– Как же это – выходить замуж без любви? – искренне удивилась неисправимая Гертруда Лаудруп. – Какой в этом прок? Ерунда какая-то…
– Католическая вера, она очень сильная! – пояснил Фрол. – Не слабее нашей, православной. Раз венчаны – значит всё, уже вместе до самой смерти. В том смысле, что «стерпится и слюбится»…
Сашенция, естественно, тоже пожелала принять участие в спасательном рейде. Мол, куда же без неё? Еле Егор отговорился, приведя совсем уже бронебойный аргумент:
– Сашенька, душа моя, ты, ведь, знаешь такую русскую деревенскую мудрость, мол: – «Нельзя складывать все куриные яйца в одну корзину»? Представляешь, что будет, если мы с тобой оба погибнем в этой дикой пампе, проявляя недюжинные образцы мужества и героизма? И я – совершенно не представляю! Но, тем не менее, кто тогда позаботится о Петьке и Катеньке? А? Не слышу чёткого ответа! Короче говоря, назначаю тебя, Меньшикова Александра Ивановна, Светлейшая княгиня Ижерская, своим полноправным заместителем – вместо погибшего генерала Ерика Шлиппенбаха! В смысле, заместительницей… Ежели что, то сама доведёшь экспедицию до Охотска, там встретишься с братом Алёшкой и нашим Шурочкой…
Первых лошадей – пусть и плохоньких – они купили здесь же, в порту, щедро заплатив (отдельно) и за ночное беспокойство.
Рассвет застал пятерых всадников уже в дороге. Под подковами лошадей чуть слышно шелестела пожухлая жёлто-бурая трава, изредка поскрипывали каменистые косогоры, вокруг тревожно перепархивали стайки буро-лимонных и светло-жёлтых листьев. Первыми ехали, заинтересованно переговариваясь о чём-то между собой по-испански, мальчишка-пеон (по имени Пепе) и Фрол Иванов. За ними следовали Егор и Ванька Ухов-Безухов. Замыкал походную колонну Людвиг Лаудруп, взятый в рейд в качестве отличного стрелка из арбалета – оружия смертельно-опасного, бьющего на далёкие расстояния и, при этом, совершенно бесшумного, что – при определённых обстоятельствах – бывает крайне важно.
Уже ближе к полудню они выехали к старенькой изгороди, тщательно спрятанной между двумя хвойными рощами. За изгородью обнаружилось с десяток молодых разномастных жеребцов, чуть в стороне от них паслись немногочисленные коровы, овцы и козы.
Пепе громко прокричал, видимо, подавая кому-то условный сигнал, и через подполковника Иванова пояснил:
– Это опорный пункт гаучо. Здесь можно (только своим, конечно же!) сменить усталых лошадей на свежих, отдохнуть, разжиться мясом и вином.
«Интересно, а мы-то – свои? Или – как?» – засомневался мнительный и недоверчивый внутренний голос.
Оказалось, что, всё же, свои. Из ближайшей рощи торопливо выбрались двое пожилых и седобородых пастуха-гаучо, небрежно кивнув головами остальным путникам, тут же вступили, горячо размахивая руками, в оживлённые разговоры с Пепе и Фролом.
Минут через десять-двенадцать Иванов сообщил последние новости и доложил о результатах переговоров:
– Сегодня вечером состоится свадьба Рауля Гонсалеса и Исидоры Тупи. На асьенду братьев Гонсалесов уже прибыл католический священник. Откуда это известно? В здешней пампе – как и в нашей благословенной России – хватает всяких любопытных сорок, которые разносят свежие новости на длинных хвостах…
– То есть, можно поворачивать назад? – всерьёз огорчился Ванька Ухов. – Ведь, ясно, что нам уже не успеть. Ты же сам, Фролка, говорил, что эта католическая вера ужасно сильная вся из себя, и всё такое прочее…
– Ничего страшного! – очень серьёзно заверил Фрол. – Я Исидору замуж возьму – с полным удовольствием – и в качестве вдовы знатного идальго Гонсалеса. Тут, главное, успеть до этого самого.… Ну, не маленькие, чай, сами понимаете – до чего.… А здешние свадьбы, они очень похожи на наши, российские. Сперва – как правило, уже под вечер – происходит католический обряд венчания, а потом все дружно садятся за праздничные столы. Молодые, их родственники и гости едят, пьют, гуляют, веселятся, поют, танцуют, иногда и дерутся.… И только уже глубокой ночью молодожёны следуют в супружескую спальню… Вот, того, что следует за этим последним действом, желательно избежать. Впрочем, если, даже, и не успеем, я Исиду прощу. Это же – ради спасения жизни отца, следовательно, не считается. Только, первым делом, я сперва этому мерзкому Раулю отрежу голову и вырву из груди его подлое сердце, а уже только потом – прощу мою Исидору…
– Э-э, подполковник, очнись! – видя, что подчинённый мысленно погрузился в призрачную и неверную пучину различных фантазий, Егор сильно потряс Иванова за плечо. – Давай-ка, братец, дальше рассказывай!
