И окна слева от нее, а не справа, как обычно. Что-то неладно.
В голове словно все паутиной затянуто. Совсем как после любви, когда они со Спенсером доводят друг друга до изнеможения.
Хелен попыталась сесть, но тело ее не слушалось. Час от часу не легче! Она снова попробовала, но наконец поняла, что руки связаны над головой. Связаны?
Она недоуменно моргнула, услышав его голос. Спенсер наклонился, погладил ее по щеке и нежно поцеловал в губы.
— Доброе утро, Хелен. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Последние несколько часов ты непрерывно стонала.
— Спенсер?
— Да, — кивнул он и, пригладив ее брови, снова поцеловал. Она невольно ответила ему, но тут же отпрянула.
— Почему у меня руки связаны?
— Чтобы ты не вздумала убить меня. То есть попытаться ты можешь, но сомневаюсь, дорогая, чтобы даже тебе это удалось.
— Зачем мне тебя убивать?
— Дело в том, что я тебя похитил. Мы здесь одни. Я прикрутил тебя к кровати. Короче говоря, милая Нелл, ты целиком в моей власти.
Она рванулась было, чтобы дать ему по носу, но хотя ее путы не врезались в запястья, освободиться не смогла. А ноги? Она попробовала лягнуть Спенсера, но обнаружила, что и щиколотки привязаны к изножью красивыми галстуками.
Хелен перестала сопротивляться и подняла на него глаза. Спенсер продолжал улыбаться самодовольной и одновременно радостной улыбкой. Странное сочетание, но что поделать, если ей так показалось! Она не знала, что и подумать. Одно ясно: позволить ему издеваться над собой она не может!
Изо всех сил стараясь не скрипеть зубами от злости, Хелен для начала потребовала:
— Немедленно освободи меня!
— Не могу, дорогая. Ты немедленно вырвешь мое сердце.
— Нет. Клянусь! Даже не сделаю тебя чертовым евнухом. Отпусти меня.
— Бессовестная ложь, и мы оба это знаем, Нелл. Наш последний разговор остался незавершенным, но с тех пор я все обдумал. Когда тебе понадобится облегчиться, я развяжу ноги и ту руку, что ближе к краю кровати и принесу ночной горшок. Ты справишься. Я сам попробовал сегодня утром, желая убедиться, что все будет в порядке. У меня прекрасно получилось. Кстати, ты долго спала. И перед тем как принести приготовленный мной завтрак, я освобожу твою руку и ноги. Ах, Хелен, не будь дурочкой. Не пытайся вырваться!
Она не ответила. По правде говоря, слишком велико оказалось потрясение. И хотя понимала, что нужно быть начеку, все же опомниться не успела.
— Ты похитил меня?
— Совершенно верно. Представляешь, даже спустил тебя и твои вещи с подоконника второго этажа и ни разу не споткнулся. И прострел меня не хватил. Я по-прежнему на два дюйма выше тебя.
— Но почему? Зачем ты это делаешь?
— Миссис Туп считает, что тебе нужно побольше узнать о наказаниях.
Он снял импровизированные узы с ее правой руки и ног и растер занемевшие конечности.
— Ну вот. Только не думай, что я покину комнату, ибо ты немедленно начнешь распутывать последний узел. Я останусь здесь.
Он похлопал ее по щеке и отошел к камину. Хелен пришлось воспользоваться ночным горшком. Спенсер обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она дергает за узел, и поспешно схватил ее свободную руку.
— Ложись, Хелен, и не вздумай сопротивляться.
Но это было все равно что уговаривать обезумевшего тигра не нападать на добычу. Она вопила, брыкалась, пытаясь вырваться, и пару раз нанесла ему довольно чувствительные удары, но Спенсеру все-таки удалось усмирить разъяренную богиню, прикрутив ее руки к изголовью. Тяжело дыша, он навис над ней.
— Что ж, поистине героическая попытка. А теперь хочешь позавтракать?
— Я придушу тебя, Спенсер!
Он наклонился и впился в ее губы поцелуем, но тут же ловко увернулся, когда Хелен попыталась укусить его. Не успела она оглянуться, как Спенсер натянул рубашку ей на бедра и, словно вспомнив что-то, схватил за щиколотку.
— Очень мило. А теперь левую.
Она снова попробовала лягнуть его, но промахнулась. Вскоре ее ноги были широко раздвинуты.
— После завтрака, дорогая, мы насладимся десертом, — сообщил он, перед тем как выйти из спальни.
За спиной слышались вопли и проклятия, не слишком изобретательные, в которых его, однако, сравнивали с различными животными, но Спенсер лишь улыбался. Ей лучше успокоиться. Все равно ничего не выйдет.
Глава 23
Четверть часа спустя лорд Бичем появился с соблазнительными теплыми булочками, свежим маслом, абрикосовым желе и чайником собственноручно заваренного чая.
— Булочки не совсем свежие. Миссис Туп испекла их вчера специально для такого случая. Однако я развел огонь в камине и подогрел их.
— А что ты имел в виду под десертом?
Ему явно понравился ее вопрос.
— Наказание, счастье мое. Всем окружающим просто не терпится просветить меня на эту волнующую тему. Возможно, ты стала слишком предсказуемой в своих методах, потеряла былую изобретательность. Пора влить свежий солод в старое пиво, дать вещам новую перспективу.
— Кому это «всем»?
— Я не могу раскрыть свои источники. Думаю, они попросту боятся возможной мести.
— Спенсер, пожалуйста, отпусти меня. Даю слово, что пальцем тебя не трону.
— Как мило, что ты вздумала звать меня по имени, дорогая. Надеюсь, это означает, что ты больше не намерена держать меня на расстоянии?
Она снова попыталась вырваться, но безуспешно, и с каждым мгновением все больше багровела.
Спенсер погладил ее по щеке, уселся в кресле у кровати и предложил:
— Намазать тебе булочку маслом и желе?
— Я хочу есть сама.
— Так и быть.
Он освободил ей руку и подозрительно смотрел, как она сгибает и разгибает запястья и сжимает пальцы.
— Ну как, намазать?
Хелен кивнула. Слава Богу, она, кажется, на время оставила свои кровожадные намерения.
Она съела две булочки с абрикосовым желе, легла на подушки и вздохнула:
— Восхитительно. Миссис Туп печет лучшие булочки в округе. Спасибо. Мне хотелось бы вернуться в гостиницу к обеду. Надеюсь, мы можем уехать?
— Хочешь чая? С молоком? Лимоном?
У Хелен появилось в глазах то же выражение, как при стычке с молодыми повесами из Кембриджа. Она жаждала крови.
Ему не следовало бы давать ей чай, особенно с молоком. Она швырнула чашку ему в лицо, но тут же съежилась.
— О Господи, я не подумала. Мне следовало бы сначала выпить хоть два глотка.
— Возможно, — спокойно согласился Спенсер и поднялся, чтобы привести себя в порядок. — Подобные вещи, — продолжал он, окуная тряпицу в тазик с теплой водой, стоящий на комоде, — заслуживают наказания. Как по-твоему? Пятая степень?
