Эра Вадимовна покачала головой:
– Все не так просто. На границе не пропустят плоды каракомы без соответствующих бумаг. Вывоз растений – сложная бюрократическая процедура. Даже самое обычное яблоко отберут. Таковы правила, и действуют они во многих странах мира.
Глава 29
Я с жалостью глянула на Эру Вадимовну. Ну неужели она такая непонятливая?
– Настя, знающая все о строгих правилах, просто разрезала каракому, вытряхнула содержимое косточки в маленький пакетик с надписью «сахар» и спокойно положила его в сумку. Многие авиапассажиры прихватывают с собой то, чем не воспользовались в самолете: крохотные коробочки с джемом, салфетки, пропитанные одеколоном.
Эра Вадимовна растерянно захлопала глазами.
– Да, действительно… мне и в голову не пришло!
Внезапно мне стало страшно, и я, придав своему голосу твердость, сказала:
– Знаете, я подумала немного и теперь считаю, что вам не следует влезать в это дело, оно опасное. Настя, если поймет, что она разоблачена, не остановится ни перед чем.
– Но мне хочется узнать, что произошло на самом деле! – с детским упорством воскликнула Эра Вадимовна. – Ничего плохого я не совершу, просто очень аккуратно поработаю с Трошевой. Я сумею. Знаете, я просто обожаю детективы и частенько думаю: вот уйду на пенсию и стану, как мисс Марпл, разоблачать преступников.
Я слегка рассердилась: ну что за упрямство! Сказано же ей: не лезь куда не следует! Так нет! Уже готова сунуть нос во все дыры. И вообще, это мое расследование, я не нуждаюсь в компаньонах и нахожусь в двух минутах ходьбы от разгадки. Гортензия Петровна Клара́ скорее всего что-то знает об этой истории, не зря же Сергей хотел передать ей деньги. А Эра Вадимовна начнет трясти Настю и переполошит всех.
– Я запрещаю вам беседовать с Трошевой.
– Хорошо, хорошо, – закивала Эра Вадимовна, – не стану, – но что-то в ее задорно поблескивающих глазах говорило: «Вы только уйдите поскорей, а я уж развернусь во всю мощь».
– Поклянитесь, что не станете говорить с Настей.
– Клянусь! – слишком быстро ответила Эра Вадимовна.
Но мне не понравилась сдача ею позиций без боя, поэтому я возразила:
– Нет, так не пойдет!
– А как надо? – насторожилась любительница частного сыска.
– Скажите: «Пусть музей экзотических растений развалится на корню, если я пойду к Насте с вопросами!»
– Ну это совершенно невозможно, – возмутилась Эра Вадимовна.
Тут дверь в кабинет приоткрылась, возникло юное создание в сарафане размером с почтовую марку и прочирикало:
– Экскурсанты уже ждут.
– Ой, – подхватилась заведующая, – заболталась я и забыла про работу.
Дама суетливо ухватила растрепанную телефонную книжку, лежавшую на столе, взяла лист бумаги, нацарапала пару строк и подала мне.
– Это адрес Клара́ и ее телефон. А сейчас извините, люди собрались.
С быстротой молнии Эра Вадимовна выпихнула меня из кабинета, потом чуть ли не пинками дотолкала до охранника и выставила наружу. Не успев опомниться, я оказалась на улице, сжимая в руке листочек с координатами Клара́.
Переведя дух, я попыталась хоть как-то причесать торчащие во все стороны мысли, и тут почуяла восхитительный аромат только что смолотой арабики. В двух шагах от меня виднелась дверь, украшенная табличкой «Рай капуччино». Ноги сами собой понесли меня в незнакомое заведение. Хотите мой совет? Никогда не пейте растворимый кофе, потому что он и напиток из натуральных зерен – это, как говорил один мой студент, две большие разницы. Я не слишком стеснена в средствах, перепробовала множество сортов мгновенно готовящегося кофе и должна вам сказать: цена не слишком повлияла на его качество. Хоть какой купи, выходит бурда. Впрочем, если положить в чашку побольше сахара, налить молока или сливок, то еще куда ни шло, но все равно: это не кофе. Сколько ни крась мопса в рыже-коричневый цвет, сколько ни рисуй на его теле черные полосы, как ни поднимай ему уши, а никогда Хучику не стать тигром. У нас в Ложкине имеется специальная машинка для варки эспрессо и капуччино, но когда ее не было, я великолепно обходилась джезвой и, поверьте, умею приготовить замечательный кофе. Сейчас же мне страстно, до дрожи захотелось капуччино.
