Мужчина нехорошо улыбнулся.
– Ладно, поговорим не здесь, гражданин Трошев.
И тут Володе стало еще страшнее. Дома, в тайнике под подоконником, лежала огромная сумма денег, полмиллиона долларов, только настоящих, его доля, полученная от Вахтанга в обмен на фальшивые купюры. Трошев собирался эмигрировать, и грузин расплачивался с ним валютой. Что будет с Люсей, если сотрудники КГБ найдут «захоронку»? Сумеет ли глупенькая, избалованная женщина сделать вид, будто впервые увидела деньги? Володя никогда не рассказывал жене, откуда у него на самом деле доллары, соврал про продажу картин иностранцам.
Трошева засунули в «воронок», а потом доставили в соответствующий следственный изолятор. Допрашивать его сразу не стали, время уже подкрадывалось к полуночи, очевидно, следователь решил дать клиенту дозреть. Ночь, проведенная в одиночке, когда задержанному неизвестно, что о нем знают правоохранительные органы, ломала и не таких, как Трошев.
Но когда утром дежурный заглянул в камеру, Владимир был уже мертв – удавился на спинке кровати, примотав к ней жгут, сделанный из разорванной рубашки. Наверное, Володя испугался, что не выдержит допросов, а может, ему помогли уйти, потому что у Вахтанга повсюду имелись свои люди и девочку, умершую в сторожке, явно сопровождали. Об этом свидетельствовало то, что почти сразу неизвестный человек позвонил Леонардо и предупредил его:
– Все. Володя взят, уходите на дно.
Одни люди в минуты опасности теряются, начинают суетиться, впадают в истерику. Другие действуют четко, сохраняя разум. К счастью, Леонардо оказался из второй категории. Марфа позвонила Люсе и велела ей привезти на Тишинский рынок доллары, Якунин, переодевшись, взял чемодан. Все купюры, что имелись в доме, кроме не слишком большой суммы в тысячу рублей, Леонардо вынес с дачи, а потом сообщил Марфе, что сжег их.
Естественно, предупредили и Клара́. Только Михаил с Гортензией денег дома не держали. Принадлежащие им средства хранил все на той же даче Леонардо. Клара́ просто брали у него необходимые суммы, и все. Поэтому все их накопления тоже сгорели в мангале, где друзья готовили шашлык.
Естественно, их допрашивали. Леонардо и Михаил не отрицали того, что дружили с Володей, но и только. Еще они в один голос заявили, что Люся и Трошев много лет назад стали чужими друг другу людьми, просто развод был оформлен недавно. И Якунин, и Клара́, предупрежденные Вахтангом, понимали, что спасают не только свою жизнь, но и благополучие жен и детей, поэтому мобилизовали все свои актерские способности, все мужество и умение держать себя в руках. Гортензия и Марфа тоже с честью выдержали испытания. Никто из них не пострадал. «Монетный» двор был уничтожен за час, все детали, краски, бумага, граверные принадлежности, все мало-мальски свидетельствовавшее о том, чем занимались люди в сарайчике, было разобрано, разломано, сожжено, вылито и вывезено далеко за пределы участка. Люди, производившие обыск у Люси, нашли пустой тайник, анализ пыли показал, что там еще недавно хранились деньги, но глупая Люсенька неожиданно проявила недюжинную сообразительность и стойкость.
– Я ничего не видела, ни о чем не слышала, – бубнила она, – с мужем давно не живу, подала заявление в загс с другим человеком, не понимаю, о чем речь.
Люсенька, ленивая, всю жизнь просидевшая за спиной у мужа, не способная решить самостоятельно ни одной, даже самой пустяковой задачи, в минуту сурового испытания проявила смелость, сообразительность, решительность и твердый ум.
Правда, когда ситуация устаканилась и опасность исчезла, Люся вновь стала прежней, и Леонардо пришлось взвалить на себя заботу о вдове друга, спасшего его ценой собственной жизни.
Леонардо и Михаил более никогда не встречались с Вахтангом, грузин исчез навсегда. Жизнь потекла по-прежнему. Опять часто они вместе проводили выходные, но уже без Володи и Люси. Правда, Настя всегда была желанной гостьей у Якуниных. Марфа очень надеялась, что девочка станет ее невесткой. У нее были основания для подобных мыслей. То, что Насте нравится младший Якунин, было видно невооруженным глазом.
Вторым из их компании ушел в мир иной Леонардо. Гортензия сильно плакала на похоронах, потом, взяв себя в руки, помогала на поминках.
Через день Марфа позвонила подруге. Гортензия подумала, что она хочет сказать ей спасибо за помощь, но из трубки прозвучало:
– Немедленно приезжай в Вербилки.
Удивленная Гортензия поспешила на зов.
– Куда вас попросили приехать? – прервала я плавную ленту рассказа.
