Пробудивший не подозревал, кого разбудил. Он наивно считал ее злым духом, заточенным аллирами в брошенном храме, и думал использовать. Сильный, но глупый, как престарелый, выживший из ума олифант. Он узнал о запечатанном храме случайно от какого-то бродячего колдуна и соблазнился открывшимися возможностями, надумав устранить врагов родного племени.
«Мама, кто там, перед нами?» – подала голос Дочь, вырастая из левого плеча ведьмы.
Их пятеро. Четверо мужчин и женщина, воины и колдунья из древнейшего народа, презираемого и ненавидимого троллями. Длинноухие светлокожие твари, забравшие у нее отца. У нее ли? Сэкка тряхнула гривой невидимых волос, отгоняя наваждение. У нее, не у нее – они достойны умереть в мучениях хотя бы из-за того, что ее лучший, знаменитейший Враг происходит из их рода.
Аллиры. Они умрут, чего бы ей это ни стоило.
Глава 8
Дитя Гал-Джина
Чтение бестиариев и справочников с описаниями разнообразных духовных сущностей – обязательное занятие для учеников магов, и меня в том числе. Нравится мне читать о всяческих духах и монстрах. В библиотеке Гварда все спиритуарии от корки до корки «обглодал», едва Кьюзак открыл мне доступ в книгохранилище. Ни в одном фолианте из прочитанных серокожий любитель игр не упоминается.
Начинаю втайне лелеять надежду, что стану первооткрывателем неизвестного доселе вида. Впрочем, не исключено, что передо мной банально маскирующийся под тролльего ребенка старейший лоа. Хотя почему маскирующийся? Может, дитя – его истинная внешность. Не самая тошнотворная, кстати, из рассказов зверомастера, собирающего инфу о ксаргских духах.
Серый малыш твердо вознамерился пустить мне кровь. Ишь, зубки отрастил под стать саблезубу. Впечатляет – из увеличившегося рта торчит пучок белесых игольчатых зубов. Прокусить ими одежонку, не укрепленную чарами, проще пареной репы. А уж коготки какие замечательные – длиннее пальцев, массивные, антрацитовые. На пальчиках у моего «игрового» оппонента наросла роговая чешуя, они потолстели, да и весь серенький «мальчик» изрядно подрос за считаные мгновения.
Подобравшись, точь-в-точь махайр, готовящийся прыгнуть на жертву из кустов, мелкий взмыл в воздух и живым снарядом устремился ко мне. Хорошая у него техника полета – пасть распахнута, лапы, то есть руки, вдоль тела и на подлете ко мне выбрасываются вперед. Только я шустрее.
Ухожу с его траектории, шагнув влево, и ногой припечатываю в бок псевдомахайра. Он врезается в стенку и падает, на него сыплется земля. Пока малыш трясет башкой, делаю выпад-укол копьем.
Наконечник ударил в земляную стену, не зацепив ставшего внезапно удивительно вертким Серого. И атаковать он не торопится. По глазенкам вижу, обиделся малыш, вынашивает план мести за неудачу.
– Бить меня никому не удавалось, – промолвил он.
– Все бывает впервые, – философски заметил я.
– Охотник, бывший до тебя, меня не бил. Так нечестно, – настаивал мелкий на несправедливости моего приема.
– Мы же играем в «саблезуба-и-однорога». У махайра зубы и когти, у быка – копыта, – я чуть приподнял ногу, потряс копьем, – и рог. Я лягаюсь и бодаюсь, все честно. Ты никогда не видел защищающегося быка?
Малыш, скривившись, прорычал, очевидно, ругательство на языке саблезубых кошек и без подготовки с места рванулся мне в ноги, растопырив пальцы с когтями. Неразумно кидаться снизу на вооруженного копьем человека, да и на однорога тоже, по праву почитаемого синьками как один из лесных владык. На рог возьмет и скажет, что так и было.
Серенький паренек-мутант здорово ускорился по сравнению с прошлым разом. Наконечником попасть не успеваю. Отступив на шаг к выходу из пещеры, с коротким замахом от себя врезаю пяткой копья меж выпуклых глазищ и притормаживаю разогнавшегося малыша.
Череп существа громко хрустнул от столкновения с паладинским оружием. Показалось, лобные кости дали трещину. Шажок в сторонку, от греха подальше – и наблюдение. У Серого достаточно скорости, чтобы увернуться от прямого выпада, причем во вроде бы плачевном состоянии здоровья. При ударе ногой его ребра треснули бы, а то и сломались. Боль на него, очевидно, не действует.
Мелкий распластался на земляном полу, потер лоб, с недовольством поглядывая на неигривого меня. Хм, удар неслабый, и древко твердое. На башке малыша ни вмятины, ни шишки, ни царапинки. Нехорошее у меня предчувствие. Попахивает стремительной регенерацией одержимых и воплощенных старших лоа.
