– Кроме того, нас смущает еще одна проблема. Обычно подобные заболевания имеют корни в самом раннем детстве и связаны с какими-то сексуальными или физическими надругательствами. В случае Эшли нам ничего об этом не известно, так что мы не имеем ни малейшего представления о том, что явилось основной причиной травмы.
Доктор Паттерсон тяжело вздохнул.
– К сожалению, знаю я, – с трудом выговорил он. – Во всем случившемся моя вина.
Отто Луисон молча, пристально смотрел на собеседника.
– Это произошло, когда Эшли было шесть лет. Мне пришлось ехать в Англию. Моя жена не смогла меня сопровождать, но Эшли я взял с собой. В Лондоне у жены был престарелый родственник по имени Джон. В то время я не знал, что он…, скажем, не вполне здоров. Как-то мне пришлось читать лекцию в одной из больниц, и Джон предложил посидеть с Эшли.
Когда я вернулся, его не было, а Эшли рыдала и билась в истерике. Пришлось почти полночи успокаивать ее. Но после этого она никого к себе не подпускала. Превратилась в настоящую дикарку. А неделей позже Джон был арестован за развратные действия в отношении несовершеннолетних.
Доктор Паттерсон печально покачал головой.
– Представьте, как я был потрясен, узнав обо всем! Никогда не прошу себе этого, никогда. Больше я в жизни не оставлял Эшли наедине с чужим человеком, но было уже поздно. Она стала тем, кем стала.
Мужчины долго молчали. Наконец Отто встал и положил руку на плечо доктора Паттерсона.
– Мне ужасно жаль, что так вышло. Но мы по крайней мере наконец получили нужный ответ. Теперь доктору Келлеру есть над чем поработать.
– Понимаете, это слишком болезненная тема, чтобы обсуждать ее с посторонними. Поэтому я молчал до сих пор.
– Понимаю, – кивнул Луисон и, посмотрев на часы, добавил:
– Эшли еще занята. Почему бы вам не погулять по саду вместе с мисс Энистон, а я передам Эшли, что вы приехали.
– Спасибо, я так и сделаю, – кивнул доктор Паттерсон. Отто Луисон едва дождался, пока за ним закроется дверь. Ему не терпелось поскорее сообщить доктору Келлеру новости.
***Виктория и Катрина чинно гуляли по дорожкам между клумбами.
– Ты видел Эшли? – спросила Виктория.
– Скоро придет, – сообщил Паттерсон, осматриваясь. – Чудесное местечко, верно, дорогая?
Виктория хотела что-то ответить, но подбежавшая девочка попросила:
– Хочу в небо!
– Так и быть, озорница, – усмехнулся Стивен и подняв ее, подбросил в воздух.
– Выше!
– Тогда держись! Не струсишь?
Она снова взлетела вверх, восторженно требуя:
– Еще!
Паттерсон стоял спиной к зданию и не увидел, как в сад вышли доктор Келлер с Эшли.
– Еще! – визжала Катрина.
Эшли неожиданно застыла, окаменев, не в силах сделать ни шагу. При виде отца, игравшего с ребенком, время словно раскололось. Все происходило, как в замедленной съемке.
Малышка с косичками машет руками и громко кричит:
– Выше, папа!
– Тогда держись! Не струсишь?
Но девочку неожиданно швыряют на постель…
Чей– то знакомый голос повторяет:
– Вот увидишь, тебе это понравится.
Темная фигура мужчины, который бесцеремонно ложится рядом.
Малышка захлебывается плачем:
– Перестань! Нет! Пожалуйста, не надо. Незнакомец держится в тени. Он прижимает ее к постели и начинает гладить…
– Разве тебе не хорошо?
И тут тень мгновенно исчезла, словно чья-то большая рука сдернула покрывало, и Эшли увидела лицо. Лицо своего отца.
Из глотки Эшли вырвался нечеловеческий вопль. Вопль раненого зверя. Она кричала и кричала и не могла остановиться. Лицо было искажено мучительно-уродливой гримасой. В этот момент она не походила ни на себя, ни на своих “заместителей”.
Доктор Паттерсон, Виктория и Катрина удивленно обернулись.
– Прошу прощения, – поспешно вмешался доктор Келлер. – Сегодня, по-видимому, неудачный день. Не могли бы вы прийти в другое время?
Он подхватил Эшли на руки и понес в дом.
***Вскоре Эшли уже лежала в кабинете неотложной помощи. Около нее хлопотала медсестра.
– Ее пульс неестественно частый, – заметил Келлер. – Она в состоянии катативной амнезии. Подвинувшись ближе, он окликнул:
– Эшли, вам нечего бояться. Здесь вы в безопасности. Никто не причинит вам зла. Прислушивайтесь к звукам моего голоса и расслабляйтесь…, расслабляйтесь…
Прошло не менее часа, прежде чем Эшли немного успокоилась.
– Эшли, объясните, что случилось, – снова попросил Келлер. – Что вас так расстроило?
