Адмирала, помнится, очень позабавило, что я поставил условия собственного назначения, но, тем не менее, он согласился.
Неожиданно раздался гулкий удар по корпусу. На секунду освещение моргнуло синим, но в боевой или аварийный режим не переключилось. Еще через секунду ровный голос искина сообщил, что ситуация штатная, и экипажу следует продолжать работу в обычном режиме.
— Мисс Вилсон, разберитесь, что это было! Кто на мостике?! — рявкнул я. Наверное, излишне резко, но этот удар по корпусу вызвал целую лавину неприятных воспоминаний.
— Штайнмаер, сэр, — ответила Вилсон, которая, судя по прижатому к уху пальцу и периодическим кивкам головой, уже принимала доклад.
Закончив, она тут же доложила:
— Инцидент в ангаре «А», сэр. При посадке истребитель «Фурия», бортовой номер — 719, задел шлюзовые ворота. Повреждений корабля и пострадавших членов экипажа не имеется.
Я невольно закатил глаза. Похоже, все будет сложнее, чем я думал. Если уж в неподвижный эсминец в совершенно спокойной обстановке не могут посадить истребитель, то чего ждать в бою…
— А пилот?
— Что «пилот», сэр? — недоуменно переспросила старпом. — А-а, в смысле, этот пилот… Не могу знать. Вроде, жив. В рапорте о его здоровье не сообщалось. Три других спейсера сели без происшествий, пилоты как раз направляются к вам, сэр. Мне уйти?
— Нет, Агата, останьтесь. Заодно и познакомитесь.
Через несколько минут в кают компанию, служившую мне импровизированным штабом, вошли двое пилотов: парень и девушка. Вид у них был самый что ни на есть бравый. Оранжевые видавшие виды гермокостюмы, протертые и даже кое-где пропаленные, ярко раскрашенные шлемы под мышкой… Герои! Хоть сейчас на плакат «Записывайся в ВКС!» Хотя тут я, наверное, погорячился. На плакат бы их не взяли. Уж больно молодые. Я даже сперва подумал, что курсанты, но нет, на плечах у обоих лейтенантские двойные звезды. Паренек был, видимо, за старшего: шел чуть впереди и смотрел как-то по-хозяйски, что ли, даже нагловато. И это при том, что лицо у него было совершенно детское, эдакий белокурый ангелочек с пухлыми щеками и голубыми глазами. Девушка же, напротив, выглядела злой и недоверчивой, смотрела исподлобья и вообще напоминала ощетинившегося дикобраза. Возможно, тут дело было в прическе с выбритыми висками и невероятным ворохом каких-то разноцветных косичек на макушке. А может, в явно свежей татуировке на лбу в виде мишени. На вид им обоим было ну никак не больше двадцати. Что странно. На командирский эсминец должны были прислать опытных пилотов.
— Лейтенант Виктор Харпер и лейтенант Людмила Стражински для прохождения службы прибыли! — звонко, с улыбкой во все тридцать два зуба, сообщил пилот, вытягиваясь по стойке смирно. Его напарница при этом почему-то весьма вальяжно облокотилась о дверной косяк и продолжала исподлобья смотреть на меня и Агату.
— Приветствую вас, лейтенант. Стар-капитан Петр Хромов. Это мой старпом стар-коммандер Агата Вилсон, — насколько мог нейтрально ответил я, старательно не замечая явно возмущенную поведением пилотов Агату. — А где еще двое? Должно быть четверо пилотов.
Прежде чем лейтенант успел ответить, девушка-пилот с нескрываемым сарказмом в голосе сказала:
— Баркли чинит свою колымагу после неудачной парковки, а Ланс, как обычно, ищет, чего пожрать. Уверена, он уже в столовой.
— Стриж! Отставить болтовню! — возмутился лейтенант и, уже обращаясь ко мне, сказал:
— Простите, сэр, у лейтенанта Стражински проблемы с дисциплиной, — и тут же спешно добавил, получив тычок под ребра от той самой Стражински, — но пилот она отличный, сэр. Лучший снайпер нашего авиаполка… из выживших, конечно.
Тут уже Агата не сдержалась и громко фыркнула, выражая то ли сомнения в профессионализме лейтенанта Стражински, то ли общее отношение ко всем пилотам и их уровню дисциплины.
