Коммунистическая партия и ее Центральный Комитет смогли успешно мобилизовать экономические силы страны в условиях массовой эвакуации промышленных предприятий, быстро и гибко маневрировать производственными мощностями. Партия выступила коллективным организатором производства. Собранность, всенародный подъем, высокий патриотизм слились в единое целое.
...Третий день войны. Американский конгрессмен Мартин Дейс вещал:
«Гитлер через тридцать дней уложит Россию на лопатки».
Ему вторили американские газеты. К примеру, «Нью-Йорк пост» писала:
«Для того, чтобы Красная Армия могла спастись от катастрофы, в течение короткого времени должно последовать гораздо большее чудо, чем это было когда-либо со времени написания библии».
Но, вопреки пророчествам конгрессменов и газетных трубадуров, это чудо произошло.
30 июня 1941 года по решению Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО) под председательством И. В. Сталина. В этом чрезвычайном органе была сосредоточена вся полнота власти в государстве, чтобы объединить усилия фронта и тыла в вооруженной борьбе с врагом.
Еще за 6 дней до создания ГКО, Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 24 июня был создан Совет по эвакуации, председателем которого был назначен Н. М. Шверник, его заместителями – А. Н. Косыгин и М. Г. Первухин. Совет определял порядок, сроки, очередность и конечные пункты эвакуации людей и материальных ценностей. Его решения, утвержденные правительством, являлись обязательными для всех партийных, советских и хозяйственных органов.
О том, какая огромная работа была проделана Советом по эвакуации, говорят данные, приведенные в книге «Великая Отечественная война Советского Союза 1941– 1945». В течение июля – ноября 1941 года было перемещено на Урал, в Сибирь, Поволжье, Казахстан и Среднюю Азию 1523 промышленных предприятия, в том числе 1360 крупных, преимущественно военных заводов. По железным дорогам за пять с лишним месяцев войны прошло около полутора миллионов вагонов с эвакуационными грузами.
Это было действительно чудом, великим переселением... В октябре 1941 года, казалось, полстраны находится на колесах. В эшелонах, спешащих на запад,– танки, орудия, броневики, полевые кухни, цистерны с горючим. А навстречу потоку, идущему к фронтам, двигались тысячи составов: вагоны с людьми и платформы со всевозможным оборудованием, металлоконструкциями, подъемными кранами. Не было в мире прецедентов, когда заводы-громады с их многотысячными коллективами в считанные дни снимались с фундамента в одном конце гигантской страны и через короткое время, почти с колес железнодорожных платформ, пускались в ход в другом. У нас это было.
Немецкое радио без устали, взахлеб твердило о паническом бегстве русских, о беспорядочной эвакуации нашей промышленности якобы куда глаза глядят. Но через несколько месяцев фашисты на собственной шкуре почувствовали результаты этого «панического бегства». Спустя годы, английский журналист Александр Верт, проработавший всю Великую Отечественную войну в Советском Союзе корреспондентом газеты «Санди тайме» и радиокомпании Би-би-си, в своей книге «Россия в войне 1941 —1945 годов» напишет:
«Эту эвакуацию промышленности во второй половине 1941 года и начале 1942 года и ее „расселение“ на востоке следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны».
Шла эвакуация. В этом великом, невиданном мире перебазирования людей и промышленности в глубокий тыл у каждого завода, каждого человека была своя дорога, своя судьба...
Уже упоминалось о заседании Политбюро ЦК партии 24 июня и его решении об увеличении выпуска тяжелых, средних и легких танков. Присутствовавший на этом заседании бывший директор Ижорского завода и заместитель Малышева в наркомтанкопроме Михаил Попов (да, это тот самый Попов, который писал письмо в ЦК о броне) рассказал о таком моменте:
«– Сталин неожиданно спросил: „А где у нас бронепрокатные станы?“ Я ответил, что это известно всем присутствующим. В основном у судостроителей. На Севере – в Ижоре, в Приазовье – в Мариуполе, относительно небольшой стан есть на одном старом заводе.
– Эвакуируйте их немедленно на Урал, в Западную Сибирь...»
Читателю, наверное, трудно представить себе демонтаж стана, прокатывавшего листы длиной до 10 – метров, шириной от 3 до 4 метров. Это дело колоссальной трудности. Десятки валков, электромоторов, нагревательные колодцы, система коммуникаций, электромоторы, гидравлика, километры проводки...
