Четыре дня продолжались траурные богослужения, поутру и вечером повторялись одни и те же сцены, на пятый день гроб с пением «Вечная память» водрузили рядом с гробницей Петра III и Екатерины II.
Андрей Левандовский
Конец реформатора
Катастрофа
В 1881 году первый весенний день пришелся на воскресенье. В Петербурге стояла ясная морозная погода. На центральных улицах города было людно: на Екатерининском же канале, в двух шагах от Невского лишь изредка попадались случайные прохожие; здесь никто не жил, никто не вел торговлю, да и для прогулок эта часть канала представлялась не очень привлекательной: с одной стороны — решетка набережной, с другой — высокий забор, угрюмые казенные здания… Именно здесь метальщики «Народной волн» Рысаков и Гриневицкий перехватили царский выезд в этот день; вошедший в историю как день последней облавы на государя императора всея Руси Александра Николаевича…
Царская карета в окружении конвойных казаков показалась из-за угла в начале третьего; следом за ней сани полицмейстера. На крутом повороте с Инженерной улицы кучер с трудом сдержал лошадей, и они пошли шагом. Карета не успела еще набрать полный ход, как первый из метальщиков, Николай Рысаков, бросил под нее, небольшой сверток. Раздался взрыв…
Царь с помощью полицмейстера выбрался из поврежденного экипажа; он был цел и невредим… Около кареты лежал в беспамятстве контуженный взрывом казак; рядом бился, кричал от боли мальчик — случайный прохожий. Вокруг собиралась толпа. Царь подошел к Рысакову, схваченному сразу же после взрыва, задал ему несколько вопросов, а затем снова направился к экипажу. И тут пришел черед второго метальщика, Гриневицкого…
Новый взрыв был страшен: он произошел, среди окружавшей царя толпы, и эхом ему прозвучал вопль боли и ужаса. Дым, взметнувшиеся к небу комья снега, клочки обгоревшего платья — все это на несколько мгновений скрыло от глаз катастрофу… Когда же дым рассеялся, те, кто остался в живых, среди тел, лежавших на мостовой, увидели царя…
Александр сидел, откинувшись назад, прислонясь спиною к решетке канала; обеими руками он упирался в панель. Шинель с царя сорвало взрывом, от нее остались лишь обгорелые, окровавленные клочья. Александр тяжело дышал. Ноги его, обнаженные выше колен, были раздроблены, мясо висело на них кусками, струилась кровь… Полицмейстер, оглушенный взрывом, с трудом поднимаясь на ноги, услышал тихое: «Помоги» — и бросился к царю. Александра окружили; кто-то подал царю платок, которым он закрыл искаженное от боли лицо… «Холодно, холодно…» — шептал царь.
Пока Александра несли к саням, он оставался в сознании; когда кто-то из окружающих предложил перенести царя в один из ближайших домов, у него еще хватило сил приказать: «Во дворец… Там — умереть…» Это были последние слова Александра.
Царь еще дышал, когда его привезли в Зимний. Врачам удалось остановить кровотечение из артерий, но изуродованный, обескровленный царь был заведомо обречен: «Конечностей левой стопы совсем не было, обе берцовые кости до колен раздроблены, мягкие части, мускулы и связки изорваны и представляли бесформенную массу, выше колен до половины бедра несколько ран…» Через «час с небольшим после взрывов на Екатерининском канале царь скончался…
Тернистый путь
А как прекрасно начиналось это царствование! Вступив на престол в тяжелейшее для России время, Александр сумел вывести страну из застоя на единственно верный путь реформ. Это было тем более замечательно, что новый царь не имел, казалось, ни способностей, ни склонностей к серьезным преобразованиям. Он не обладал ни глубоким умом, ни сильным характером; его политические воззрения целиком и полностью укладывались в узкие рамки официальной идеологии, провозглашавшей самодержавно-крепостнический строй единственно возможным для России. Будучи наследником престола, он искренне преклонялся перед отцом — императором Николаем, который все силы своей незаурядной натуры вкладывал в укрепление «устоев».
Но даже Николай, этот замечательный в своем роде человек, никогда не знавший сомнений, вынужден был, в конце концов, признать очевидное: бескомпромиссная борьба, которую он вел на протяжении всего своего царствования против «губительного духа перемен», привела Россию к развалу. Крымская война подвела печальный итог его тридцатилетнему правлению: техническая отсталость армии и флота, совершенно фантастическое казнокрадство, немощь бюрократических структур — все эти и многие другие пороки, скрытые, раньше под покровом лжи и славословий, вышли теперь наружу. Николай умер, сломленный сознанием тщетности всех усилий; умер, успев сказать наследнику: «Сдаю тебе команду не в полном порядке…» Порядок предстояло наводить Александру…
Для того чтобы разобраться в происходящем и найти пути выхода из жестокого кризиса, новому царю прежде всего нужно было вырваться из тесноты и духоты собственного мировоззрения, возводившего неподвижность в идеал. Ему предстояло совершить этот духовный подвиг, не имея к тому никакой подготовки, без всякой поддержки со стороны — в окружении Александра, унаследованном им от батюшки, невозможно было отыскать мудрых сановников-реформаторов. И тем не менее этот флегматичный, казавшийся многим недалеким человек сумел на какое-то время преодолеть себя, сумел осознать всю опасность создавшегося положения и разобраться в его причинах. Знаменитая речь, произнесенная Александром в марте 1856 года в Москве перед предводителями дворянства, несомненно, стоила царю не одной бессонной ночи. Главе верховной власти нужно было передумать и перечувствовать многое, прежде чем заявить во всеуслышание: «Лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать, пока его отменят снизу».
У Александра хватило сил и для того, чтобы от слов перейти к делу. В 1861 году в значительной степени благодаря его последовательности был устранен корень всех зол, терзавших Россию, — многовековое крепостное право, затем подготовлен и проведен целый комплекс реформ: судебная, земская и многие другие, открывавшие путь к созданию нового, более прогрессивного государственного устройства. Казалось, Россия выбирается из полосы длительного застоя и готова семимильными шагами устремиться вперед, в будущее…
Но великие реформы требуют великих сил — и физических, и духовных. Их не было у Александра. Как и многие слабые люди, он ждал от своих действий немедленных благодетельных результатов. Между тем преобразования порождали массу новых проблем, которые, в свою очередь, требовали радикальных решений. Так, крестьянская реформа, при проведении которой власть всеми силами стремилась соблюсти интересы помещиков, подорвала-таки достаток и благополучие «благородного сословия», предопределив в то же время обнищание значительной массы крестьянства; новые учреждения, созданные судебной, земской, городской реформами, никак не вписывались в старый административно-бюрократический строй, вызывая глухое недовольство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
