Я резко выдохнул — через трубочку. Хохот мгновенно смолк. По телу замшевого пробежала судорога, он начал клониться ко мне, всё ниже и ниже. Зарядом для моей соломинки служил крохотный прозрачный шарик — точно такой же, как в зажигалке, использованной на заросшем борщевиком поле.
Именно за этот коронный трюк, за это ноу-хау меня и прозвали Гюрзой — хотя, вроде бы, плеваться ядом имеют обыкновение не гюрзы, а кобры. Но придумавшие прозвище ребята из ДОН были не сильны в ботанике.
— Ты что? — встревоженно спросил Пастушенко, ничего не увидевший и не понявший.
Обхватил замшевого за плечи, распрямил. Сейчас сообразит, в чем дело, и пристрелит меня… И отчего я не имею привычку носить над десной сразу два обрезка соломинки?
Что-то серебристо сверкнуло в воздухе, и Пастушенко издал негромкий странный звук: «э-э-у-у-у…» Рука его потянулась к лицу и не смогла дотянуться, скрюченные пальцы хватались за воздух в нескольких сантиметрах от щеки…
А из глазницы у Паши торчал металлический предмет. Насколько я понимаю, рукоять самого обычного медицинского скальпеля.
Там же, чуть позже
Я был слеп, словно крот. И надо мне носить очки с громадными, как у Пулковского телескопа, линзами.
Как же я мог посчитать ее некрасивой?! Она была прекрасна. Прекрасна, как богиня мести, — обнаженная, с растрепанной прической «взрыв на прядильно-ниточной фабрике». В правой руке спасительница сжимала некий медицинский инструмент — то ли хирургическое долото, то ли распатор. В левой — еще несколько инструментов, изначально предназначенных спасать, но не отнимать жизни.
Богиня. Богиня Диана со своими дротиками. Или дротики были у кого-то другого? Неважно. Она была прекрасна, и я вполне мог исправить первоначальное упущение и влюбиться, — но мешало одно обстоятельство: богиня пристально меня разглядывала. В божественном ее взоре явственно читалось сомнение: не стоит ли присоединить к трупам, живописно раскиданным в холле, и мое бездыханное тело?
Никаких возможностей воспрепятствовать такому повороту событий у меня не было. Мышцы постепенно возвращались в рабочую форму, но слишком медленно. А как спасительница умеет метать острые медицинские предметы, мог бы засвидетельствовать Пастушенко, — на Страшном суде или спиритическом сеансе, разумеется.
— Кто такой? — спросила богиня.
Излагать какую-либо из многочисленных легенд не имело смысла. Я вспомнил про шрамчик, обнаруженный покойным Литвинасом на бедре богини, и ответил чистую правду:
— Майор Владислав Дашкевич, УСБ ФСР. Последний год — майор запаса.
Богиня наморщила лоб, словно припоминая что-то, и неуверенно спросила:
— Гюрза?
— Гюрза, — подтвердил я.
Вот она, слава…
А затем девушка сделала странную вещь: попыталась прикрыть руками свои божественные прелести. Странную, ибо до сих пор нагота не смущала ее ни в малейшей степени. Да и в самом-то деле, зачем стесняться людей, которых успешно превращаешь в покойников?
Она стремительно шагнула к окну, рванула вниз штору. И дальнейший разговор вела, облачившись в некое подобие индийского сари.
— Слышала о тебе от Циклопа, — пояснила девушка.
Циклоп… Чистильщик, работавший с нами в Крайне… Тесен мир.
— А я — Стружка, — представилась богиня совсем не божественным именем.
— Тоже из донских? — уточнил я, пытаясь сесть. Удалось.
Она помотала головой:
— Вторая спецбригада. Услышал — и забудь.
Вот даже как… «Услышал и забудь», — ритуальная присказка, которой завершались между своими все упоминания этого подразделения, вроде как и отсутствующего в разветвленной правоохранительной системе Российской Федерации. По крайней мере, все бойцы СБ-2 нигде в кадрах не значатся. Желтая пресса, правда, упорно муссирует тему их существования, и столь же упорно именует «эскадроном смерти».
Так это они пасли меня на Северном проспекте?! Непонятно… Последовавшие слова Стружки ясности не добавили:
— Ну и зачем же, Гюрза, ты нам засаду на фининспектора изгадил? Сам пристрелить хотел?
К стыду своему, я и понятия не имел, кто такой фининспектор. И вообще был уверен: засада на меня, и ни на кого иного.