Я, впрочем, и сам уже понял, что вся эта история с имитацией авианосца выглядела гладко только в планах штабных аналитиков Прайда. А на деле все будет ой как непросто.
— Мисс Вилсон, покажите нашим новым членам команды их каюты и проследите, чтобы им на планшеты загрузили Дисциплинарный Устав ВКС. Через два часа жду всех четверых на брифинг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 34
Глава 34
Штабные аналитики Прайда постарались на славу. Возможно, даже немного перестарались. Я читал уже четвертый вариант ситуационного плана действий, и каждый из них был маленьким шедевром оперативного искусства. Учтено было буквально все: от возможного расположения вражеских кораблей в системе Альтаира до количества запасных скафандров у аварийных бригад каждого корабля нашей импровизированной ударной эскадры. И когда только успели? И двух суток не прошло с момента совещания на «Бостоне». А, главное, зачем аж четыре варианта? Тем более что все это — лишь теоретические выкладки, основанные на исключительно скудных данных разведки, да еще и устаревших чуть меньше, чем полностью. Тем не менее, я раз за разом прогонял каждый из вариантов у себя на планшете, выискивая слабые места. В любом случае, сначала нужно ворваться в систему и преодолеть первую линию обороны. С Альтаиром это будет несложно.
В отличие от индустриально развитых систем, Альтаир не имел в точках перехода станций ПКО с рельсовыми пушками на борту, а, значит, охраной занимались корабли внутрисистемного флота. По обычному расписанию — фрегат и четыре эсминца. В самом оптимистичном сценарии этот фрегат сейчас был в системе Дайнекс вместе с остальным Альтаирским флотом, ну а в том варианте, который был обозначен как «крайне маловероятный», фрегат все же присутствовал, и после прыжка в систему всем нашим кораблям пришлось бы до получаса находиться у него под прицелом без шансов на ответный огонь. Так себе перспектива. Сколько раз он успеет выстрелить главным калибром? Пятнадцать, двадцать раз? В общем, нам точно хватит. И это без учета ракет. Плюс эсминцы добавят торпедами. Так что, идея атаки метрополии, пусть и оставшейся без флота, выглядела при более близком рассмотрении весьма зловещей авантюрой.
Нет, безусловно, план предусматривал вариант противодействия при входе в систему. Ясное дело, что быть «сидячей уткой» никто не собирался. Именно поэтому на штурм Альтаира Прайд отправил свой единственный авианосец. Именно его спейсерам и предстояло прикрывать эскадру первые минуты после прыжка, пока все крупные корабли преодолевают последствия квантовой десинхронизации. На объекты, не оснащенные прыжковым двигателем, этот эффект не распространялся, и москитный флот мог вступить в бой сразу по выходу авианосца из прыжка. Собственно, поэтому большинство точек перехода на действительно опасных направлениях охраняли станции ПКО, способные обеспечить достаточную плотность зенитного огня. Но это крайне дорого, а Альтаир, к нашему счастью, был небогатым государством. Так что, даже в случае самого пессимистичного сценария полное авиакрыло авианосца класса «Несокрушимый», хоть и не без труда, но имело шанс преодолеть сопротивление фрегата и нескольких эсминцев. При этом, моему дивизиону категорически запрещалось выпускать наши спейсеры для поддержки «Несокрушимого». Это хоть и было логично, но мне не нравилось. Секретность — это хорошо, но несколько удачных залпов по беззащитному авианосцу во время перезапуска всех систем может поставить крест на всей операции еще до ее начала. Впрочем, моего мнения в этой части особо не спрашивали, а лишь довели задачи дивизиона.
Тут в общих чертах было все ясно и просто. После прыжка в кратчайшее возможное время восстановить боеспособность кораблей и оказать помощь авианосцу в уничтожении альтаирских сил прикрытия. Избегать траты невосполняемого боезапаса. Использовать средства РЭБ для подавления связи, но не препятствовать бегству кораблей. После окончания первой фазы направиться в точку JK-17, после чего, по согласованию с командованием эскадры, приступить к выполнению фазы два по избранному командующим варианту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сэр, мы будем готовы к прыжку через три с половиной часа, — голос Агаты Вилсон был как всегда спокоен, будто мы не в самую пасть врагу прыгаем, а идем в учебный рейс с целью обкатки двигателя в ходовом режиме.
