Рубел нашел ее тихо сидящей на качелях. Он остановился на верхней ступеньке крыльца, огляделся и увидел Молли. Его сердце забилось быстрее, тысяча разнообразных чувств всколыхнулись в душе, и прежде всего – страсть, а потом уже чувство вины, угрызение совести, ощущение безнадежности… Прежде всего, была страсть! Вожделение и любовь. Любовь? Его глаза ласкали неясный силуэт. Ему казалось, она тоже смотрит на него, но издали он не мог видеть ее глаз и понять их выражение.
Что она почувствовала, выслушав его порывистое предложение руки? Он сделал шаг к ней. Коли на то пошло, а что чувствует он сам?
Одной из причин, почему он взял Джефа с собой за город, было нежелание думать о предстоящей ночи, Молли и своих необдуманных словах. По другой, вполне очевидной причине он хотел удержать Джефа подальше от Линди, чтобы у Молли был бы поспокойней день.
Но был ли у нее день спокойным? Или одиноким? Был ли ее день таким же одиноким, как и у него? Сев рядом с ней на качели, Рубел спросил небрежно, хотя ком стоял у него в горле:
– Как прошло воскресенье?
– Хотелось бы, чтоб лучше.
Он повернулся к ней, нахмурившись.
– У меня был ужасный день, – пояснила Молли.
По его просьбе она рассказала о разговоре с Тревисом, опустив слова юнца об ответственности Джубела за ее репутацию. Рубел положил руку на спинку качелей. Ситцевый рукав коснулся его руки.
– Хочешь, я поговорю с ним?
– Думаю, не стоит. Когда мы продадим лес, и он сможет поступить в школу святого Августина, может быть, тогда он увидит…
– Что, Молли?
– Что в семье его любят, и что мы не такие уж глупцы!
Они тихо раскачивались. Рубел вдыхал запах жимолости – запах Молли. В тусклом вечернем свете его глаза искали ее глаза.
– Нам следует поговорить о…
Она так быстро соскочила с качелей, что Рубел чуть не упал на землю. Сохранив равновесие, он нашел опору, схватив Молли за плечи.
– Почему нет?
Она отказывалась смотреть ему в глаза.
– Я не могу.
Ее голос был таким ровным, он не смог уловить признаки малейшего волнения.
– Не можешь, что?
«Услышать, как ты забираешь свои слова обратно», – подумала Молли.
– Обсуждать… говорить о…
Его руки скользнули по ситцевым рукавам к плечам. Он обнял ее, проведя большим пальцем по высокому воротнику платья.
– О чем? О браке? Страсти? О чем, Молли?
– Ни о чем. Я ни о чем не могу говорить.
– Я не думаю, что у нас с тобой есть выбор.
Она резко повернулась к нему лицом:
– Хорошо, мы поговорим. Ты сболтнул, не подумав! Предложил мне выйти за тебя замуж, потому что в тебе говорила… страсть. Ты часто так делаешь!
– Часто? – он удивился.
Она старательно избегала его взгляда:
– Говоришь, не подумав!
– О, Молли, нет!
– Что нет? Не напоминать, что ты сболтнул глупость прошлой ночью? Не напоминать, что, прежде чем что-либо сказать, следует подумать?
Он пристально смотрел на нее, сердце стучало. Она все поняла! Как она сумела? Знала ли она, кто он? Нет, не знала, иначе сказала бы ему прямо, а не ходила вокруг да около. Молли всегда была честной и откровенной.
– Откуда ты знаешь, что я не думал?
– Не думал, что?
– Не думал… прежде чем сказать.
Она посмотрела, наконец, ему в глаза. Лунный свет касался ее лица, мерцая на слезах и отражаясь от влажной кожи век, и оставлял полосы на губах. Приблизив к ней свое лицо, Рубел приник к полосам лунного света, пробормотав:
– Я думал, Молли… – конец фразы был заглушён поцелуем.
Она открыла свои губы ему навстречу, но, когда он попытался прижать ее к себе сильнее, воспротивилась. Молли отчаянно поборола поднимавшуюся в ней волну желания. Она не могла позволить себе подобное сейчас. Она должна сдерживать свои чувства так же, как Джубел советовал сдерживать их Линди. Они обе должны держать себя в узде.
– Тогда почему?
– Что почему?
– Почему ты сделал мне предложение?
Почему он сделал ей предложение? Он задавал себе этот вопрос весь день и не находил ответа. Конечно, он приехал в Эппл-Спринз немногим больше недели назад, не намереваясь жениться на Молли Дюрант, и как он только смог за такое короткое время изменить свое решение? Она спрашивала его – почему?
– Я не знаю, – ответил он честно.
Молли внимательно взглянула на Джубела. Она искривила губы, как будто старалась защититься от нападения, и отступила на пару шагов, наткнувшись на стул. Он потянулся, чтобы поддержать ее, но она увернулась.
– Если ты сам не знаешь, почему, тогда вряд ли мы сможем обсудить предложение, не так ли?
– Молли, подожди, послушай…
Она открыла дверь и вошла в холл. Тишина, с которой отворилась дверь, вызвала новые слезы у нее на глазах; ведь до прибытия Джубела Джаррета дверь пронзительно скрипела… как и все остальное в Блек-Хауз, включая и ее саму!
Особенно ее саму!
Глава 11
«Почему?» – спрашивала его Молли. «Почему?» – спрашивал себя Рубел. Какого черта он сделал предложение Молли Дюрант? Всю следующую неделю он обдумывал этот вопрос обстоятельно, со всех мыслимых и немыслимых точек зрения, принимая во внимание все аспекты и мельчайшие детали. Казалось, они с Молли жили в разных домах, настолько редко видели друг друга. Рубел вставал и уходил, не завтракая. Он не возвращался, пока не стемнеет. Входил Рубел в заднюю дверь дома, быстро поднимался по лестнице и ложился спать.
Почему? Почему он прибыл сюда, взвалив на себя заботы буйвола в жару? Почему он предложил Молли Дюрант выйти за него замуж, когда он вовсе и не думал осесть в Эппл-Спринз? Он нашел несколько ответов, но знал, что ни один из них не удовлетворит Молли. Может, недавние свадьбы в его семье заставили и его самого задуматься о браке? Он представлял, как станет рассказывать ей об этом.
Или как насчет того, что Блек-Хауз с его обитателями напоминает ему о днях детства? Он скучает по своей семье, скучает по тому времени, когда все они, бедные, как церковные мыши, играли и работали и были счастливы жить вместе. И ему нравится семья Молли!
Рубел знал: Молли поймет и оценит его признания, но он также знал, что любой женщине хотелось бы, чтобы ей сделали предложение совсем по другим соображениям.
А Рубел был в долгу перед Вениамином! Каждый раз, когда он что-либо делал на благо этих детей, воспоминания о Вениамине наполняли душу воспоминания о тех жертвах, которые Вениамин приносил ради младших братьев и сестер. Оберегая от необдуманного поступка Линди, Рубел вспоминал, как Вениамин отослал их брата Кейта в рекордно короткое время к родственникам в другой город, прежде чем суд смог наказать его за необъяснимый и необдуманный поступок – он застрелил одного политического авантюриста.
