У меня вырвался смешок, который скорее напоминал быстрый вздох, но тело немного расслабилось, и я прислонилась к нему. Кип поцеловал меня в плечо, но я покачала головой.
– Мне нужно сосредоточиться.
Я закрыла глаза, молча и быстро шевеля губами.
– А мне ты не можешь рассказать?
Я покачала головой.
– Мне надо сосредоточиться, – повторила я.
Мы так и сидели, пока через несколько минут не ворвался Пайпер. Я встала перед тем, как он смог заговорить.
– Они идут. Альфы. Я знаю, когда и как.
Не оглядываясь, Пайпер пинком захлопнул дверь. Прижал ладони к губам.
– Вроде ты говорила, что у тебя всё иначе происходит. Что ты не видишь ни дат, ни деталей, – прошептал он.
Я покачала головой. Мой взгляд все еще не мог сосредоточиться и перескакивал с одного на другое.
– Я видела это. Я видела полнолуние…
– Тогда не говори. Ничего не говори! Не говори мне!
– Ты не понимаешь. Я видела всё. – Я потерла глаза. Казалось, я едва могла разглядеть лица Пайпера и Кипа сквозь кровь и клубы дыма, что видела во сне.
На этот раз меня стал успокаивать Кип:
– Что ты делаешь?
– Именно, – пылко зашептал Пайпер. – Это твой козырь – не сдавай его.
Кип осторожно взглянул на Пайпера, затем на меня.
– Он прав – тебе надо воспользоваться этим. Скажи Ассамблее, что расскажешь им всё, что ты видела, если они отпустят тебя. Затем передашь эти сведения, когда мы уедем с Острова.
Я заговорила тише, но получилось скорее шипение, чем шепот.
– Слушайте меня. Это слишком важно, чтобы играть в игры. Тебе надо объявить об этом Ассамблее прямо сейчас. Вам надо начать эвакуацию. Они придут…
Пайпер зажал мне рот ладонью и умоляюще посмотрел на Кипа.
– Останови ее. Если она мне расскажет, мне придется действовать.
– Посмотри на меня, – попросил Кип. Он убрал руку Пайпера и коснулся моей щеки, близко наклонив ко мне лицо. – Они никогда тебя не отпустят.
Я сбросила его руку, отскочив назад.
– Это не имеет значения, – я больше не могла шептать. – Пайпер, слушай меня. Увози людей с Острова. Прямо сейчас. Они прибудут в полнолуние.
Все втроем мы повернулись к окну. В ночном небе тускло сияла растущая луна.
– Две ночи, может быть, три, – произнес Пайпер.
– Две, – уточнила я.
– А наши укрепления?
Я рассеянно покачала головой.
– Ничего хорошего. Кратер прячет вас со стороны побережья, но, когда они обнаружат Остров, он станет капканом. Ты всегда это знал. Сначала они придут с севера, с многочисленной армией. Ты не сможешь остановить их.
– Скажи мне, что еще ты видишь.
Я закрыла глаза, стараясь облечь гул и расплывчатые видения в слова.
– Огонь на улицах, люди в окнах, как в ловушках. Кровь на камнях.
– Так они придут убить, не пленить?
– Это бессмысленно, – воскликнул Кип. – У них столько Альф умрет повсюду! Свои же люди устроят им мятеж.
Я зажмурилась. Видения мелькали хаотично и быстро, и я никак не могла их упорядочить, приостановить или хотя бы замедлить.
– Они возьмут нескольких в плен, посадят в лодки, – проговорила я, – остальных убьют.
Я посмотрела на Пайпера.
– Кип прав – это безумие. Ты ведь не мог ожидать этого?
– Очень хотел бы сказать, что не мог. Но если они найдут нас, то устроят показательную бойню. Они захотят положить конец Ополчению Омег, пусть даже и ценой жизни Альф.
Я кивнула.
– Вот на что это похоже в видении. Те люди – они так злы. Они знают, что убивают и Альф тоже, но это их не беспокоит. Точнее, нет, беспокоит, но в этом они винят нас, будто мы взвалили на них еще одно бремя.
Пайпер подошел к окну.
– Звони в колокол, – крикнул он стражнику внизу. – Немедленно.
В Хэйвене огромный колокол на башне звонил перед открытием и закрытием городских ворот. И во время прогулок в бастионе в Виндхэме я время от времени тоже слышала звуки колоколов, доносящиеся снизу из города. Но этот нисколько не напоминал те мелодичные переливы, что я помнила. Сначала бил один колокол, самый огромный на башне. Он не просто нарушил предрассветную тишину, он буквально сотряс всё вокруг.
