В. задумался. Все, что он мнил собой, разрушилось. Не осталось и следа от того В., каким он был когда-то. Все погибало - его тело, разум, чувства. «Если я не тело, которое умрет, и не разум, который угаснет, и не чувство, которое преходяще и изменчиво, то что я такое? Кто я? Кто мы?» - спрашивал себя В. и не находил ответа. Но он знал, что скоро приблизится к разгадке этой тайны.
Он снова подошел к окну. Его сердце при взгляде на город за окном наполнилось небывалой нежностью и небывалой болью. Он не знал, как могли эти два чувства соединиться, но знал, что они неотделимы друг от друга. Словно бы он сам и мир вокруг каждую секунду рождались и каждую секунду умирали.
В. вспомнил, как позавчера он смотрел в ночное небо и думал о своей беспредельности, как ощущал в себе силу звездной бездны. Но сейчас он не мог найти утешение в небе. «Я не бесконечность, - говорил себе он. - Я слишком слаб и ничтожен. Я всего лишь человек, и я скоро умру. Все кончено. Нет больше чувств. Только нежность и печаль – вот все, что у меня осталось».
Теперь, когда он был так близок к концу, В. понимал, что не только он сам исчезнет, но рано или поздно исчезнет все, что он сейчас видел перед собой. Он смотрел на дома и видел на их месте только древние развалины, смотрел на людей и представлял их лежащими в гробах. Все рано или поздно умрет, исчезнет, сгинет навсегда.
«Если это неизбежно, - подумал В., - тогда зачем жить?» Он прислонился лбом к стеклу. Картина за окном изменилась. Заходящее солнце пробилось сквозь тучи и бросило алые отблески на окна домов. Никогда в своей жизни В. не видел ничего столь прекрасного. Сотни раз он наблюдал закаты, но никогда прежде не ощущал столь пронзительного наслаждения красотой. Солнечный свет наполнял В. собою, его тело теряло плотность и становилось прозрачным, призрачным. Но потом мгновенное наваждение прошло. Нет, ему не быть светом. Он всего лишь человек, просто человек, пока еще человек.
В. отошел от окна и лег на диван, чтобы уже не встать с него. Угасала его жизнь и вместе с ней угасали и светильники на потолке, в комнате становилось все темнее. В. вспомнил слова Мистера. «Темная комната, - еле заметно усмехнулся он. - Я так и не выбрался из нее».
Он наблюдал, как за окном закончился день и на смену ему пришла ночь. Тьма опустилась на улицы города, а потом медленно вползла в комнату. Она заполнила собой окно, растеклась по подоконнику и разлилась на стены, подбираясь к В. Вот она крадется неслышно, приближается медленно, но неотвратимо… В. вздрогнул, когда тьма коснулась пальцев его ног. Она не вызывала ни холода, ни неприятия. Еще один последний вдох, и черная тьма поглотила его…
Глава 25. Похороны
Была только черная тьма и ничего больше.
Но вдруг что-то неуловимо изменилось, и в тишину и покой темноты вторглось нечто неопределенное, но будоражащее. Ни звук и ни образ, но что-то существовало и притягивало внимание к себе. Оно говорило без слов: я есть, я существую, посмотри на меня. Будто голос, пробивавшийся через толщу воды, или лицо в плотном густом тумане. Кого зовет этот голос? Он зовет меня? Но я… это я? Я есть? Я существую? И разом осознав свое «я», В. воскрес из небытия. Вокруг него ничего не было, кроме черной тьмы, но он слышал какой-то неясный звук, который навязчиво привлекал к себе внимание. Этот звук раздражал В., ему хотелось отмахнуться от него, но звук становился все громче и настойчивее, пока вдруг не сложился в слова:
- Ну же, дорогой В., перестаньте упрямиться наконец! Не вечно же мне к вам взывать, - сказал насмешливый голос, и перед В. возник Мистер собственной персоной. Теперь они, В. и Мистер, парили вдвоем посреди черной тьмы.
- Благодарю вас за то, что наконец-то обратили на меня внимание, - смеясь сказал Мистер.
В. кивнул. При этом ему было странно, что у него имеется голова, которой он мог кивать. Кажется, у него есть не только голова, но и тело. В. посмотрел на себя, руки, ноги – все на месте.
- Вы все еще злитесь на меня? - улыбался Мистер.
В. обратил взор в глубины своего «я», но не нашел там ни следа тех чувств, о которых говорил Мистер. Если бы Мистер не сказал о злости, В. даже не вспомнил бы, что она существует. Внутри себя В. обнаружил только абсолютную, еще непривычную, легкость и пустоту.
- Где я? - спросил В.
- Вопросы! Опять вопросы! - засмеялся Мистер, - как сильны привычки! Зачем вопросы тому, кто и сам все знает, а?
В. снова обратился к себе и обнаружил, что он и вправду, как выразился Мистер, «все знает». Только он пока еще не понимал, что именно он знает, но он уже знал ответ на свой вопрос.
