– Да ладно тебе, – и вовсе увял Стержень, – не цепляйся к словам.
– А ты следи за языком, – сказал Знахарь и, оглянувшись, добавил: – Я посижу пока здесь, а как Сухумский приедет, тогда вместе с ним и пойду.
– Как хочешь, как хочешь, – заюлил Стержень. – Пивка принести?
– Принеси, пожалуй, – сказал Знахарь барским тоном и уселся на пустовавший диван, подумав о том, что хорошо бы еще тросточку красивую прикупить.
В это время на площадку перед гостиницей, завывая плохим мотором и раскачиваясь на поребриках, заехал серый автозак, вызвавший оживление среди стоявших у входа охранников. Они знали, что сегодня на сходняк прибывает Саша Сухумский, сидевший в Крестах под следствием, и поэтому ничуть не обеспокоились тем, что из кабины грузовика вылезли два вертухая и, открыв дверь фургона, выпустили еще двух, а за ними и самого Сашу Сухумского.
Один из цириков снял с Саши наручники и, оглядываясь, вполголоса сказал ему:
– Ну ты, в общем, сам знаешь…
– Не ссы, мусор, я за базар отвечаю, – потирая запястья, прервал его Саша и огляделся. – А ничего малину забацали, нормалек!
И, помахав рукой почтительно взиравшим на него воротчикам, направился к входу. Не успел он протянутъруку к двери, как она распахнулась и на пороге показался Стержень, на лице которого сияла счастливая улыбка тамады.
– Какие люди! – восхищенно воскликнул он.
– Но с охраной, – ответил ему Саша, кивнув на торчавших за его спиной цириков.
На лице Стержня выразилось сомнение, но Саша сказал:
– Они посидят в предбаннике, пока мы разговаривать будем. Не беспокойся, все проблемы решены.
Стержень кивнул и шагнул в сторону, пропуская Сашу с сопровождающими в вестибюль. Внутренняя охрана, принимавшая стволы, заменжеваласъ. И действительно – не забирать же пушки у ментов! Но Стержень сделал успокаивающий жест, дескать – все путем, и они угомонились. Теперь, когда все были в сборе, можно было запирать входную дверь и спокойно ждать окончания сходки.
Ментов, сопровождавших Сашу Сухумского, усадили на диван в предбаннике и поставили перед ними небольшой столик с угощением. Были они людьми привычными ко всему и поэтому, не обращая внимания на косые взгляды братков из охраны авторитетов, спокойно принялись за халявную жратву. И то, что это угощение было из рук их принципиальных врагов, ни имело для них никакого значения.
От их шинелей исходил тяжелый смрад казенного дома, застарелой нечистоплотности и тревожного неблагополучия. Эти знакомые почти всем присутствующим сомнительные ароматы разбудили в братках нехорошие воспоминания, и их косыевзгляды обрели выражение некоторой враждебности. Однако все они были строжайшим образом предупреждены, так что враждебность эта проявлялась только во взглядах, да еще в том, что пока ментам несли хавку, все, кто успел, плюнули по нескольку раз в каждую из тарелок, замаскировав плевки соусом и зеленью. Так что, кроме враждебности, имели место еще злорадство и скрытая насмешка. А ничего не подозревавшие менты наворачивали салаты и закуски да нахваливали их, ведя себя так, будто вокруг никого нет.
Знахарь, сидя в углу с бокалом пива в руке, с любопытством следил за происходящим, и нелепость ситуации забавляла его. Ну где еще, в какой еще стране можно за деньги, причем – за небольшие деньги, подкупить администрацию центральной тюрьмы города и привезти на сходняк сидящего в этой тюрьме крупного мафмиози? Только у нас, в России. Виват, Россия, страна чудес и беспредела!
Наконец в предбанник, вошел Саша Сухумский. Оглядев присутствующих, он посмотрел на жрущих ментов и сказал, обращаясь к браткам:
– Вы мне тут цириков не обижайте, а то они потом меня в Крестах обижать будут.
Пошутив таким незатейливым образом, он заржал, и братва с готовностью поддержала его. Менты не обратили на это никакого внимания и продолжали уминать хавку. Взглянув на то, что стояло перед ними, Сухумский недовольно покачал головой и сказал:
-А что же пиво? Ну-ка, быстренько принеситепивка, а то потом скажут, что в «Балтийском дворе» негостеприимные хозяева.
Один из братков сорвался с места и исчез за дверью.