Взрыв звука казался таким глубоким и насыщенным, что во всем теле эхом отражались мощные удары набата. Вскоре тревожный сигнал подхватили другие колокола по всей крепости. Затем внизу, в городе, сами люди стали передавать весть из дома в дом криками и стуком горшков и сковородок. Металлический шум, грозный и нестройный, понесся по улицам. Это напомнило случай в Нью-Хобарте, когда один из детей пробежал через кухню и опрокинул кучу горшков. Только сейчас этот грохот не смолкал, а охватывал дом за домом, улицу за улицей, пока весь кратер не стал кипеть от звуков.
– Они начнут эвакуацию прямо сейчас, – кричал Пайпер сквозь шум. – Мне придется уйти, объяснить всё Ассамблее. И подготовить стражников.
– Мы не можем воевать с ними.
Пайпер кивнул.
– Они придут с солдатами, которых вдвое больше, чем нас. Они лучше обучены и лучше вооружены, во всех смыслах.
Он бросил взгляд через левое плечо, коротко усмехнувшись.
– Но наши стражники знают территорию. Мы сможем задержать их на некоторое время.
– Я не то имела в виду, – сказала я. – Мы не можем воевать с ними не потому, что они победят, а потому, что здесь вообще не может быть победителя. Каждый убитый среди них означает, что где-то пал мертвым один из нас.
– Но то же самое и для них. Всё, о чем мы должны сейчас беспокоиться, – это Остров и то, что произойдет здесь, когда они придут.
– Значит, ты видишь только половину истории.
Он покачал головой.
– Это история, за которую я несу ответственность. За людей, которые здесь находятся. Если Совет нашел нас, то мы не можем надеяться, что Остров защитит нас. Всё закончилось. Но мы можем выиграть время, чтобы отсюда успело уехать как можно больше народа.
– У вас хватит лодок для всех? – спросил Кип.
– Абсолютно нет! Речь ведь идет о людях, которые прибывали сюда в течение десятилетий. Наш флот сам по себе маленький, а два самых больших корабля все еще где-то на западе. Если мы загрузим лодки под завязку, то в две ходки сможем вывезти только тех, кто совсем не в состоянии воевать.
– Сколько на это потребуется времени?
Он выглянул в окно, чтобы проверить силу и направление ветра по деревьям, растущим на краю кальдеры.
– Если повезет, то сможем отправить вторую партию с Острова через два дня. Но ветер, что поможет нам вернуться назад, поможет и флоту Совета. И если мы эвакуируем тех, кто не способен воевать, останутся еще сотни.
И вновь я увидела картины, что показывал мне сон. Кровь. Они шли за мной, и Остров потонет в крови.
Пайпер удалился, не говоря ни слова. Выходя, он обернулся к Кипу.
– Ты, – сказал он, – смотри за ней. Не дай ей сделать какую-нибудь глупость.
Мы так и сидели под замком и наблюдали из окна за торопливыми приготовлениями Острова. Когда солнце поднялось, звуки колокола сменились звоном и стуками, доносившимися из оружейной и кузницы, где ковали, точили и раздавали мечи и топоры. Стражники в синих мундирах несли балки для укрепления ворот. Заколачивали гвоздями ставни на нижних этажах, сотрясая утренний воздух ударами молотков. И в этой деловой суете из города постепенно уходили люди. Сначала ушли дети, старики и самые увечные, кто совсем не мог воевать. Некоторых уносили, другие опирались на трости и костыли. Люди бросали свое имущество, для него не было ни времени, ни места в лодке. Брали лишь второпях собранные свертки с едой и фляги с водой. В такой спешке некогда было и плакать. Даже самые маленькие дети шли быстро и тихо, поторапливаемые стражниками, которые вели толпу. Для тех, кому пришлось ждать второй ходки, отвели помещение в крепости, где они смогут укрыться на случай, если флот Совета придет раньше, чем за ними вернутся лодки. Несмотря на царящую суету, все действовали четко и слаженно, каждый знал свое дело, лишь для нас с Кипом здесь не нашлось роли. Несколько часов мы простояли у окна, взявшись за руки и наблюдая, как люди покидали Остров. Мои видения лишь усугубляли чувство собственной беспомощности. Какими бы основательными ни казались приготовления города, невозможно было представить, что они смогут изменить то, что я видела и продолжала видеть, стоило мне закрыть глаза. Огонь отражался на окроплённых кровью камнях. Густой дым застилал тоннели и узкие улочки.
Мы видели, как трое стражников подняли флаг у края кальдеры.
– Едва ли это вяжется с тайным прибежищем, – заметил Кип.
– Теперь это неважно. Они уже идут. И знают, как нас найти.
Я подумала о гобеленах в зале Ассамблеи. В других сражениях люди, вероятно, воевали под вышитыми флагами, сделанными из богатых тканей. Эта же попытка выглядела убогой: обычная простыня с символом Омеги, начертанным смолой, которую моряки используют для починки корпусов. Двумя концами простыню привязали к старой корабельной мачте. Стражники как могли старались установить шест на сильном ветру.
