гораздо старше. Кожа его сильно огрубела, на белоснежном лице проступали очертания черепа, весь он был худощав. Но, тем не менее, было видно, что он не теряет надежд, всегда верит в лучший исход. Его глаза хоть и выглядели больными и усталыми, но блестели радостью жизни. Роза подошла к нему, присела на скрипучий деревянный стул и осмотрела его бережным взглядом.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она очень тихо и мягко, будто бы боясь нанести кому-либо вред голосом.
— Могло быть и лучше, конечно, — улыбнулся парень, — но… сойдет! В любом случае, мне повезло, как и раньше… — в этих последних словах прозвучало столько боли и тоски, что Роза словно бы увидела все то, что пришлось пережить этому молодому человеку в столь юном возрасте. Для него везение — это возможность жить, дышать, улыбаться. Лишь немногие ценят эти дары, но когда начинают их терять, то сразу осознают их ценность.
— Вот скажите, доктор, с вашей точки зрения, почему кому-то везет, как мне, а кому-то — нет?
Роза засмущалась, когда ее назвали “доктором”, и даже слегка покраснела.
— Увы, я сама не знаю ответа. Наверное, потому что вы верите в ваше везение, верите в чудо, потому оно к вам и приходит.
— Ага, — он снова широко улыбнулся, — именно поэтому вы всегда поддерживаете своих пациентов, даже если им осталось жить всего пару часов, а то и минут?
— Да, — девушка ответила, не сводя глаз с окна, по которому одна за другой скатывались капли дождя, кружась в своем бесконечном потоке. — Уже столько знаете обо мне? Ведь только сегодня вы сюда прибыли.
— У нас все о вас говорят. Ну конечно же, такая сенсация! Иностранцы в нашем городе! Весь народ так кричит. А были и другие, люди повзрослее, хотя умом особым и не обладают, судя по всему. Они все говорят, что добить вас надо было, и тогда бы всего “этого” не было, — Роза после этих слов закрыла глаза и глубоко вздохнула. — К черту таких людей! Вот мое мнение! Я многое потерял там, на фронте: друзей, родных, молодость, да всю жизнь. Мне было девятнадцать, а я видел все это своими глазами. Хотя, кто из нас не видел всего этого? Может быть, настанет день, когда все вновь станет таким родным и мирным? Как считаете?
— Может быть…
— Ах, да. Вы вновь обнадеживаете. Как вы сказали: “чудо приходит, потому что мы в него верим”, — он замолчал, задумался на пару секунд в полной тишине, порой нарушаемой стучанием капель дождя. — Да хоть бы так и было.
— Отдыхайте, вы и так уже много поговорили, — Роза встала со стула, слегка дотронувшись до плеча больного. — Вера в лучшее — прекрасно, но лучшее придет лишь в том случае, если мы будем делать все возможное для этого.
— Вы говорите как философ, — посмеялся парень. — Да… — улыбнулся он задумчиво.
Роза тихонько улыбнулась, не обернувшись, и вышла из палаты.
Входная дверь больницы внезапно распахнулась, и в помещение завалилось нескольких упитанных мужчин, несшие за плечи молодого парня. Осмотрев коридор и заметив ничего не понимающую Розу, один из них криком подозвал ее. Девушка неловко зашагала, пытаясь понять, что происходит. Только недавно к ней привели одного раненого, и история повторяется снова. А может быть ей все это снится? Но боль на лице молодого солдата была уж слишком реальной, он корчился, сузил глаза со всей силы, а потом вновь раскрыл их так широко. Но в этом взгляде не было ни капли света, покрасневшие белки смотрели тускло и уныло.
Смотря на все это, Роза совсем позабыла, кто она, чем она здесь занимается и почему она смотрит на это, почему люди ждут каких-то действий именно от нее. Немного придя в себя, девушка раскрыла дверь в одну из палат, которая оказалась совершенно пустой, и туда моментально занесли парня, положив на койку. Через пару секунд к нему уже подошла Роза, держа в руке сумку, в которой находилось все необходимое для подобных ситуаций. Расстегнув куртку и рваную, испачканную в крови рубашку, Роза увидела то, чего так боялась. Круглое отверстие от пули расположилось так, что ни о каком сквозном ранении не могло идти и речи, а значит осколок придется доставать. Другие солдаты стояли в паре шагов и что-то говорили, но девушка их не слышала, их голоса казались ей далеким громом, всего-лишь тихим эхом. Роза достала из сумки длинный пинцет, завернутый в чистый пакетик. Она вновь посмотрела на рану. Почему она должна эта делать? Разве она сможет? Разве она умеет это делать? Эти мысли кружились одна за другой, поднимались из глубин разума, заставляли руки дрожать, к горлу подступал ком, ей хотелось забиться в угол и разразиться рыданиями. Она на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь хоть как-то успокоить неровное дыхание и дрожь во всем теле. Приступ паники немного отступил. Роза снова посмотрела на рану, кровь тонкими ручейками стекала по животу. Девушка осторожно дотронулась до краев раны, слегка раскрывая ее, и как можно аккуратнее стала опускать пинцет. Парень жутко закричал, стал биться руками и ногами.
— Да помогите же вы наконец! — крикнула Роза на толпу солдат, которые только после этого наконец замолчали и бросились держать своего товарища.
Роза снова начала повторять свои действия. Кровь наполняла рану и мешала. Смотря на эту густую красноватую жижу, девушка словно перестала жить. Она уже не слышала дикие стоны, не чувствовала своих дрожащих конечностей, лишь стук собственного сердца раздавался так отчетливо, что заглушал все вокруг. Наконец ей удалось нащупать крохотное твердое тельце. Достав пинцет из тела, Роза сразу же расслабила руку, уронив на пол инструмент вместе с мятым шариком свинца, брызнув кровью на белый бетон.
Парень глубоко дышал, сменяясь то на хрипы, то на стоны. Роза простояла в совершенном недоумении еще пару секунд, после чего приступила к промыванию раны и перевязке.
Она взглянула на свои грязные руки, быстрым шагом вышла из палаты и направилась в уборную, не обращая ни малейшего внимания на вопросы и благодарности стоявших возле палаты солдат. Она поливала руки водой, окрашивая ее в бледно-розовый, она радовалась, потому что смогла, она плакала, потому что сделала это впервые. Роза закрыла лицо руками, облокотилась локтями на раковину, посмотрела на себя. Ее лицо, как всегда, светилось, как звезда; молодая, изящная звезда, она все еще была собой, она все еще та Роза, которая радовалась каждой секунде жизни, которая всегда находила способы поддержать и помочь, которая способна на дружбу, на