– Отец и маленькая девочка…
– И что тут такого?
– Она не может вынести этого, – ответила за нее Тони. – Боится, что он сделает с малышкой то же самое, что сотворил с ней.
Доктор Келлер мгновенно встрепенулся. Неужели разгадка близка?
– И что…, что же он сотворил с ней?
***Это случилось в Лондоне. Она уже лежала в постели. Он сел рядом и тихо пообещал:
– Я кое-что приготовил для тебя, детка. Вот увидишь, тебе понравится.
И стал щекотать ее, а она заливалась смехом… А потом…, потом началось самое страшное. Он стащил с Эшли пижамку и принялся гладить ее и засовывать палец в ту дырочку, что внизу…
– Правда тебе хорошо, крошка? – непрестанно повторял отец.
– Нет! Не нужно, папа, не нужно! – кричала Эшли, но отец, ничего не слушая, лег на нее и продолжал…, продолжал…
***– Тогда это случилось впервые, Тони? – спросил Келлер.
– Да.
– Сколько лет было тогда Эшли?
– Шесть.
– Именно в тот вечер вы и родились?
– Да. Эшли была вне себя от страха и не могла даже думать связно.
– А что происходило потом?
– Отец приходил каждую ночь и ложился с ней в постель, – выпалила Тони. – Она так и не сумела уговорить его не делать этого. Когда они вернулись домой, Эшли пожаловалась матери, но та назвала ее подлой лживой сучонкой.
Эшли перестала спать, боясь, что папа снова появится в ее комнате. Он заставлял ее касаться его…, его члена, а потом играл с собой. И все время твердил:
– Никому не рассказывай, иначе я больше не стану тебя любить.
Вот она и молчала. Мама с папой постоянно скандалили, и Эшли считала, что это все из-за нее. Она понимала, что сделала что-то плохое, но не знала, что именно. Мама ее ненавидела.
– И сколько это продолжалось?
– Когда мне было восемь… Тони осеклась.
– Ну же, продолжайте.
Лицо Эшли стало мягче, беззащитнее. Теперь в кресле сидела Алетт.
– Мы переехали в Рим, – пояснила она, – где отец проводил исследования в клинике Умберто Первого.
– И там родились вы?
– Верно. Эшли не перенесла того, что сделал отец в первую же ночь, вот я и пришла, чтобы защитить ее.
– Что же он сделал, Алетт? – допытывался Келлер.
– Опять вошел в ее комнату, пока Эшли спала. Он был совсем голый. Забрался к ней в постель, только на этот раз изнасиловал. Было ужасно много крови, и так больно, так больно… Эшли не совладала с ним. Она умоляла его не делать этого больше, но все повторялось каждую ночь. И он всегда говорил одно:
– Крошка моя, только таким способом мужчина показывает женщине, что любит ее больше всех на свете. Ты моя единственная, и я обожаю тебя. Но не смей никому и пикнуть об этом.
И Эшли молчала. Она совсем не знала, что ей делать, и была совершенно одна. Вот мы с Тони и помогали, как умели.
Эшли громко всхлипывала. По щекам катились слезы. Гилберт сверхчеловеческим усилием воли удерживался от того, чтобы не обнять ее, не признаться, что любит, что отныне все будет хорошо. Но об этом, разумеется, не могло быть и речи.
"Я ее доктор. Отношения доктора с пациенткой святы”.
***Вернувшись в кабинет доктора Луисона, Гилберт обнаружил, что доктор Паттерсон и его спутницы успели уехать.
– Что же, наконец-то все прояснилось, – сообщил Келлер. – Именно этого мы ждали. Произошел перелом. Теперь я знаю, когда и по какой причине родились Тони и Алетт. Отныне нужно ждать больших перемен.
Доктор Келлер оказался прав. Свершилось чудо.
Глава 26
Сеансы гипнотерапии начались снова. Но на этот раз все было по-другому. Как-то, погрузив Эшли в сон, Келлер попросил рассказать о Джиме Клири.
– Я любила Джима, – грустно призналась девушка. – Мы собирались сбежать и пожениться.
– Как это было?
– После выпускного бала Джим попросил меня зайти к нему домой, но я…, я отказалась. Когда он привез меня домой, отец уже поджидал нас. Он был вне себя. Велел Джиму убираться и больше не показываться ему на глаза.
– А потом?
– Потом я решила уйти к Джиму, не дожидаясь утра. Сложила вещи и вышла из дома. Только…, только на полпути передумала и вернулась. Я…
Эшли неожиданно исчезла. Вместо нее появилась Тони.
– Черта с два она вернулась. Побежала к нему как миленькая.
***В окнах дома Клири было темно. Эшли вспомнила, что родители Джима уехали на уик-энд. Она поднялась на крылечко и робко нажала кнопку звонка. Очевидно, Джим уже спал, потому что открыл минут через пять. Он был в пижаме. Волосы взъерошены, глаза сами собой закрываются. Но, увидев Эшли, он оживился. Сон как рукой сняло.