Если он и дальше будет наращивать скорость, мне за ним не угнаться на первом уровне боевого транса.
Молниеносный бросок – и я еле поспеваю защититься древком. Мелкий клацнул по копью зубами, все же достав мои руки взмахом когтей, оттолкнулся задними лапами и крутанулся, словно циркач на перекладине. Трехпалые ступни молотами приложились мне в грудь, отшвырнув к каменному постаменту посреди пещеры. От соприкосновения с камнем позвоночник подозрительно затрещал. Вот гадство, дышать трудно, хруст при каждом вздохе, и в глазах темнеет. Серый гаденыш мне ребра сломал.
Боли нет, боли нет. В трансе ее нет, зато повреждения есть. От болевого шока не умру. Повторится приемчик в грудь – и окончательно сломавшиеся ребра проткнут легкие. Внутреннего кровотечения мне останавливать не приходилось. На втором уровне, возможно, и справлюсь при полном погружении в телесность.
Полное погружение означает неподвижность и потерю сознательного контакта с внешней реальностью. Проще говоря, боец из меня тогда никакой. Не прекращу кровотечения – по завершении транса, если доживу, конечно, без помощи целителя мне конец. Где его тут, под холмом, найти? Варк-Дан сюда под стрелой баллисты не полезет, остальные целители далековато, поэтому, Сандэр, не попадайся в зубы той серенькой тварюшке.
Воодушевленный успехом малыш ощерился милой зубастой улыбкой, которой позавидовала бы акула-людоед, и противно захихикал. Предвкушает победу, зараза. Ну, я тебе покажу победу!
Серый заправской блохой скакнул ко мне. Ишь, распрыгался. Откатываюсь, и светящийся мистер Грей впечатывается в постамент, похожий на окровавленный алтарь с вырезанными на нем знаками. Слышу за спиной глухой звук удара и скрежет когтей о камень. Чтоб тебе расшибиться, вампир недоделанный.
Нет, он не расшибется. Не сбавляя прыти, мелкий отлепляется от камня. Я, напрягаясь до разрыва мышц от максимальной скорости, кидаю сосуд с несгораемым маслом. Не в серокожего – в каменную громадину за ним. Он не придал особого значения снаряду. Промахнулся, думает.
Масло из разбившейся склянки занялось на воздухе, кляксами расплывшись по камню и боку существа. Лоа, одержимые, живые – все терпеть не могут огня, причиняющего им страдания. Алхимическое пламя, содержащее толику магии, тем более опасно для физической оболочки и протоплазменных тел духовных сущностей. Демоны подери Серого, почему у него довольная физиономия?
Заскочив на горящий камень, существо звонко рассмеялось. Жадно облизывавший его огонь обволок зарастающее роговой чешуей тело и постепенно затух. Чем меньше становилось пламени, тем выше поднимался и шире в плечах раздавался серокожий, теряя сходство с троллем и ребенком. Изначально метр с кепкой, он уже вымахал до полутора, став похожим на помесь крокодила и двуногого синьки. Кожа засветилась ярче, будто впитывала свет угасающего огня.
Вместо несгораемого масла на камне чернело пятно гари. Даже дыма нет.
Твою же дивизию, я и не предполагал, что увижу Поглотителя Стихий воочию в тролльих лесах. Они рождаются реже ловцов духов и вроде бы перевелись в последнюю Войну Магов, бушевавшую пару тысячелетий назад на Восточном материке, ныне пустынном и безлюдном. На севере, правда, кочевые племена орков бродят, периодически переплывая на челнах узкий Меррингольский залив и трепля́ нервы жителям имперского побережья.
Память поспешно сдувала пыль со знаний, которыми я когда-то пренебрег. Читал о Поглотителях невнимательно, каюсь. Их же столько времени не было в поле зрения магов империи. Собирай теперь по крупицам сведения, почерпнутые из обрывочных фраз Гварда по истории магии.
Противно хихикая, серокожий метнулся ко мне расплывчатым сгустком люминесцентного тумана. Ох, быстр, гад. Ценой поврежденных мышц отскакиваю назад и встречаю его копейным наконечником. В отличие от предыдущего маневра, этот провалился, ибо существо с неестественной ловкостью отклонилось в полете, и наконечник пропорол ему шею.
Я завалился вправо и, перекатившись, встал на ноги, уходя от замахнувшегося в попытке задеть меня Поглотителя. Секунд десять в таком же темпе – и мой грустный трупик присоединится к скопившимся в пещере останкам. В горле запершило, кашель рвался наружу неистовым зверем. Сломанные ребра реагировали на мою излишнюю активность.
О проворстве таких тварей зверомастер не рассказывал. Вот об управлении огнем всех видов – да, говорил. Представляю, что бы произошло, направь на меня серый гаденыш контролируемую струю несгораемого масла. Подвижное подобие огненного элементаля и пропеченный до корочки ловец духов, вот что.
