пытаюсь повторить его маршрут — ну, заодно с выполнением его работы. В котором часу он сюда пришёл?
— Да об этом часу. Пробыл здесь с полчаса, а потом пошёл наверх повидать Мэдж. А уж куда он пошёл от неё, я и не знаю. Он не говорил, если только Мэдж не предоставила ему сведенья, которые он и пошёл выяснять.
— Она уже проснулась?
— Проснулась, завтракает. Я заскочил к ней как раз перед вашим приходом и предупредил, что вы придёте ко мне, а от меня собираетесь подняться к ней. Она просила, чтобы это было не позже одиннадцати; ей надо выйти до полудня.
Я почти ужаснулся тому, насколько один в один я повторил и маршрут дяди Эма, и временной расклад этого маршрута. Лишь усилием воли я заставил себя отбросить эти мысли и перейти к вопросам о Рейнале, притворяясь, что его-то я и ищу, а потому стал задавать те же вопросы, которые должен был задать дядюшка Эм, в надежде получить те же зацепки. Не то чтобы я ожидал отыскать Рейнала. Дядя Эм — знаток своего дела; если он доложил Старлоку, что Рейнал на самом деле сбежал, не оставив за собой никаких концов, то найти его за единственный рабочий день было невозможно.
Дженнингс рассказал мне, что Рейнал был тот ещё прощелыга; много пил, хотя не страдал алкоголизмом, а напившись — бузил, и что большинство заработанных денег, когда ещё работал, он проигрывал.
Связь была слишком уж отдалённой, но я навострил уши:
— Числовые лотереи?
— Понятия не имею. Да, возможно он и покупал билетик, там, на четвертак или десятицентовик, когда чувствовал удачу или во сне цифры видел. Верил в такие вещи. А так — больше скачки, лошадками увлекался.
— Он, что же, лично посещал бега? Похаживал туда, где они сейчас бегают или бегали месяц назад, когда он пропал?
Дженнингс потёр подбородок.
— Сомневаюсь. Смотреть, как они там бегают, он не смотрел, просто делал ставки. Никогда не видал, чтобы он ходил на бега.
— Знаете, где он делал ставки?
— Табачный ларёк где-то на Петле, но не знаю, где именно. Предлагал мне с ним сходить, но лошадки никогда меня не заводили. Ну, вот вернуться ко времени, когда они с Мэдж только поженились и мы были дружны. Иногда я позволял ему делать за меня ставку, когда он обещал, что дело верное. Доллар или два, когда заводились лишние.
— Хотелось бы знать поточнее, где именно он делал ставки. «Табачный киоск на Петле» звучит слишком расплывчато. Может, ваша сестра знает?
— Может, и знает. А что такого? В чём тут дело?
— Можно было бы выяснить, не убил ли он кого, перед тем как сбежать. Обычно, когда человек бежит из города, то это значит, что либо он сделал деньги, либо же наоборот — набрал долгов выше крыши. Но всегда существует нечто, что заставило его так поступить в некий данный момент. Возможно, его длительное время разыскивали, и тут случается нечто такое, отчего он понимает, что его вот-вот накроют, либо что ему необходимо улизнуть подальше.
Дженнингс вновь потёр подбородок.
— Верно, верно, но чёрт меня возьми, если я знаю. Долгов у него было не больше чем обычно. Мэдж работала, так что на еду хватало. Он, конечно, недавно потерял работу и лицензию, и это могло его подкосить. Но есть и другие способы заработать на жизнь, помимо барменства, — и здесь, и везде.
— А вы не думаете, что он мог выиграть по крупной ставке?
— Откуда у него деньги на игру по-крупному… Всегда ставил не более десяти долларов, а это не принесло бы ему богатства, даже поставь он на лошадь, не имеющую шансов победить. А такие, как он, так не поступают.
— Но можно выиграть большую сумму по малой ставке в числовую лотерею. Даже пять долларов могли бы принести ему две с половиной тысячи.
— В числовой лотерее у тотализатора двойной перевес. Делаете одну попытку из тысячи, а выплачивают только пять сотен к одному. Он это знал, все эти процентные соотношения. Числовые лотереи хороши по мелочёвке, чувства пощекотать, но кто ставит на такое по пять долларов — тот идиот.
— Да, кажется… — отозвался я. — А вы говорите, что идиотом он не был?
— Нет, этого про него не скажешь. Ушлый типчик.
— Помимо той возможности, что он выиграл по ставке, какую сумму мог он иметь при себе в минуту бегства?
— Уж не состояние, конечно. Сотни долларов не наберётся. Я как простофиля одолжил ему полтинник. Он сказал мне, что подыскал хорошую работу, и чтобы получить её, требуется пятьдесят баксов.
— А может, он их поставил на бегах и выиграл. И это принесло ему капитал.
Дженнингс покачал головой.
— Не-а: с этой полтиной он и дёрнул. Не было времени сделать ставку и забрать выигрыш. Ко мне он заявился около восьми вечера. Я как раз вернулся с работы — у меня смена с двенадцати до семи, — так он и рассказал мне про эту работу. Был день выплаты, и у меня был заработок за две недели, так что наличность имелась. Знал он об этом, конечно. Взял он их и сказал, что пошёл договариваться насчёт работы. Мэдж пришла домой почти сразу после этого: у неё был отгул, и она выходила, но не по работе. Вошла она в квартиру и увидала, что нет мужниной одежды. Должно быть, та уже лежала у него в машине и он собирался сбежать, когда просил у меня полтинник. Да прибавьте двадцатку, что лежала у Мэдж в буфете для уплаты за квартиру; её тоже хватились.
Дженнингс взглянул на меня и усмехнулся.
— Вот что вам скажу. Под Чикаго он не ошивается. Знает, что эту полтину я из его шкуры сварганю, только попадись он мне. Пусть даже настоящей полтины из него уже не выбить. Подумайте над этим; правду сказать, те пятьдесят долларов оказались хорошим вложением.
Нечто в манере, в которой он это произнёс, заставило меня спросить:
— Вы что же, заподозрили, что деньги нужны ему, чтобы дёрнуть из города?
— Знаете, немного вроде того. Уж так он убеждённо рассказывал о том, как ему необходим этот полтинник для получения работы; убеждать он умеет. И тут мне подумалось: а не надумал ли сукин сын смыться? — а раз так, то, может быть, даже и лучше. Мэдж убедилась, какой он был скотиной, и намерена добиться развода. Да, это стоит пятидесяти долларов.
— Конечно, это не моё дело, — сказал я, — но если вы и впрямь так считаете, —
