— Ну, это в пределах, — ответили мне.
— Что же, отлично.
— Почему бы вам не зайти к нам, скажем, во вторник?
— Отлично.
— В три часа. Устроит?
— Вполне.
И разговор закончился. По какому-то невероятному везению выходило, что я получаю столько же, сколько и за «Сухие завтраки». Просто отлично! Я вся сияла — хотя в телефонном разговоре выставила себя полной кретинкой.
Ни одна порядочная женщина девяностых, она же свободный художник, не стала бы обзванивать всех подряд, чтобы похвастаться. Но я, конечно, обзвонила. Мама обрадовалась. Наверное, подумывала, что подколодной крысе из Лос-Анджелеса придется платить алименты.
— И еще у меня есть брошюрка для парикмахерской.
— О, вот это хорошо.
— Она называется «Удача».
— Ну, им же как-то приходится именовать себя, — философски заметила мама.
Вечером, валяясь на диване, я не могла отделаться от назойливого ощущения, что рядом со мной больше нет того человека, с которым действительно хотелось поделиться новостью. Не с Дэном и не с Пьером. С Биллом.
Прошлой ночью, когда я лежала без сна, в голове у меня снова и снова прокручивалась та кошмарная сцена — девичник с Интернетом. Мне казалось, что мы гоготали, как свихнувшиеся гиены, и упились хуже Оливера Рида.[23]«Современные женщины не слишком любят мужчин». О господи, неудивительно, что он так и подумал: держу пари, слышал каждое слово.
Может, в тот вечер, возвращаясь со сквоша, Билл остановился у моей двери, хотел постучать и по-соседски заглянуть на огонек. Или занести очередную железяку, что я отдавала ему в починку. Я будто видела эту сцену. Билл, застенчивый, скучающий по дому, стоит у моего порога, а я хриплым пьяным голосом ору про дикарей, парней из «Фути шоу», мальчиков со стимулирующими презервативами, преступников, педофилов, типов из Бонди в мушиных очках и мужчин, которые носят бейсболки задом наперед. «Любовь порой приходит в чужом обличье». Надо думать. К истеричкам вроде меня по-другому и не подъедешь.
Черт! Я схватила трубку и набрала номер Хилари.
— Да?
У нее был Пол. Опять, наверное, положил голову ей на колени — поэтому ее голос и звучал так странно.
— Слушай, как можно найти Билла, не обращаясь в полицию?
— Гм. Погоди-ка, я спрошу.
Бу-бу-бу. Спрашивала она, конечно, Пола.
— Ничего не можем придумать, — сообщила она наконец.
Конечно, не могут. И не пытались даже.
— Через Интернет не искала?
— Пыталась, — вздохнула я. — Позвонила его провайдеру, но они сказали, что он разорвал контракт и отключился.
— А они могут его как-нибудь найти?
— Ну, они запустили поиск по имени и нашли только Билла Брайсона, Билла Клинтона и Билла Кросби.
— М-да.
— Кажется, он не хочет, чтобы я его нашла, — мрачно проговорила я.
— Нет.
— Нет.
— Жаль.
— Ничего.
Тут Хилари осенило:
— Мы собираемся на выходные в Байрон. Хочешь, присоединяйся.
— Только не втроем.
— Да нет, целая толпа собирается. И Джоди, и Диди. Едем в Байрон-Бэй на… — Хилари запнулась, вспоминая название, — на Фестиваль женских короткометражек.
— А мне показалось, что ты этот фильм терпеть не можешь.
— Верно. Но им все равно, считают, что фильм и должен вызывать споры. И потом, выходные есть выходные. Диди нас и отвезет.
— Я буду себя чувствовать одиночкой.
— Кота захвати.
— Он мне, к твоему сведению, не сексуальный партнер.
— А почему бы тебе не поискать там Билла?
— Да, конечно. На пляже.
— Он же из Дорриго, верно? — спросила Хилари. — А это как раз по пути. Ну почти. Если как следует попросить Джоди… Может, его родители там. Наверняка кто-нибудь его знает.
— Ну да.
— Так ты едешь?
Хилари, как всегда, была права. Мне понадобилось пять секунд, чтобы решиться.
— Только если не буду чувствовать себя совсем одинокой.
Положив трубку, я отыскала карту Нового Южного Уэльса. Осталась еще со времен Энтони Андерсона, на карте темнели пятна от шоколада — Энтони ездил в какие-то богом забытые уголки, а я исключительно со скуки поедала над картой хрустящие шоколадные хлопья.
Сама не знаю, зачем я это делаю. Вот она, возможность не будить спящих далматинцев и золотистых ретриверов. Билл исчез из моей жизни. Убрался за сотни миль отсюда, и моему спокойному существованию больше не грозят никакие драмы. Я могу забыть эту унизительную историю с Пьером Дюбуа и заниматься своими делами. Придумывать брошюры для «Удачи», и больше не менять прическу, и оставаться одинокой.
Но кое-что так и не было закончено, и это не давало мне покоя. Наверное, я ждала, что кто-нибудь из нас нарушит это молчание. Я просто не знала когда. А теперь Билл исчез, и стало ясно, что мне позарез нужно многое сказать ему. Конечно, в том числе и кое-что очень обидное. После фильма я стала лучше понимать его. Не то чтобы Билл стал мне симпатичнее — просто я четче представляла себе, что творится в его несчастном, перетруженном мозгу умника, где скрипят колесики и вспыхивают лампочки.
Дорриго находился далеко от побережья. За много миль от Байрона. Но если ты в нормальном расположении духа, и не мчишься сломя голову на этот фестиваль, и ничего не имеешь против того, чтобы остановиться и перекусить в маленьком городишке…
Я позвонила Джоди.
— Слушай, Диди мне тут рассказала о рекламной кампании против анорексии. Поздравляю!
— Спасибо. Слушай, тебе меня очень жалко?
— С чего это? — опешила Джоди.
— А в Байрон-Бэй очень спешишь?
— Да с чего вдруг?
— А как насчет обеда в Дорриго?
He знаю, то ли это чувство вины, то ли женская солидарность, то ли просто травка, но Джоди согласилась. В пять утра в субботу мы залезаем в старый фургон Диди, прихватив спальные мешки и чайные пакетики, и отправляемся на Фестиваль женских короткометражек в Байрон-Бэй. Через Дорриго.
И Роджера я с собой в качестве партнера не беру.
Глава тридцать пятая
Роджера все-таки пришлось взять. Мама обзавелась новым ухажером, которого она упорно именует другом, и у него аллергия на кошачью шерсть. И на освежитель воздуха, и на лак для волос, но в первую очередь — на кошек. И этот астматик собирался завалиться к маме на все выходные. Вот дерьмо.
— А соседи не могут его покормить? — спросила мама.
— Мне нельзя держать кошек.
— А кто-нибудь из девочек?
— Они все тоже едут.
— А та, другая девочка? — предложила мама. — Та, с детьми.
— У Хелены Четтл уже есть кошка. И собака тоже.
— Ты хочешь сказать, что у нее и семья, и кошка, и собака?
Как меняются времена. Я еще помню годы (1972-й, например), когда людям вроде моей мамочки такие вещи казались совершенно нормальными.
— Так где ты откопала этого типа?
— Познакомились у Джоди на вечеринке, — объяснила мама.
— На той премьере?
— Ну да.
— Я его не заметила.
— В фильме снималась его бывшая жена.
— Это которая? — спросила я.
— Та, что появилась в самом конце. Она говорила, что мужчины вроде автобусов — загрязняют воздух и никогда не появляются вовремя.
— А как он перенес твое сравнение с автобусами — что если стоять достаточно долго, кто-нибудь да появится? — поинтересовалась я.
— Нашел мои слова потрясающими.
— Да ну?
Билл сравнивает женщин с машинами, мама мужчин — с автобусами. Ну и дела…
* * *
В день отъезда в 4.30 утра подходящей тары для Роджера у меня еще не было. Каждый раз, когда я запихивала его в коробку, которую стащила в супермаркете, оттуда моментально выстреливала когтистая лапа, следом высовывалась голова с глазами, суженными, как у Микки Руни в «Завтраке у Тиф-фани», — и все усилия шли прахом. Стоило поднести Роджера к соломенной корзине, в которой он приехал, как он тотчас вцеплялся мне в запястье.
Через полчаса подкатили цыпоньки. Хилари поднялась за мной. С утра пораньше она выглядела усталой, старой и больной. И влюбленной.
— Ты ведь не повезешь кота просто так? — спросила она с ужасом.
— В коробке ему не нравится, а в корзину я его вообще засунуть не могу.
— Ты Джеймса Херриота[24] читала?
— Нет.
— А я читала. На твое счастье, я библиотекарь, и у нас есть «О всех созданиях, больших и малых» в пяти экземплярах и крупным шрифтом. Значит, сделаем вот что.
Хилари сдернула с кровати одеяло и набросила на Роджера, точно сеть на крокодила. Потом сгребла яростно барахтающегося под одеялом кота и закатала, как мумию. Из свертка торчала одна голова.
Роджер был очень и очень зол.
— Если надо родить теленка, Джеймс Херриот тоже пригодится, — заметила Хилари.
Когда мы влезли в фургон, настроение у всех было приподнятое — удивительно, если учесть, сколько им пришлось меня ждать и который был час.
