На Сергее, как только он выбрался из машины, повисла сестра. Мать, небольшого росточка, плотная женщина, уже вытирала глаза краем платка.
Усилием воли Ирина заставила себя выйти из машины и встать невдалеке. Таксист вытаскивал из багажника их вещи.
Сестра Сергея с любопытством посматривала на Ирину. Вдруг мать заметила ее, всплеснула руками, засеменила навстречу. У Ирины сердце застряло в горле.
— Здравствуй, дочка! — воскликнула женщина и крепко обняла девушку.
— Здравствуйте, мама… — со всей душой ответила она. Слезы, откуда ни возьмись, подступили к глазам, выкатились на лицо, побежали…
— Ну, мамуля, у самой глаза на мокром месте и гостью плакать заставила! — всплеснула руками сестра. Подошла и протянула Ирине ладошку: — Зоя.
Ирина и Зою обняла. И отца — крупного высокого мужчину — тоже обняла и тоже не сдержала слез. А суматоха встречи продолжалась. Все принялись охать над близнецами, передавать их с рук на руки. Потом Сергей одаривал родных подарками.
Накрыли стол. Все сразу понравилось Ирине в этом доме: белоснежная выбеленная мелом печь, крашеные ровные половицы, закрытые самоткаными дорожками. Кровати с вышитыми подзорами, подушки, сложенные аккуратной горкой, фиалки на окнах в кухне и герани на широких подоконниках в горнице. Все сияло заботой, чистотой и, как показалось Ирине, любовью. По крайней мере ее сразу же окружили вниманием и любовью. Поначалу она была поглощена заботой о малышах, ей все время кто-нибудь помогал. Отец приносил воды из колодца, мать, как только кто-то из малышей издавал слабый писк, тут же кидалась выяснять, в чем дело.
Зоя постоянно крутилась рядом, задавая множество вопросов и сама без конца рассказывая о себе, о деревне, об их с Сергеем детстве.
Ирина довольно быстро освоилась в чужом доме. Да нет же, не ощущала она его чужим! Все здесь было близко ее душе, а к родным Сергея она чувствовала тепло и непонятную волнующую нежность.
В деревне приезд земляка, морского офицера, с женой и детками вызвал живой интерес. Куда бы ни пошли молодые — в магазин ли, на речку, — везде на них глазели любопытные. Ирина ловила на себе придирчивые пристальные взгляды сельчан.
В субботу вечером родители Сергея позвали родню и соседей. Составили вместе два стола во дворе дома, поставили лавки. Народу набежало как на свадьбу. Ирине никогда прежде не приходилось быть в центре внимания. Она сидела рядом с Сергеем и вспыхивала от волнения, когда обращались к ней.
— А что, дочка, быть женой моряка небось не сахар?
— А по скольку же он у тебя в плаваниях-то бывает?
— А на корабль-то жену пускают?
— У них бабы-то на кораблях имеются, или как?
Ирина не знала, что отвечать на вопросы, оглядывалась на Сергея. Ему то и дело приходилось выручать ее.
— Женщин на кораблях нет. Ты разве, Степаныч, не слыхал поговорку: женщина на корабле — к беде? Но для жен офицеров экскурсию делают, когда корабль на приколе стоит. Иринка, правда, не успела побывать, некогда с малышами.
— Что же ты, Сережа, жене сказать-то не даешь? — вдруг вылезла с вопросом бойкая молодая девица, на вид ровесница Сергея. — Или офицерские жены все такие молчуньи? Военную тайну боятся разболтать?
— Чего пристали к моей невестке? — вступилась свекровь. — Не видите разве — не до разговоров ей! С двумя — не с одним. Намаешься так, что язык не ворочается. Иная лясы точить мастерица, а на руки-то не шустра.
Свекровь зыркнула на девицу, та только плечами пожала.
— А наша Иринка что сшить, что сготовить — пожалуйста!
Ирине стало неловко, она не знала, куда деться. Но свекровь разошлась:
— Вон на Зоиньке платье — видали? Иринка сама сшила! За полдня!
Зоя подлетела, услышав о себе, покрутилась, демонстрируя обновку. Соседи языками защелкали, заохали, заахали.
Свекровь, довольная произведенным впечатлением, сложила руки под грудью.
— И мне нашила сорочек! На несколько лет теперь хватит!
Свекровь не замечала, что сноха от ее похвал совсем засмущалась, нашла предлог и убежала в дом.
— Она нам как родная сразу стала! — не унималась свекровь. — Вот душой не покривлю, ежели скажу: вторая дочь у меня. И я довольна Сережиным выбором!
Гости зашумели, подвыпивший сосед предложил тост за молодых. Мужчины интересовались службой земляка. Вопросы так и сыпались на Сергея.
— Вот ты сейчас, Сережа, в каком будешь звании?
— Капитан-лейтенант.
— А должность у тебя какая?
— Штурман.
— О-о… Ну а в перспективе? Перспектива-то роста есть у тебя? — допытывались дотошные односельчане.
— Конечно. Вот после отпуска отправляюсь на повышение.
— Далеко?
— Под Владивосток.
За столом ахнули. Мать, услышав такое, зашмыгала носом, вышла из-за стола. Отец цыкнул на нее:
— Не разводи сырость, мать! Сыном гордиться надо, а не слезы лить. И радоваться, что страна у нас большая, а не крошечная, как у некоторых. Неделю ехать, чтобы до края добраться…
Мать только рукой махнула и посеменила в дом. Ирина видела это и отпрянула от окна.
Малыши спали. Они вообще прекрасно вели себя в этом доме, словно почувствовав надежность стен родового гнезда.
В окно долетали обрывки разговора.
— Что ж, там лучше, чем в Мурманске?
— Корабль серьезней, ответственности больше. Ну и должность соответственно.
Ирина все это слышала, но ничего в этом не понимала. Больше всего она боялась, что произойдет что-то такое, что обман раскроется. Как она тогда посмотрит в глаза женщине, которую называет мамой?
— Иринк, — позвали ее из соседней комнаты, и она поспешно вышла. Свекровь стояла у стола в комнате Зои и вглядывалась в висевшую на стене географическую карту.
— Ты глянь-ка, Иринк, куда вас занесло!
Иринка нашла на карте Владивосток. Трудно было представить то расстояние, которое отделяло Смоленск от Владивостока.
— Чего ж он согласился так далеко? — беспомощно оглядываясь на Ирину, едва не плача, вопрошала женщина. — Нельзя было поближе, что ли, попроситься? Ведь у вас детки малые…
Иринка не знала, что и сказать. Для нее самой это было так неожиданно. Она поняла одно: подходит момент, когда родители должны узнать правду. Ведь не может Сергей везти детей на край земли. Скорее всего он намеревался оставить их здесь, в деревне. Выходит, она только внесла путаницу в его планы…
— Или Сереженьке не понравился Мурманск-то? — предположила мать. — Или, может, по службе неприятность какая?
— Нет, ну что вы, мама! — с готовностью возразила Ирина. — Вы же слышали, Сережа говорил — на повышение, значит, хорошо служил.
