Лорой, с которой в двухнедельный промежуток между побегом из Новера и устройством на работу в этой кампании произошло нечто экстраординарное.
— Шериф, не хотите ли вы поговорить с некоторыми из друзей Карли? — спросила Джанис. — Я могу пригласить сюда некоторых из них.
Приняв ее предложение, он прошел за ней в офис. Может быть, люди, которых Карли называла друзьями, скажут ему больше, чем ее начальница, ответив на несколько волновавших его вопросов.
Однако, возможно и то, мрачно подумал Бак, что они только добавят новых.
Во вторник днем после недолгих поисков Карли обнаружила в столе на кухне Бака телефонную книгу Новера и набрала номер телефона Морин Фелпс. Бак сказал, что, когда возвратится из Сиэтла, покажет Морин ее фотографии, но зачем было ждать так долго? В конце концов, если уж Морин была ее теткой, она могла потратить некоторое время на повторную встречу с ней и спросить о людях, изображенных на фотографии.
Пожилая леди была дома и сказала, что будет счастлива составить ей компанию. Ее радушие заставило Карли почувствовать себя виноватой. Кроме двух раз, когда она посещала дома Фелпсов вместе с шерифом, она не пыталась встретиться с этой женщиной. Даже зная о том, что ее хорошо встретят, и, предполагая, что этот большой и уродливый дом за городом был когда-то для нее родным.
Она заперла дверь дома Бака и села в свою машину. Со времени прибытия в Новер она совсем не садилась за руль. После поездки к горе Рашмор, по голым холмам Южной Дакоты и заезда по дороге домой в Хелене было приятно избавиться на некоторое время от необходимости вести машину. Она не знала, нравилось ли ей это раньше, но после аварии вождение скорее стало необходимостью, чем удовольствием.
В полуденном свете солнечного, но холодного дня Новер выглядел почти безлюдным. Октябрь был уже близок. Прошло почти три года с тех пор, как исчезла Лора, и без нескольких недель три года с той поры, как она появилась в Сиэтле.
Карли не сомневалась в словах Бака, что Карли Джонсон мертва и что она, Лора, присвоила ее имя и жизнь, но она не чувствовала себя Лорой. Не чувствовала, что выросла в этом городе и среди этих людей. Не ощущала себя той женщиной, которой на самом деле была.
Она приспособится. Привыкнет. Примет это как должное. Сделала же она это, очнувшись в госпитале, приспособилась к абсолютно новой, незаполненной ничем жизни. Значит, сделает это еще раз.
Но где она этим займется, думала она, сворачивая на дорогу, ведущую к дому Фелпсов. Здесь, в Новере, с родными, с Баком?
Или в одиночестве в Сиэтле?
Морин встретила ее наверху лестницы с радушной улыбкой и приветливо протянутыми руками, провела Карли в гостиную и предложила на выбор чай или кофе и кусок теплого персикового пирога. Карли выбрала чай, отказалась от остального и подождала, пока женщина сядет. С любопытством она впервые посмотрела на нее как на родственницу, как на свою тетку.
Должно быть, в молодости она была красивой, но и сейчас выглядела привлекательно со своими совершенно седыми волосами и мягкими правильными чертами лица. У нее, наверное, было доброе сердце — она ведь взяла к себе Лору, не так ли? И все же в ее жизни, вероятно, были неприятности. Она была еще молода, когда умер ее муж, но больше не вышла замуж. Была любящей и самоотверженной женщиной, а имела только одного ребенка, одну стареющую, полную яда и ненависти, все еще одинокую дочь.
Морин, чихнув, села на кушетку.
— Извини, кажется, я все-таки подхватила этот вирус, который ходит вокруг. Так что я стараюсь держаться подальше. Не хочу передать его кому-нибудь. Бак сегодня работает?
— Он уехал в Сиэтл, — ответила Карли. — Вернется в четверг вечером.
— Мне кажется, ты проводила с ним много времени. Теперь, когда он уехал, тебе, должно быть, одиноко в отеле.
— Пока… пока он в отъезде, я остановилась в его доме.
Карли про себя пожалела о вырвавшихся у нее словах, но она сидела здесь не для того, чтобы рассказывать старой леди о мотивах ее переезда к Баку. Разумеется, Морин без труда может узнать правду от Хэзел или Трины, однако, рассчитывала Карли, она не покажет, что все знает.
— Миссис Фелпс… Могу я звать вас Морин?
— О, разумеется, моя дорогая.
— Шериф… Бак вчера обнаружил, что… — она посмотрела на чашку, которую держала в руках, и набрала воздуху. — Карли Джонсон — не настоящее мое имя. Очевидно, я выбрала его перед тем, как приехала в Сиэтл.
Было видно, что Морин поняла значение этой новости, ее глаза оживились: если перед ней сидела не Карли, то это была Лора.
— Пока я не приехала сюда, я полагала, что я Карли. После того как я пришла в сознание в госпитале, мне отдали водительские права, кредитные карточки, чековую книжку, и везде стояло это имя. Люди, которые знали меня до аварии, называли меня так. Я действительно верила этому. — Отставив чай в сторону, она открыла сумочку и, вытащив оттуда бумажник, извлекла из него две фотографии. — Эти фотографии были единственным, что связывало меня с моим прошлым, по крайней мере, я так думала. Если судить по надписям на обратной стороне, это моя фотография, а на этой я снята вместе с родителями. Не узнаете ли вы?..
Морин наклонилась вперед и взяла фотокарточки. Она внимательно изучила каждую, потом с сожалением покачала головой:
— Очень жаль, дорогая. Взрослых я не знаю совсем. Девочка… Она кажется знакомой, но первый класс — это было так давно, к тому же ты… Лора тогда с нами не жила. — Значит, вот как, разочарованно подумала Карли. То, что она три года принимала за самое ценное, оказалось подделкой. Незнакомцами. Людьми, которые никогда ее не знали, и которым не было до нее никакого дела. — Знаешь, — задумчиво сказала Морин, — у меня на чердаке до сих пор сложено почти все, что осталось от Лоры. Кажется, там были какие-то старые фотографии. Почему бы тебе не сходить со мной и не посмотреть. Может быть, мы что-нибудь найдем… — Единственным желанием Карли сейчас было вернуться в дом Бака, забраться в постель, накрыться с головой одеялом и не вылезать до его возвращения. Но такой неожиданный уход выглядел бы невежливо, кроме того, может быть, Морин права. Вдруг они и отыщут что-то. Не то, чего бы ей хотелось — доказательства того, что она не могла быть Лорой, — но, возможно, что-то, что поможет ей вспомнить себя как Лору.
Она была уже на полпути вверх по лестнице, в нескольких шагах от Морин, когда по спине у нее пробежали мурашки. Резко оглянувшись, она увидела Трину, лениво облокотившуюся на притолоку спальни. Как долго она стоит там? Карли не знала. Много ли она услышала?
Судя по усмешке, вполне достаточно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
