раненный Данос.
Осадные орудия решил не брать, чтобы не задерживать скорость передвижения Армии.
Впереди скакали дозорные. Сергей вспоминал как совсем недавно он бежал по этой дороге от преследователей-имперцев, прячась за каждым кусом, а теперь возвращается победителем и ведет за собой хоть уже и небольшую, но все же Армию.
Сердце обливалось кровью, когда он вспоминал погибших товарищей. Но командор Данос этим утром правильно сказал: «Мы будем скорбеть по погибшим, когда отпразднуем окончательную победу. Наши павшие воины навсегда обрели Славу и Бессмертие…»
Народная слава бежала впереди Войска Ополченцев. Проезжая по пути маленькие и большие деревушки, солдат с радостными возгласами встречали жители: подвозили на повозках кур, барашков, яйца и прочую деревенскую снедь. Большую часть провизии Сергей сразу отправлял в полевой лагерь раненным.
На второй день после боя, Сергей приказал ехать без остановки, пока не доберутся до Мехлеса.
Когда проезжали крепость Нарын-Хала, Тир кивнул:
– Как только возьмем столицу, нужно наведаться в крепость и пересмотреть за что сидят узники. Наверняка больше половины нужно будет освободить.
Сергей кивнул.
Тир неожиданно стал его ближайшим советником за последние дни. И если действительно удастся захватить власть, он мог полностью доверять только Тиру, Даносу, и конечно же Тахе. Бедолага Макс пока не пришел в себя.
Армия передвигалась короткой дорогой по Диким землям. Наверняка местные животные давненько не видели такого большого скопления солдат. Легионы Кахлера двигались немного севернее, по Имперскому Тракту.
Кроме своры диких псов, Сергей заметил трех крупных серых животных, похожих на носорогов. Они молча застыли и провожали людей удивленными взглядами. Когда колонна спустилась холма, Сергей услышал вереди свист дозорных. Солдаты бросились кого-то преследовать и вскоре привели связанных шестерых худощавых мужчин.
Колонна приостановилась.
– Генерал Кларк, эти лиходеи,– кивнул широкоплечий дозорный со свежим рубцом на щеке. – Они явно поджидали в засаде торговый караван. Оружие мы изъяли, одного пришлось зарубить на месте, очень уж отчаянно сопротивлялся.
– Мы должны казнить лиходеев,– произнес Тир.– Покончить навсегда с грабежами на дорогах империи.
Сергей задумался:
– Тир, чем же тогда мы будем отличаться от кровожадного узурпатора Таллоса? Нет, мы поступим по-другому.
Он посмотрел на высокого разбойника с черными, как смоль, волосами:
– Ты за старшего?
– Да, генерал. Клянусь, мы и вправду ограбили два каравана. Но ни кого не убили. Торговцы сами отдали нам тюки с тканью, мешки с пряностями и ящики с глиняной посудой. Все спрятано там, в кургане,– он показал рукой на восток.
– Меня не волнует куда вы спрятали награбленный товар. Сейчас же вы разделитесь и помчитесь по всей Империи. Встречая таких же разбойников, передадите мой приказ: сложить оружие и перестать заниматься грабежами на дорогах. Того, кого впоследствии поймают с оружием на дорогах империи – немедленно обезглавят!
– Я все понял, генерал,– быстро закивал разбойник.
– Тир, пусть им вернут лошадей и отправят выполнять мой приказ!
– Ролдо! – окликнул Тир,– Верните лошадей лиходеям, пусть немедленно уезжают!
Когда колонна выдвинулась вперед, к Сергею и Тиру на лошади приблизилась Таха:
– Хочу немного проехаться верхом. Что-то засиделась в повозке.
– Как Макс? –тревожно спросил Сергей.
– Пока не пришел в себя. Лекарь Сандро за ним присматривает.
Тир ехал молча, будто в глубокой задумчивости, вскоре он все же решился высказаться:
– Генерал Кларк, все же я думаю вы были не правы с лиходеями. У такой породы людей нет ни чести, ни совести. Завтра они опять начнут грабежи.
– Тогда пусть пиняют на себя. Я дал им время на размышление. Вскоре организуем хорошо вооруженный отряд, который будет истреблять лиходеев на всех дорогах.
– Несмотря на три прошедшие войны, ваше сердце не ужесточилось, а будто стало даже мягче. Я ведь до сих пор помню битву при Рапшании. После войны я часто вскрикивал и просыпался среди ночи в холодном поту, пугая жену Эллу.
– Я хочу проведать Макса,– произнес Сергей и отстал от попутчиков
– Может пока едем, расскажешь про эту битву? – спросила Таха,– если, конечно, захочется вспоминать…
– А Рэй разве не рассказывал?
– После тяжелой травмы он частично потерял память и многое позабыл.
– Везунчик. Такое очень трудно забыть… Тогда слушай.
Утреннее золотистое солнце осветило Рапшанский Утес и серые вершины гор. Сотник Тир потянулся спросонья. Он подошел к караульной вышке и полез на самый верх.
Молодой солдат Дайхан, с едва пробивающимися усиками над верхней губой, вытянулся в струнку, увидев сотника.
– За ночь все спокойно? – спросил Тир .
– Очень тихо. Даже как-то подозрительно.
– Варваров отбросили далеко на Юг, за Мазалийский Хребет. Но эти твари совершенно непредсказуемы. Они как саранча, которые могут появиться со свежим дыханием ветра и сожрать весь урожай в поле.
– Больше всего я боюсь даже не варваров. Говорят, к ним присоединились гархи.
– Ты ничего не должен бояться, Дайхан. Помни, что ты имперский солдат. Нам ни ведомы страх и сомнение. Мы, имперцы, всегда полны твердости и решимости, истребляя врага.
Откровенно говоря, Тир и сам побаивался гархов, низкорослых дикарей, сдирающих кожу с пленных имперцев. Гархи применяли в бою йоты, тяжелые дубинки с металлическими шипами, даже если воин после удара йоты по лицу или голове оставался жив, его лицо сильно уродовалось
– Сотник Тир, но почему легаты