– В Вербилки, – повторила собеседница, – это местечко под Москвой, совсем недалеко от столицы, там была дача Леонардо. Он ее сам спроектировал и страшно гордился домом, говорил, что это прибалтийское шале. Уж не знаю, живут ли прибалты в подобных избах, только, на мой взгляд, дом был на редкость неудобным: все комнаты имели выход на веранду, лестница на второй этаж ужасно крутая, дверей на первом этаже, кроме входных, не было, коридора тоже, этакая анфилада с арками… Мне у него нравился лишь гостевой домик, крохотный, на одну комнатку, вернее, там было очень хитро придумано. Войдя, вы попадали сразу в спаленку, а около окошка, в углу, была лесенка, ведущая в подвал, и там имелся санузел, совершенно кукольный, еще некое подобие кухоньки и софа. Очень оригинально. Вот там мне было приятно, а в доме нет.
Чувствуя, что голова идет кругом, я пробормотала:
– А на крыше идиотского дома с огромной верандой торчит флюгер, только не петушок, как у всех, а жуткое чудовище.
– Точно, – кивнула Гортензия, – это дракон Грач.
– Кто? – не поняла я.
– Вы не читали книгу «Охотник за сокровищами»?
– Нет.
– Она была весьма популярна в свое время, – пояснила Гортензия, – такая детская сказка, ею увлекались Настя, Сережа и Леша, все играли в кладоискателей. Этот дракон стерег несметные богатства, их надо было у него отобрать. Очень увлекательно написано, даже мы, взрослые, прочитали.
Я пыталась скрыть нарастающую тревогу. Значит, мы сняли на лето бывшую дачу Якуниных!
– Когда я приехала, – продолжала Гортензия, – Марфа провела меня в свою комнату и рассказала невероятную историю.
Утром, в день смерти, Леонардо, очевидно поняв, что умирает, открыл жене страшную тайну. В тот день, когда ему нужно было сжечь деньги, художник не нашел в себе сил выполнить задуманное, он спрятал капитал: рубли Клара́, свою часть и доллары Володи. Попросту говоря, обобрал своих приятелей – стащил их долю. Рубли Леонардо заховал в одном надежном месте, а доллары в другом.
В тайник с советскими деньгами Якунин залезал регулярно, а американские не трогал никогда, боялся. И еще, чувствуя свою вину перед Люсей, Леонардо каждый месяц выплачивал ей три сотни рублей.
Пораженная этим признанием, Марфа не нашлась, что сказать умирающему мужу.
– Я думал, ты в конце концов догадалась, в чем дело, – тихо шептал Леонардо, – мы же с тобой очень хорошо жили, ни в чем себе не отказывали, ездили каждый год по два раза отдыхать, держали домработницу, одевались у спекулянтов…
– Я считала, что у тебя хорошо продаются картины, – только и сумела вымолвить Марфа.
– Они все на чердаке сложены, – пробормотал муж, – но окружающие считали, как и ты. В тайнике еще есть деньги, вам хватит надолго. Запомни, как его найти.
Видно было, что Леонардо держится из последних сил, ему явно стало совсем плохо.
– Я позову врача, – испугалась Марфа.
– Нет, – прошептал муж, – сначала про деньги.
Он объяснил ей расположение рублевого тайника, потом сказал:
– Записывай, как найти доллары.
Она схватилась за ручку и успела кое-что записать, но тут Якунин потерял сознание, прибежали доктора, и художник скончался.
Рубли Гортензия и Марфа нашли сразу. «Захоронка» была устроена очень хитро, но Леонардо дал точное ее описание. Женщины легко обнаружили деньги, поделили их между собой. Люсе они ничего не сказали, побоялись реакции, которую может выдать взбалмошная дурочка. Марфа продолжала по-прежнему отстегивать Трошевой три сотни в месяц. А вот с долларами ничего не вышло. Леонардо надиктовал совершенно загадочный текст, похожий на ребус, объяснений он дать не успел. Да и Марфа с Гортензией просто боялись искать валюту. Что с ней делать, они не знали. Шло время, умерла Марфа, а потом скончался и Михаил. В процессе перестройки рубли превратились в прах, и Гортензия все чаще вспоминала о том, что на даче Леонардо, давно проданной другому человеку, спрятано настоящее богатство. Но, во-первых, госпожа Клара́ не знала где, а во-вторых, она боялась, что КГБ, узнав о валюте, вновь явится к ней, арестует, посадит в тюрьму.
Уже давно не было страны, в которой прошла молодость и зрелость Гортензии, КГБ претерпел несколько значительных реформ, по всей Москве совершенно открыто работают обменные пункты, доллар спокойно покупается, продается, обменивается. Но в Гортензии жил страх, она, уже пожилая женщина, воспринимала мир таким, как в советские годы. Госпожа Клара́ сохранила менталитет советского человека. Ее на всю оставшуюся жизнь напугали вызов в КГБ и следователь – молодая женщина, которая, монотонно постукивая карандашом по письменному столу, изредка уточняла:
