— Вы имеете в виду себя? — спросила Джоди. Вот свинья, знает ведь, что нет.
— Вообще-то я думала о своей дочери, — бодро заявила мама. — Знаете, может, у Виктории сейчас нет мужчины, но у нее есть свобода. А мужчины — они как автобусы. Если достаточно долго стоять, какой-нибудь рано или поздно подъедет.
— В самом начале у вас так и было? — поинтересовалась Джоди с несвойственным ей ехидством.
Мама вздохнула, глядя в сторону:
— Я вышла замуж за человека, который оказался чувствительной подколодной крысой. Моя ошибка.
— А как вы думаете, ваша дочь счастлива в своем одиночестве? — продолжала Джоди все тем же бестелесным голосом.
— Нет. Но вот что меня всерьез беспокоит, так это как ее затягивает Интернет, — весело сообщила мама.
Боже. Даже в темноте, наверное, видно, как я покраснела.
И это еще был не конец. Не нужно особо стараться, чтобы все это себе представить. Опять появилась голая Диди и поведала, что лифчики для нее все равно что тюрьма, в них она чувствует себя запертой в собственном теле. Потом Джоди предельно серьезно расспрашивала себя, что побудило ее снять этот фильм: «Почему, спрашиваю я себя. Почему я хочу поведать эту историю?»
Несколько причин мне известно.
Дальше наступил черед Натали.
— Ты поддерживаешь сейчас отношения с кем-нибудь? — вкрадчиво спрашивала Джоди.
— Да, — ответила Натали. Слово это явно вырезали из остальных ста сорока семи слов.
— Удачно? — допытывалась Джоди.
— Нет. — Опять купюра.
— Почему?
— Ну, мне кажется, что это вроде отношений между учеником и наставником, а я сейчас как раз чувствую себя наставником.
— Спасибо.
И снова по экрану поползли цветочки. Это уже напоминало «Садоводство Австралии» с нудистскими вставками.
Послышался шум: кто-то встал. Слава богу, а то я боялась, что одна умираю от желания сбегать в туалет. Это оказалась Хилари. Несколько секунд спустя, спотыкаясь о ноги зрителей, за ней последовал Пол. Потом вышла Натали, и дверь захлопнулась. Массовый исход.
И тут, когда я совсем уже о нем забыла, по явился Билл. В такой знакомой красной футболке.
— Что такое любовь? — спросила его Джоди. Они снимали в местном парке — я узнала пруд с утками. — Это одно и то же для мужчин и для женщин?
Так странно — знать, что это происходило до пожара.
— Мне больше нравится французское слово, — ответил Билл. У меня перехватило дыхание. — Знаете? Оно звучит так, как это и должно звучать. L'amour. Думаю, оно включает в себя все. Обе грани любви. Любить и быть любимым. И, отвечая на ваш вопрос, — да, я считаю, что для мужчин и женщин любовь едина.
Я невольно улыбнулась в темноте. Потом поймала себя на том, что снова думаю, какой же он славный, и возмущенно одернула себя.
— Думаю, любовь — это боязнь открыть собственные чувства, — продолжал Билл. Казалось, он совсем забыл о Джоди и говорит сам с собой. — Любовь — это когда боишься быть отвергнутым.
Еще. Я должна услышать еще. Но снова появилась мама со своей финансовой независимостью, потом последовал сюжет про «Женский кружок». Затем Натали рассказывала, что бывший муж больше любил Роджера, чем ее. (Мой кот! Про моего кота говорят в полнометражном фильме!) И все наконец закончилось. Джоди провозгласила себя в титрах сценаристом, ведущей, продюсером и режиссером. За ней следовала Диди — сценарист, звукооператор и исполнительный продюсер. Я вышла в сад; следом появилась мама.
— Совсем не соображала, что несу, — пробормотала она.
— Для того киношники и нужны, чтобы заставлять людей говорить что попало, — отозвалась я.
— Я ничего такого не имела в виду про твой Интернет. Наоборот, ты еще пользу из него извлечешь.
— Ну, я от него уже избавилась.
— Ох…
— И еще меня уволили.
И я отправилась на поиски Хилари. Честь имею, предавшая меня родительница.
Хилари сидела в зарослях, голова Пола покоилась у нее на коленях.
Оба яростно дымили сигаретами.
— А где Натали? — спросила я.
— Ушла.
— А…
— Это было общее решение.
На некоторое время повисло молчание. Я гадала, что обо всем этом думает Пол. От души надеюсь, что это у них не первое свидание.
— У Билла неплохо получилось, — проговорила я. — Пойдем на обсуждение?
Но Хилари явно думала совсем о другом — о том, кто лежал у нее на коленях, и я ушла.
