– Я… Она все еще важна для меня.
Эти слова будто разрядили напряжение. Джил даже показался счастливым, в любом случае ему стало легче.
– Так скажи ей об этом.
– Знаешь, я не уверен, что она захочет ко мне вернуться. Я перестал ей верить, это была непростительная ошибка.
– Захочет. Хотя ты и был к ней несправедлив. Руперт ей был в общем до лампочки. Она сама сказала мне об этом. Оливия не я, понимаешь, она верна своим чувствам.
– Эймори, не надо, – мягко сказал Джил.
Я закусила губу, чувствуя, что наворачиваются слезы. Джил притянул меня к себе, и я прильнула к нему. Так хорошо было оказаться в объятиях верного друга. Несколько мгновений я млела в крепких руках, теплоте и надежности, затем сделала шаг назад, утерла слезы, вдохнула освежающий морской воздух и невесело рассмеялась:
– Я столько всего наворотила.
Джил посмотрел на меня.
– Никто из нас не в состоянии принимать ясно продуманные решения, когда мы влюблены. А ты все еще влюблена в него.
Я вздохнула и, впервые признавшись в этом самой себе, кивнула:
– Да. Я все еще люблю его.
– По-моему, я всегда это знал. – Джил улыбнулся, хотя и несколько криво. – Но, кажется, все-таки решил посмотреть, что могло бы выйти.
– Я совсем не уверена, что у меня получится… Но я должна попытаться.
– Понимаю. – Джил облокотился на перила, так же, как Майло всего несколько минут назад. – Вы созданы друг для друга, правда. – Он улыбнулся. – Его нужно все время осаживать, а тебя немножко подзадоривать. Со мной тебе, наверно, было до смерти скучно.
– Джил, прости меня за все.
Он взял меня за руку. Мы в последний раз стояли рядом.
– Тебе не за что просить прощения, Эймори. Ты пошла по зову своего сердца. Мало кто из нас способен на большее.
– Спасибо. – Я сделала глубокий вдох, запретив себе плакать. За эту неделю я пролила больше слез, чем за целый год. – Увидимся в Лондоне?
– Конечно. Я очень хочу остаться твоим другом, Эймори.
– А я твоим, Джил.
Он улыбнулся и стиснул мою руку.
– А теперь, с твоего позволения, думаю, мне надо обсудить кое-что с Оливией.
– Конечно. Желаю вам обоим счастья.
Он поцеловал меня в щеку и ушел, оставив на террасе одну. Я еще постояла, глядя на море. Сколько всего произошло за это короткое время в «Брайтуэлле», а все-таки, по большому счету, ничего не изменилось. Стряхнув задумчивость, я вернулась в гостиницу. Надо было еще кое-что собрать, чтобы успеть на вечерний поезд. Пошлю телеграмму Лорел, пусть встретит меня на вокзале. Не хочется одной возвращаться в пустой дом. Может, прежде чем ехать в усадьбу и пытаться распутать эту страшную путаницу, которая называется моим браком, лучше пару дней пошляться по лондонским магазинам.
– Полагаю, вы счастливы, что уезжаете из «Брайтуэлла», миссис Эймс.
Ко мне подошел инспектор Джонс. Хотя я и подписала вчера протокол, но почему-то не очень ему удивилась. Я так и думала, что перед отъездом он захочет еще со мной поговорить. Мне было приятно его видеть. Пусть моя самодеятельность раздражала инспектора, но я чувствовала, что скорее ему симпатична. Я же просто им восхищалась.
– В самом деле, инспектор. Вряд ли когда-нибудь выберусь еще так на море.
– Вы сегодня едете домой?
– Да, как раз думала отправляться на вокзал.
Он не задал мне вопроса про Майло, за что я была ему признательна. Проницательный инспектор, казалось, все понимал.
– Учитывая мою строгость в подобных делах, вас это, может, удивит, но я пришел поблагодарить вас за помощь, – довольно мрачно сказал Джонс.
Хотя он процедил эти слова сквозь зубы, я была польщена.
– Вы бы все равно нашли убийцу.
Я говорила серьезно. У меня не было никаких сомнений в том, что инспектор с его умом распутает дело. То, что я все время вмешивалась, возможно, вынудило Ларису действовать в спешке, но она все равно не ушла бы от Джонса.
– Могло быть слишком поздно, – многозначительно произнес инспектор. – Меня нисколько не удивило бы, если бы преступница решила, что настала очередь Эммелины Трент. Ведь именно она поставила крест на всех мечтаниях миссис Хэмильтон.
Ужасная мысль, мне не хотелось на ней сосредотачиваться, и я спросила:
– Вы думаете, ее повесят?
Как ни чудовищны были преступления Ларисы, я невольно испытывала сочувствие к тихой женщине, которую в конечном счете завело слишком далеко.