Фролка – от всей души – помотал русой и кудрявой головой, отгоняя прочь неприятные видения, и продолжил:
– Гаучо выделяют нам пять здоровых и молодых коней, на которых мы сможем переплыть через полноводную Рио-Рохо. Причём Чавес – старший на этом опорном пункте – советует нам переправляться в другом месте, мол, напротив этого большого острова кабальерос, наверняка, выставили сторожевой пост.
– И это правильно! – тут же встрял Ухов. – Если там налажена полноценная паромная переправа, то и сторожевой пост напрашивается сам собой… Продолжай, дружище, продолжай! Не буду я больше перебивать…
– Так вот, мы спустимся мили на три ниже по течению – относительно этого острова. Там, на обрывистом берегу стоит очень высокое одинокое дерево, называется – «кебрачо». Заберёмся на него, осмотримся. Чавес утверждает, что с той высоты (а это будет уже на закате) очень хорошо просматриваются все отмели речного русла. Понимаете мысль? Если знать дорогу, то и реку можно переплыть без особого труда, перемещаясь от одной отмели к другой. Такой, вот, старинный секрет гаучо… Ещё одно. То, что сегодня вечером и ночью будет пышная свадьба – это нам на руку. Значит, кабальерос посадят на крепкие привязи всех сторожевых собак, а это здорово упрощает дело…
«Упрощает?! – саркастически усмехнулся насмешливый внутренний голос. – «Конечно же! В незнакомой стране – малыми силами, незаметно – выкрасть юную и непорочную невесту прямо с брачного ложа… Что может быть проще? Ну-ну, герои вшивые…
В самом начале вечера они выехали на высокий берег Рио-Рохо.
– Ничего себе, речка! – уважительно присвистнул Ухов. – Мили полторы будет! А, командир? Может, и все две. Течение очень сильное, вон, смотри, водовороты какие идут – один за другим…
– Очень серьёзная и многоводная река! – согласился Егор, обеспокоено наблюдая, как буро-кофейные воды упрямо тащили – по направлению к Атлантическому океану – ветки деревьев, целые стволы, вывороченные с корнем, обломки каких-то строений, разбухшие трупы неопознанных животных и птиц…
– Пепе говорит, что на срединных равнинах Аргентины недавно прошли очень сильные ливни, – коротко объяснил подполковник Иванов.
Ещё через час с небольшим они подъехали к могучему кебрачо, нависавшему над тёмными и неспокойными водами Рио-Рохо. Дерево откровенно поражало – высоченное, разлапистое, многоярусное.
– Это единственное кебрачо на многие сотни и сотни миль вокруг, – начал переводить (вольно и с комментариями) Фрол вслед за Пепе. – Местная достопримечательность такая. В верхних «этажах» кебрачо обитают самые разные птицы, включая орланов и соколов. На серединных живут всякие мелкие животные – грызуны, обезьянки, ящерицы, змеи. А нижний ярус – безраздельная вотчина ягуаров… Этому конкретному дереву, наверное, лет восемьсот пятьдесят, оно хорошо «помнит» великое царство кечуа и приход первых испанских конкистадоров. Кебрачо растут только в тех местах, где чистые грунтовые воды подходят близко к поверхности земли. Поэтому рядом с этими загадочными деревьями всегда можно найти родники с хрустально-чистой питьевой водой, или даже глубокие колодцы, выкопанные многие сотни лет назад древними индейцами…
Неожиданно из-за толстенного ствола кебрачо выскочили шесть (шестеро?) низкорослых и остроухих псов (волков, койотов, шакалов?). Завидев людей, собаки негромко зарычали, но тут же развернулись и неторопливо потрусили в пампу. В лучах заходящего осеннего солнышка их поджарые тела, отливающие всеми оттенками светло-коричневого и красно-каштанового, смотрелись очень грациозно и эстетично.
– Агуары, красные аргентинские койоты, – пояснил Фрол. – Серьёзные такие ребята, с понятием. В том смысле, что откровенным разбоем никогда не занимаются, беззащитных телят не режут, по-честному охотятся…
Решили, что наверх они полезут втроём: Егор – как командир, Фролка – как единственный полноценный переводчик, и юный пеон Пепе – в качестве местного жителя и знающего экскурсовода.
Уже через пять-шесть минут Егор попал в совершенно другой мир: таинственная и чуткая тишина, прерываемая только резкими криками невидимых ему животных и птиц, влажный воздух, пахнущий абсолютной свободой и – совсем чуть-чуть – скрытой и неясной тревогой…