- Я нигде, - сказал В., вызвав у Мистера еще одну улыбку.
- И как ты себя чувствуешь «нигде»? - засмеялся Мистер.
В. подумал немного.
- Никак. Я чувствую себя никак.
И этот ответ В. заставил Мистера смеяться:
- Прекрасно! Это лучшее самочувствие на свете! - воскликнул Мистер и крутанулся на каблуках, не в силах сдержать восторг.
В. ощутил неопределенное щекочущее чувство, словно он хотел сделать что-то, но сам не знал, что именно. Ему так хорошо было в этой темноте, ему действительно было «никак», и в чем-то Мистер был прав, когда говорил, что это лучшее самочувствие на свете, но сейчас Мистер и его смех внесли диссонанс в состояние В. Теперь ему словно чего-то не хватало. Он хотел было опять задать вопрос Мистеру, мол, что это с ним, но вспомнил о знании-обо-всем и обратился к себе. И в ту же секунду он все понял.
Он понял, что «никакое» самочувствие было очень гармоничным, но Мистер своим смешливым настроением напомнил В. о том, что можно чувствовать себя не только «никак», но еще и «как-то». В. понял, что ему не хватает эмоций, которые окрасили бы действительность в новые тона. И в самом деле, привычки сильны, и потому В., по обыкновению своего человеческого существования, захотел себя чувствовать «как-то».
Но он сейчас слишком холоден и отстранен, как воскресить свои чувства? И снова В. спросил у себя самого, и снова получил четкий ответ: «Обратись к своей копилке». Копилке? Это еще что такое? Опять вопрос-ответ: «Это собрание всех пережитых тобой эмоций». Ого! У него и такое оказывается есть! А ну-ка посмотрим, что там…
И В. с любопытством заглянул в эту копилку – внутрь самого себя. Каких только чувств он там не увидел! Слова меркли перед подобным многообразием. Счастье, ревность, страх, восторг – все было здесь до самой легчайшей улыбки, до самой крохотной слезинки! А вот и злость, про которую говорил Мистер! У, такая сильная! О нет, ее, пожалуй, лучше не трогать. Что бы тут такое найти, что бы выбрать? Хм, вот это, пожалуй, подойдет, такая же легкая веселость, как у Мистера, примерю-ка я ее…
И В. впустил в себя это чувство из своей копилки и в тот же миг ощутил, как реальность неуловимо изменяется. Вернее неуловимо изменился только Мистер, потому что он был пока единственным объектом, который В. мог наблюдать. До того В. не замечал костюма Мистера, а теперь увидел, что наряд на нем весьма занятный: какой-то древний пиджак, расшитый райскими птицами, брюки в разводах и островерхая шляпа, украшенная павлиньим пером. В. прыснул со смеху.
Мистер внимательно наблюдал за ним.
- Хорошо, - произнес он, и В. уже не нужны были вопросы, чтобы понять, что Мистер одобряет и то, что В. нашел копилку, и то, что он выбрал в ней подходящее чувство.
Мистер устремил на В. пронзительный взгляд:
- Ты готов?
Веселая беззаботность владела В., и он ответил без колебаний:
- Я готов!
Мистер взял В. за руку, в другой руке у Мистера оказалась трость. Он начертил этой тростью пару замысловатых фигур в черной тьме, и темнота начала проясняться, светлеть. Перед ними возникло толстое стекло, за которым…
Там собрались все. Как много людей! Вот бывший начальник В., а вот его бывшие коллеги. А это его школьные друзья, с ними В. славно покуролесил в свое время. Его родители. И Она, П.! Она тоже здесь! Как же она хороша, ничуть не изменилась! Почему у нее такой печальный вид? Слезы льются у нее из глаз. Зачем они здесь собрались? В. не было видно, вокруг чего толпились люди. «Эй, вы двое, отойдите-ка в сторонку!» - крикнул он.
Словно бы услышав В., толпа расступилась. На высоком столе стоял подбитый черным бархатом гроб. А в нем лежал кто-то смутно знакомый, с острым носом и окаменевшим лицом. Понимание вдруг озарило В. Это он! Он сам! Так он умер? В. посмотрел вопросительно на Мистера, тот в ответ только печально покивал головой.
В. отпустил руку Мистера и подошел к стеклу. Он смотрел на свое тело, которое было исхудавшим и почерневшим. Так он все-таки умер? Но это не он! В. узнает свои черты, и родинку на щеке, но он не может поверить, что когда-то он был тем, что лежало в гробу такое бесповоротно мертвое, сухое, недвижимое.
В. стало очень жалко себя. Он мертв? Но он не хочет умирать! Не так и не сейчас! Еще не время! Неужели они его похоронят? Забьют крышку гроба гвоздями, опустят гроб в холодную яму, и его тело, которое он холил и лелеял столько лет, будет отдано на съедение червям?