Сев у окна и получив чашку с белой горкой пены, я была слегка разочарована, напиток оказался слабым и совершенно не вкусным, а вот поданный к нему яблочный штрудель был вне всякой критики, такой же замечательный, как в Вене, в знаменитой кондитерской «Захер». Можно было бы расстроиться, не получив удовольствия от кофе, но мне хорошее настроение стабильно помогает сохранять одна простенькая мыслишка. Каждый раз, когда происходит очередная неприятность, я спокойно говорю себе:
– Дашутка! Это же ерунда. В твоей жизни бывали более неприятные моменты, чем… (потеря кошелька, увольнение с работы, испорченная прическа, сломанная «молния» и так далее). Все будет хорошо, наплюй!
Наплевав на плохой капуччино, я слопала штрудель и попросила счет. Он был предоставлен милой официанткой просто мгновенно.
После того как однажды в парикмахерской, где я только что постриглась, сломался компьютер и выдал мне к оплате чек на сумму триста тысяч рублей и я, не посмотрев на него, подала кассирше карту VISA, а потом два дня выясняла отношения в салоне, вот после этого малоприятного происшествия я стала самым тщательным образом изучать содержимое меню, которое с улыбочкой подает официант.
«Кофе – 50 рублей, штрудель – 75 рублей, стол 100 рублей, итого 225. Вознаграждение официанту остается на ваше усмотрение и всегда приветствуется». Я слегка удивилась и перечитала не слишком четко напечатанные строки. С кофе и штруделем понятно, с чаевыми тоже проблем нет, во всем мире существует на них единая ставка – десять процентов от суммы итога. То есть сегодня девушке следует оставить двадцать или двадцать пять рублей. Но почему с меня решили взять еще какую-то сотню за стол? И что под этим подразумевается? А, наверное, в соседнем зале люди могут подходить к прилавку сами и выбирать пирожные. Шведский стол. Очень удобная форма самообслуживания. Но я-то к ней не прибегала.
Девушка в форменном костюмчике стояла с будто наклеенной улыбкой. На ее груди белел бейджик: «Варвара».
– Варенька, – вежливо сказала я, – тут вкралась небольшая ошибка: я не пользовалась шведским столом. Поймите правильно, мне совсем не трудно отдать лишнюю ассигнацию, но я не люблю платить ни за что. Очевидно, ошиблись на кассе, бывает так, что к чеку присоединяется предыдущая покупка…
– Не, – протянула Варя, – все верно. И потом, как это вы не пользовались столом? Сидите же за ним!
– Стол? В вашем кафе берут за мебель?
Варя кивнула:
– Да.
– С ума сойти!
– Почему? Вы же им пользовались, – катая во рту жвачку, стала объяснять Варя, – стол, может, поцарапался. Вы по нему локтями елозили, полировку стерли.
– У меня нет нарукавников из наждачной бумаги, – только и сумела возразить я, – за что же платить сто рублей? Да этому столику красная цена тысяча! Он у вас при таких аппетитах давным-давно окупился и начал приносить прибыль.
– О господи, – закатила глаза Варя, – ну каждый раз одно и то же! Прочтут счет и возмущаются. Чего же тут странного? В любой точке с вас вычтут за мебель.
– Первый раз вижу подобную строку в счете. – Я решила стоять на своем до конца.
– Просто мы честные, – мерно двигая челюстями, ответила Варя, – в иных кафе чашечка кофе будет стоить не полтинник, а сотню, да и штрудель на полторы потянет. Мы же без обмана, указываем истинную цену блюда и берем за мебель.
– Очень глупо!
– Это почему еще? – уперла руки в боки Варя.
– Тогда следует указать еще массу составляющих.
– Каких?
– Ну… занавески, люстру, скатерть, чашку, тарелку, ложку, электричество, воду, паркет… В конце концов, стул, вдруг я его задницей протру!
– А вы не грубите!
– Просто я указываю на ваши недочеты. Да, кстати, перед тем как начать обслуживать клиента, советую давать ему на подпись «Акт приемки стола», а уходя, пусть завизирует «Акт сдачи».
Варя покраснела.
– Давай плати живо! Разговорилась тут. Иначе…
– Что? – усмехнулась я. – Заставишь меня выплюнуть кофе и штрудель?
– Милицию позову, – рявкнула Варя.
– Очень хорошо, – кивнула я, – тогда я немедленно звякну в налоговую инспекцию, пусть проверят, какой процент кофе находился в том напитке, который вы именуете капуччино. Его явно сэкономили, а в штруделе вес был меньше заявленного в меню.
Варя открыла рот, закрыла, потом снова открыла. Я вытащила портмоне и выложила на стол двести двадцать пять рублей, ухитрилась наковырять сумму без сдачи.
Официантка обрела дар речи:
– Это все?
– Естественно. Получите, и до свидания, – сердито сказала я.
– А чаевые?
– Они обязательны?
– Конечно.
– И где это написано?