Знахарь встал и, подойдя к Сухумскому, подал ему
РУку
– Костя, а по погонялову – Знахарь.
Сухумский поднял на Знахаря глаза и, с интересом оглядев его, ответил на рукопожатие. Его рука была синей от старых и свежих наколок.
– А-а-а, так вот это, значит, ты и есть Знахарь… Очень приятно. Наслышан выше крыши, а вот живьем…
– Я тоже наслышан, – дипломатично ответил Знахарь.
– А костюмчик у тебя ничего, – одобрительно сказал Сухумский, – только Стилету он вряд ли понравится.
– Какому Стилету?
Знахарь удивился, но Сухумский, повернувшись к нему спиной, уже шел к двери, за которой через минуту должно было начаться совещание, в ходе которого кое от кого будут лететь клочки шерсти. Знахарь очень надеялся, что это будет не его шерсть, и, решив, что Сухумский оговорился, имея в виду Стержня, последовал за ним.
Двое братков, стоявших по обеим сторонам высоких дубовых дверей, синхронно взялись за медные фасонные ручки и распахнули створки перед авторитетами. Когда Знахарь и Сухумский вошли в банкетный зал, братки плотно закрыли двери и встали спиной к ним, заложив руки за спины.
Теперь, когда всем сопровождавшим авторитетов пацанам стало ясно, что в течение ближайшего времени никаких телодвижений не предвидится, в предбаннике произошло некоторое оживление. Тут же появились смазливые девки в коротких юбках, которые разносили пиво, кто-то заказал шашлык, к потолку поднялись клубы дыма от сигарет, а менты все так же сидели и жрали, запивая оскверненную конкретными пацанами жратву отличным немецким пивом. На них уже никто не обращал внимания, но за базаром братва следила, поэтому никакой важной информации они при всем желании вынести отсюда не могли.
* * *
Войдя в банкетный зал, Знахарь резко остановился и замер.
Прямо напротив входа, по другую сторону огромного стола, сидел живой и невридимый Стилет и, ухмыляясь, смотрел на Знахаря.
В первые секунды Знахарь растерялся, но привычка принимать любую ситуацию такой, как она есть, тут же взяла верх, и он с любопытством уставился на воскресшего Стилета, который вроде бы даже поправился за то время, которое провел в мертвецах.
Знахарь понял, что неожиданно оказался в самом центре событий, о которых ему пока что было неизвестно, и его неосведомленность в каких-то вещах, происходивших у него за спиной, играет против него. Он понимал, что проиграл несколько очков, но каких и какой цены – не знал.
Слева от Стилета сидел довольный Дядя Паша, справа усаживался Саша Сухумский, дальше за столом сидели Татарин из Москвы и Лысогор, который тут же подмигнул Знахарю. Знахарь помнил, что на коронации молодой авторитет бескомпромиссно поддержал его, и, видимо, можно было надеяться, что и в этот раз Лысогор будет на его стороне. Но это только в том случае, если подмигивание не было простым тиком или дурной привычкой.
Пауза затянулась, и, чувствуя, что нужно брать инициативу в свои руки, Знахарь усмехнулся и сказал, обращаясь в Стилету:
– Ну и как оно на том свете? Я вижу, ты поправился. Там, наверное, приличная хавка?
-А вот сам попадешь – узнаешь, – не растерялся Стилет.
– Только после вас, – сказал Знахарь и, расстегнув пижонский пиджак, сел напротив всех, давая понять, что готов к разговору, каков бы он ни был.
– А вот это – как выйдет, – Стилет зловеще взглянул на Знахаря.
-Да брось ты, Стилет, поморщился Знахарь, – я знаю, как выйдет.
-Ну и как оно выйдет? – поинтересовался Стилет.
– Не скажу тебе точно, но в одном можешь быть уверен, – ответил Знахарь, – игры, в которые ты решил играть со мной, таким игрокам, как ты, боком выходят. Знаешь, сколько их у меня было?
Разговор с самого начала пошел в сторону от намеченной Стилетом линии, и это нарушало все его планы. Знахарь не растерялся, увидев неожиданноожившего Стилета, момент внезапности, когда можно было заставить его отвечать на неожиданные и нелепые вопросы, был упущен.
Стилет недовольно скривился, бросил быстрый взгляд на Татарина и сказал:
– Ладно, Знахарь, кончай пререкаться, мы тут серьезные вопросы решать собрались, а не…
