целый камень, в котором горели звезды их жизней. Сейчас он бесполезен, а тогда… положив на него руку, тейн мог позвать каждого из детей Многоликого.
Правда, тейн тогда тоже был двуипостасным. Сможет ли это сделать обычный человек?
Наверное, нет. Там упоминалось что-то, связанное с кровью, может, ДНК-тест? Мария биологию помнила плоховато, не на то она упор в школе делала, но смутно догадывалась, что особенности быть должны. Какая-нибудь лишняя или левая хромосома, может, какой-то участок активированных генов? Вроде бы ученые говорили, что в человеческой хромосоме много лишних участков, которые неясно, для чего прицеплены. Как аппендикс, как биологический мусор?[37]
Может быть, этот камень активировал какие-то из «дремлющих» участков, и те активизировались? И принялись шипеть и кусаться? Ну или спровоцировали превращение?
Теоретически… допустим, это рецессивный ген, рецессивный участок хромосомы, который проявляется далеко не у всех, и со временем уходит в тень. Но эрры старались жениться только на своих, а уж короли и королевские фамилии в этом отношении те еще снобы! У них эта хромосома должна быть активной, или как там правильно ее назвать?
Должна быть эта особенность.
Просто некому было ее включить, а вот Мария вляпалась. Цапнула один из тех самых трех камней Многоликого, которые он даровал людям. И тут все совпало сразу.
И ее стрессовое состояние. И желание жить. И кристалл, который как выполнял свою функцию, так и продолжал выполнять. И…
Ладно!
Про подарок ей просто приснилось. А клыки и сами по себе могли отрасти. Здесь же нет патологоанатомов, здесь некому было препарировать тушки эрров, вскрыть их, проверить, чем перевертыши от нормальных людей отличаются, клыками там, когтями… а ведь могли!
Как сюда попал кристалл? Да кто ж его теперь узнает? Могли и сами жрецы спрятать куда поглубже, когда началась вся эта катавасия. Стало ясно, что перевертышей в покое не оставят, и надо было прятать все добро. Может, потом и монастырь-то женский здесь сделали, чтобы замаскировать сокровищницу. А может, и иначе было.
Данакт пока в силе был, много чего натворить успел. Один гаденыш сколько всего испакостил![38]
Сейчас уже не узнать, что и как. Кто и зачем спрятал кристалл.
Зато можно почитать про себе подобных.
Оказывается, перевертыши и правда ближе к русским сказкам, чем к европейским. Если брать родной мир.
В Европе как? Оборотень – темная демоническая тварь, нередко лишенная разума, проклятая и ненавидимая всеми. Создание Дьявола. Охотится на людей, кушает их, боится церкви, креста, святой воды, серебра… ну, этот фольклор Мария знала.
На Руси… перевертыши не теряли разума, обращались вместе с одеждой, не смущая никого голым задом или передом,