Джоди и Диди целовались на кухне.
По-видимому, их не очень интересовало мое мнение, но я его все равно высказала.
— Это было здорово, — соврала я. Джоди оторвалась от Диди и принялась растирать мне плечи.
— Спасибо.
— С нас бифштекс, — добавила Диди.
— Кстати, публика собралась — блеск, — ехидно заметила я. Не удержалась.
— Да-а? — спросила Диди.
— Еще бы. Хилари, Пол, Натали — классический бисексуальный треугольник. Моя мамочка. И спасибо большое, что Билла в фильм пригласили, не предупредив меня.
— Мы думали, он тебе сказал, — запротестовала Диди.
— Ха.
Джоди ожесточенно терла мне плечи.
— Не переживай.
— А я и не переживаю.
Я зажгла сигарету, которую стащила у Хилари, — знаю, в этом доме табакокурение запрещено, но я ведь ухожу, верно? — и ушла домой.
Глава тридцать вторая
Утром я снова взялась за квартирные объявления. Это был будний день, так, может, конкурентов окажется поменьше. Подходящий вариант нашелся только один: «ЧИППЕНДЕЙЛ, солнечная комната, работающая женщина». Я позвонила. Автоответчик сообщил, что хозяйка вернется в обеденный перерыв. Вдруг это очередная разведенка с лысым сиамцем? Трудно сказать. Но кое-что я знаю твердо. Одна я туда не пойду.
И я позвонила в библиотеку.
Хилари тяжело дышала в трубку.
— Из самых «Биографий» бежала. Что там у тебя?
— Ты в перерыв свободна?
— Ну, наверное.
— Посмотрим для меня дом?
— Не знала, что ты переезжаешь.
— А я не знала, что у тебя есть приятель.
— А почему ты решила переехать?
— Из-за Билла. Просто не могу больше здесь жить. И вообще для меня это теперь дорого. А ты почему закрутила с Полом?
— Давай-ка действительно пообедаем, — вздохнула она.
За несколько улиц от чиппендейловского дома было кафе, там мы и встретились. Это было одно из тех заведений, где управляющий думает, будто ячменные булочки и молочный коктейль — очень удачное сочетание.
— Ну все-таки? — спросила я.
Это был старт на скачках за Кубок Мельбурна.
— Я встретила Пола как-то вечером, после занятий в «Женском кружке». Я давно уже приметила его в том кафе, все думала, какой он офигительный…
— Значит, с Натали перегорело. Или вообще с женщинами покончено?
— Вообще. — Хилари отмахнулась. — Ладно, дай договорить. Пол приходил на вечеринки своей команды по рафтингу, как раз по соседству с «Женским кружком». Однажды я взяла и заговорила с ним. И подумала, что можно пригласить его на фильм Джоди и Диди.
— Не предупредив Натали.
— Она бы ничего не имела против.
— Да-да.
— У нас были совсем не те отношения, — обиделась Хилари.
— И когда Пол сунул голову тебе на колени, она тоже не возражала?
— Это уже было после. Во всяком случае, она мне сегодня звонила. И мы все выяснили. Я ее простила за то, что она выдала про меня в фильме, ну, насчет ученика и наставника, а она простила мне Пола. Ладно, хватит обо мне.
— Избегаешь подробностей?
Хилари вздохнула.
— Это трудно объяснить.
— Мне?
— Да, тебе.
— А один принципиальный вопрос можно?
— Допустим.
— Которая из вас бросившая и которая брошенная?
Длительная пауза.
— Она бросила меня. Довольна? После фильма. Она мне позвонила. Пол проводил меня до дома. Я сидела у себя одна, и Натали позвонила и сказала, что у нас ничего не получится. В общем, нам нужно расстаться.
— Странно, — проронила я.
— Почему?
— С чего бы это?
А надо было сказать, что просто Натали не такая привлекательная, как Хилари. Хотите, называйте меня неполиткорректной, хотите, подвешивайте за ноги на гейском Марди Гра, но от своих слов не откажусь. Этот закон природы все знают со школы. В любых отношениях кто-то всегда Голова, а кто-то — Хвост, и можно спорить на миллион долларов, что Хвост уйдет первым.
Я гоняла ложечкой кофе в чашке.
— Помнишь насчет Головы и Хвоста?
— Вик, я не поверю, что ты держишь эту школьную дребедень за жизненное кредо. Я пожала плечами.
— Тем не менее. Может, потому моя жизнь и похожа на анекдот.
Хилари кивнула.
— А ведь мне ты так и не рассказала обо всей этой лесбийской истории, — сказала я наконец.
— Бисексуальной истории, — поправила она.
— Все равно.
Она вздохнула.
— Ладно. Постараюсь как можно проще.
