Только бы не уснуть. Каких-то полчаса езды, и мы уже на базе, и можно будет расслабиться, а задремлешь сейчас — и взводный тебе отвесит по полной программе, живо станешь бодреньким огурчиком… Не спать, твою мать, не спать!
…но глаза уже закрылись, отяжелевшая голова пошла вниз, я выронил автомат, и он беззвучно отлетел к борту, а когда попытался его поднять, пальцы хватанули пустоту… Ну все…
— А?! Чего?! Где?!
Автомата под рукой не было — как, впрочем, и в комнате. Вместо него имелся Федька, с перепугу шарахнувшийся в угол.
— Трясу тебя, трясу, — опасливо косясь, сообщил домовой, — а ты все не просыпаешься и не просыпаешься. Уж и одеялы с тебя стянул…
— Я хоть не орал?
— Бормотал только.
— И то хорошо.
— Федь, кончай возиться с этим засоней! — донесся из кухни веселый Ленкин голос. — Давай лучше на него ведро выльем.
— О, неблагода-а-а-арная! — Подкативший к горлу зевок не дал мне выдержать гамлетовский пафос. — Накормил ее, а-а-а-богрел, а она — ведро! Змея, как есть змея. Кобра очкастая то есть…
— …гадюка подколодная, — договорила за меня фифа, заглядывая в комнату. — Экс-чемпионка Беларуси по ядовитым плевкам. Короче, герой, хорош стонать и дрыхнуть: я уже душ принять успела, кофе стынет, и вообще, дел на сегодня у нас вагон и маленькая тележка, а времени уже пол-одиннадцатого.
— Сколько?! — Остатки сна махом вымело из моей головы. — А какого леш… тьфу, в смысле, фиг ли вы меня не будили?
— Я Федьку полчаса назад послала, — принялась оправдываться Лена. — И потом, ты вчера про время ничего не сказал.
— Ну а самой подумать? Прикинь: пока до города доедем, пока Ире позвоним…
— Сначала денег на счет надо закинуть, — быстро вставила фифа. — Вчера мне уже пиликнуло, что кредит на исходе.
— Тем более. — Я оглядел комнату, пытаясь сообразить, куда задевался второй ботинок. — Ну чего стоишь? Мужика в трусах, майке и одном носке давно не видела?
— Сань, от дерганья твоего, — Леночка аккуратно выпихнула ногой из коридора разыскиваемую обувь, — быстрее не будет. Одевайся, допьем кофе и спокойно поедем. Кстати, — обернулась она, — это ты вчера догадался в дождь оставить машину снаружи?
— Ну я. А что не так?
— Вообще-то, — задумчиво сказала девушка, — я поблагодарить хотела. Потому что сама не сообразила, зато «гольфик» дождем вымыло.
— А-а… — смущенно протянул я, — да не за что. В смысле, извини.
Фифа гордо вскинула носик и прошествовала на кухню. Я почесал затылок, но никаких умных мыслей оттуда не вычесалось — если не считать таковой пригрезившийся рык взводного: «Х… расселись, а ну, попрыгали в темпе вальса!»
Именно в этом темпе я и принялся действовать: умылся, сиречь плеснул на морду водой и полюбовался на двухдневную щетину, оделся, залпом выдул безнадежно холодный кофе и поскакал к машине, около которой нетерпеливо переминалась Лена. Пятнадцать минут на все про все — чи я не герой? Да я сейчас горы одним локтем… и вообще, жизнь прекрасна и удивительна.
Или, по крайней мере, иногда бывает таковой, уныло резюмировал я сорока минутами позже, глядя, как напарница в третий раз пытается дозвониться до Иры.
— Ну что?
— Ничего! — расстроенно буркнула Лена. — «Абонент временно недоступен».
— Блин, наверняка ведь подзарядить забыла, дура рассеянная!
— Сань, ну что ты сразу так? — напустилась на меня женская солидарность в лице ближайшей особы слабого пола. — Во-первых, у человека горе, а во-вторых, может быть тысяча причин. Она могла, к примеру, разбить свой мобильник, попасть с ним под ливень, забыть его где-нибудь…
— …подзарядить! — перебил я. — Лен, хватит. Лучше позвони в справочную и узнай у них телефон третьего роддома.
Дозвонилась девушка только с пятой попытки, зато нужный номер продиктовали почти без паузы — видимо, предыдущие звонки в справочную были сделаны толпой готовящихся к старту мамаш.
— Сань, а давай в роддом ты будешь звонить?
— Угу, — хмыкнул я, — голосище у меня ну охренительно похож на писк беременной мамаши. Лен, не валяй дурака, звони.
— Ну ладно. — Фифа бросила на меня очередной тоскливый взгляд и, прищурившись, выстучала ногтем мизинца номер.
— Приемное отделение, — откликнулся на гудки отрывистый и недовольный женский голос.
— Скажите, пожалуйста, Игорь Аркадьевич сегодня работает?
— До обеда.
— А где его можно найти?
— Третий этаж, отделение патологии беременности. — Тетка, не дожидаясь Ленкиного спасиба, бросила трубку.
Все прошло так гладко, что даже не верилось.
Девушка вернула мне телефон, теплый и влажный от дрожащей ладошки.
— Ну вот, — преувеличенно бодро сказала она. — А ты переживал.
— Я переживал?!
— Ну не я же.
— А… у… ну ладно, я! — выдавил я, решив, что в интересах педагогики сейчас важнее Ленкина уверенность в себе, чем мое ущемленное достоинство. — Поехали его брать.
— Что, прямо в роддоме?
— Нет, — подумав, с сожалением признал я. — Беременным теткам на такое смотреть вредно.
— А что ты с ним собрался делать?!
— Я же сказал: в больнице — ничего. Будем ловить гада на выходе. Затолкаем в машину и свозим… на дачные шашлычки.
Я ожидал от блондинистого филиала ООН очередной вспышки возмущения, но на убийцу ее пацифизма не хватило.
Вспышка приключилась со мной, когда мы подъехали к больнице. Беглый осмотр места предстоящей операции по захвату выявил, что условия для проведения оной нельзя назвать иначе как отвратительными. Из четырех стен роддома двери наличествовали в трех: вход в приемное и служебный вход с одной стороны, широкое крыльцо с другой, а также какая-то не классифицируемая, но вполне используемая дверь с третьей. Прочие больничные корпуса, обступившие роддом, в зародыше давили мысль, что два человека способны проконтролировать все пути отхода противника и при этом не привлечь к себе чье-нибудь нездоровое внимание.
— Девушка, можно, я матом разговаривать начну? — озвучил я итог своих размышлений. — Нет? Ну тогда, мягко говоря, почти не выражаясь, это хрен раскидистый. Так мы его целую неделю можем караулить.
— И что же делать?
— Ну-у… мы, например, можем попытаться узнать, в каком именно кабинете заседает наш Игорек, и взять под контроль ближайшие выходы.
— Хорошая мысль, — кивнула Лена и тут же возразила: — Ну а если у него кабинет окнами во двор, а домой он едет на трамвае, то…
— …то выйдет он через дальнюю дверь. Обратно хрен.
Некоторое время в «гольфике» царила тишина с привкусом удрученности. Затем Лена пробормотала себе под нос что-то вроде: «плибунсбылвт…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