Предложение эвакуировать бронепрокатные станы – исходную базу танкостроения – на восток смяло, жестко отбросило все, что каждый из наркомов, директоров, танкистов до этого планировал, замышлял. Но никто не потерял самообладания: ни председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский, ни генерал-лейтенант Я. Н. Федоренко – главный танкист, ни нарком тяжелого машиностроения Н. С. Казаков. Но нарком танковой промышленности Малышев почувствовал себя в положении железнодорожного машиниста, которому вдруг на полном ходу, на подъеме, когда и локомотив работает на пределе, добавили сотню тяжелых вагонов. От неожиданной тяжести в таком случае по всему составу пробегает судорожная волна, запоют, заскрипят, напрягаясь, сцепления.
Малышеву виделся бронелист, который вылетает в шуме и грохоте из-под валков, правится на особых прессах, режется огнем и мечом для деталей корпусов КВ и Т-34... И вдруг этот поток прекращается, а враг, уже подходивший к Минску двумя танковыми бивнями Гудериана и Гота, будет взламывать оборону на смоленском направлении, а затем рваться на Москву, а Геппнер поведет свой танковый клин на Ленинград. А на сборочных стендах нет листа, и сами бронепрокатные станы в десятках эшелонов, рассыпанные на тысячи узлов, еще проталкиваются – месяц-два – сквозь встречный поток военных грузов на перегруженных железнодорожных путях...
В ночь с 25 на 26 июня Малышев с группой директоров, конструкторов, как уже говорилось, вылетел в Горький и на Урал. Результат?.. 1 июля ГКО постановил перевести завод «Красное Сормово» на выпуск Т-34, кооперировав его с Горьковским автозаводом и рядом других предприятий Горьковской и Ярославской областей, а также утвердил план производства танков на оставшиеся месяцы 1941 года и на 1942 год. Таким образом, была создана комплексная база танкостроительной промышленности почти в самом центре европейской части СССР.
В течение четырех последних месяцев 1941 года в Поволжье и особенно на Урале на основе перемещенных и некоторых вновь созданных предприятий были развернуты танковые, корпусные и дизельные заводы. На базе Челябинского тракторного завода вырос мощный танкостроительный комбинат, заслуженно получивший в народе название Танкоград. Сюда из Ленинграда было перебазировано танковое производство КВ и Харьковский дизельный завод. На заводе заводов – Уралмаше, где раньше создавались главным образом уникальные крупногабаритные машины, началось серийное производство корпусов и башен танков КВ. Группа заводов во главе со Сталинградским тракторным образовала важную комплексную базу танкостроения в Поволжье. Одновременно предусматривалось перебазирование на Урал Харьковского танкового завода имени Коминтерна.
С 1 августа 1941 года на выпуск бронелиста переводился Кузнецкий металлургический завод. Наркоматы среднего машиностроения и черной металлургии получили задание обеспечить немедленную переброску прокатного броневого стана с Ижорского на Новотагильский металлургический завод и установить его к 1 сентября.
Управление производством танков, доверенное В. А. Малышеву, было ответственнейшей задачей. Об этом мне рассказывал И. М. Зальцман, а позже я прочитал в его и Г. Эдельгауза статье «Вспоминая уроки Танкограда» в одном из номеров журнала «Коммунист». Там говорится:
«Сложившаяся в годы войны организационная структура была чрезвычайно простой, в ней отсутствовали промежуточные звенья, по сути, выполняющие лишь передаточные, функции. Сверху донизу она была рассчитана на непосредственную связь руководителя с подчиненными. Наркомат танковой промышленности не имел никаких главных управлений, и все вопросы сразу же решались отделами его центрального аппарата в ходе постоянного общения с заводами. Для сближения наркомата с предприятием в начале войны руководитель комплекса уральских заводов был назначен одновременно заместителем народного комиссара и наделен всеми его правами и обязанностями. Заместителем народного комиссара является и главный конструктор Танкограда».
Танкостроительная промышленность получила задание во втором полугодии 1941 года значительно увеличить выпуск танков КВ и Т-34. Положение было отчаянным. В стране не хватало порохов для боеприпасов, металла. Невероятно трудное положение сложилось и на ЧТЗ. Не хватало броневых корпусов и башен, не было оборудования для обработки крупных деталей, заканчивался запас танковых пушек. Конструкторы, технологи, мастера, рабочие не дрогнули. Казалось, чем неразрешимее задача, тем яростнее брались они за ее решение.