Богиня по прозвищу Стружка объяснила в ответ на мое выраженное вслух удивление: фининспектор — вернее, Фининспектор, — псевдоним, полученный гражданином в костюме и галстуке, чьи мозги столь неаппетитно раскинулись сейчас по полу. Прозвали его так неспроста, а за манеру ходить в гости: с порога заявлял, будто он инспектор финансово-контрольной службы, и тут же пускал в ход парализатор. Живых свидетелей обычно не оставалось, но пару раз охранная аппаратура зафиксировала подробности визита.
Еще пара вопросов-ответов, и картина относительно прояснилась: СБ-2 пасла своего финансового деятеля, понятия не имея ни обо мне, ни о Пастушенко. Локализовали местонахождение — ту самую, мной арендованную квартиру на Северном, готовились брать… Но тут майор Гюрза выскочил, как чертик из коробочки, — вернее, как чертик из старой «тойоты». И Фининспектору удалось благополучно ускользнуть.
Понятно… То-то мне и показалось, что засада выставлена не на профессионала. А ребята действовали достаточно грамотно, просто их действия были направлены на того, кто внутри квартиры…
За охотником тоже охотились, а я врагов своего врага не признал за друзей… Случаются и такие накладки.
Несколькими фразами я пояснил, как выглядела ситуация с моей стороны, о многом умолчав, естественно. И спросил, кивнув на замшевого:
— А этот кто?
Судя по их разговору с Пастушенко, именно замшевый был главарем, а Фининспектор — на подтанцовке.
— Не знаю, — ответила Стружка, исследуя карманы мертвеца.
Я увидел извлеченную из недр замшевой куртки отвертку — самую обычную, дешевую, с черной пластмассовой рукоятью. И понял, кто прикончил квартирного махинатора, на досуге увлекающегося рыбалкой.
— Без документов шлялся, — констатировала Стружка, закончив осмотр. — По ориентировкам вроде не проходил такой. Чем ты его приласкал? Твердый уже, как чурка деревянная.
— Курарин.
— А-а-а… Надо бы и мне такую клёвую штучку заиметь. Хотя отпадно со стороны смотрелось: ну прямо как пацан на уроке, — из трубочки, бумагой жеваной…
И эта убившая на моих глазах человека девушка рассмеялась совершенно по-детски, рассмеялась от воспоминания о только что совершенном мною убийстве. Рассмеялась и разом помолодела лет на пять-семь…
Я смотрел на ее растрепанные волосы, на постоянно сползающее «сари», и думал, что она все-таки и в самом деле красивая… Но страшненькой какой-то красотой.
Подмосковье, загородный дом Моргулиса, 16 июня 2028 года, 15:03
Центр приусадебного участка занимал искусственный водоем, облицованный болотным туфом, и своей живописной асимметричной формой немного напоминавший гигантскую запятую. Над круглой и широкой частью водоема возвышалась горка, сложенная из того же поросшего мхом туфа, — по ней сбегали струи воды, падая с одних ноздреватых глыб на другие; этакий мини-водопадик, красиво. Узкий «хвостик запятой» замысловато изгибался по участку, словно крохотная речка, впадающая в озерцо, и в паре мест через «речку» были переброшены стилизованные горбатые мостики.
В водоеме плавали некрупные карпы, чуть больше ладони, и окраска их весьма отличалась от природной: разноцветная, ярко-пятнистая. Когда-то и от кого-то Стрельцов слышал, как они называются, но не вспомнил, а у Моргулиса не стал спрашивать. Возле дна держались другие рыбы, куда более крупные: судя по цилиндрическим, покрытым костяными бляшками телам и узким вытянутым рылам — стерляди, а то даже и осетры.
«Неплохо живет господин полковник, — вынес он мысленный вердикт. — Разве что павлинов не хватает…»
Господин полковник разговор начать не спешил. Сидя в шезлонге на берегу своего водоема, — Стрельцов рядом, в таком же, — Моргулис потягивал безалкогольный коктейль через соломинку, бросал карпам шарики гранулированного корма, — и задумчиво наблюдал, как рыбы стараются перехватить их под носом друг у друга. Осетры (или стерляди?) в этой суете не участвовали, степенно плавали на глубине.
Интересно, зачем Моргулис предложил встретиться именно здесь, в своем загородном доме? Чтобы продемонстрировать очередной пряник, после двенадцатого БМВ, — понравилось Стрельцову ездить на этой тачке, что уж греха таить… К комфорту привыкаешь быстро. Кнут сегодня утром, по большому счету, тоже лишь показали издалека, — если бы действительно хотели устранить, послали бы кого-то посерьезнее мальчишки-моргуна… Небольшое предупреждение: именно так всё и закончится, если… Но что «если»?! Чего именно от него добиваются люди, стоявшие за спиной полковника, Стрельцов не мог взять в толк.