– Вряд ли. Как я понял врачей, она не вполне дееспособна. Скорее всего ее поместят в психиатрическую лечебницу.
– Может быть, это и к лучшему.
– А каковы ваши планы? Вы намерены обратить вмешательство в дела полиции в привычку?
Хотя Джонс не улыбался, я поняла, что он меня дразнит.
– Едва ли. С меня хватило одного убийства, инспектор. Я бы предпочла, чтобы преступления остались в прошлом.
Теперь Джонс улыбнулся:
– Это вы сейчас так говорите. Если подвернется что-нибудь захватывающее, думаю, тут же впутаетесь.
Я рассмеялась. Носильщик принес мой багаж, и я с огромным удовольствием отдала ключ портье за стойкой.
– Я могу отвезти вас на вокзал, миссис Эймс? – поинтересовался инспектор, когда мы выходили из гостиницы «Брайтуэлл» на теплое солнце.
– Спасибо, инспектор Джонс, – улыбнулась я. – Учитывая все, что мне пришлось пережить за последнюю неделю, полагаю, полицейский эскорт в самом деле не помешает.
Поезд тронулся на север. Я сидела в купе и смотрела на мелькающие пейзажи и далекую морскую гладь. Сегодня выглянуло солнце, словно предвещая радужное будущее, но я ощущала какую-то потерянность. После всего случившегося я очень устала и хотела домой.
– Путешествуем в одиночестве?
Услышав знакомый голос, я подняла голову, на долю секунды решив, что обозналась, и немало удивилась. В дверях стоял Майло. Я не видела его на вокзале и тем более не видела, чтобы он садился в поезд.
– Мне показалось, ты уехал утренним поездом, – произнесла я ровным голосом, хотя сердце заколотилось.
Я призналась Джилу, что, несмотря ни на что, все еще люблю Майло, и очень не хотела, чтобы муж уезжал, когда все так неопределенно. И вот он тут как тут. Тем не менее рассудок запрещал чего-то ждать. Я уже давно научилась тому, что лучше не питать надежд, и сейчас с опаской наблюдала, как Майло, зайдя в купе, закрыл за собой дверь.
– Мне тут подумалось, лучше пока не ехать на континент.
Я не очень понимала, как реагировать, какая роль отведена мне в этой маленькой пьесе. Сегодняшнее утро внушило мне уверенность в том, что наш брак распался, но вот Майло стоит передо мной как ни в чем не бывало, с такой невозмутимостью, будто зашел в гостиную выпить чаю.
– О! – выдавила я из себя. – И что же заставило тебя изменить намерения?
– Я немного поразмыслил и решил не оставлять тебя одну. Мне не очень понравилась твоя компания.
– Вот как?
– Вот так. – Майло занял место наискосок от меня. Лицо его выражало спокойствие и безмятежность. – Если хочешь знать, я сел на этот поезд с твердым намерением сбросить с него Джилмора Трента.
Я невольно улыбнулась, а в душе вдруг вспыхнула искра надежды.
– Джил не поехал этим поездом.
Мы смотрели друг на друга.
– Вот как?
Мне вдруг пришло в голову, что Майло уже это знал. Прежде чем действовать, он скорее всего высматривал меня на вокзале, чтобы понять, какое я приняла решение.
– Вот так, – ровным голосом ответила я, и нам обоим было ясно, как много означают эти пустые слова.
Пожав плечами, Майло устроился поудобнее.
– Что ж, тоже неплохо. Не хотелось бы подкреплять твое мнение о моей кровожадности.
– Майло, я…
Он махнул рукой:
– Не важно. Это все ерунда. Вероятно, там в самом деле могло показаться, что я виновен. В любом случае было любопытно пару минут побыть главным подозреваемым.
– Если бы мы могли положиться друг на друга… – произнесла я. – Но в данном аспекте дела у нас всегда обстояли не лучшим образом, правда?
– Могло быть и хуже. Ты, по крайней мере, еще не пыталась утопить меня в ванне.
У меня вырвалось нечто среднее между смешком и тяжелым вздохом.
– Майло, перестань дурачиться.
– Вовсе я не дурачусь. Ведь и правда существуют браки похуже нашего.
– Я не шучу. – Мне не хотелось идти у него на поводу, но поскольку я почему-то не способна была посмотреть ему в глаза и сказать слова, которые следовало сказать, то принялась рассматривать свои руки. – Мы часто будто чужие друг другу. Я нередко думаю, нужна ли я еще тебе.
Я заставила себя сказать это, хоть и ожидала пустого ответа. Но подняв глаза, я не увидела во взгляде Майло насмешки.
– Тебе прекрасно известно, Эймори, что я тебя обожаю.
Он пристально смотрел на меня своими синими глазами, похожими на два озера, в которые я погружалась все глубже и глубже. Это был один из тех редких моментов, когда Майло казался совершенно искренним, и я с трудом противилась желанию поверить ему.
