Обойдя деревню, он вышел к побережью. Утренний воздух был пропитан морской солью. Шум волн был лучшей музыкой для Ива, под него он привык засыпать. Те, кто рождаются на побережье, навсегда отдают свое сердце морской пучине. И как бы далеко они ни были, это сердце всегда будет стучать быстрее при звуке бьющихся о берег волн.
На старой лодке давно слезла покраска. Когда-то отец Ива собственноручно выкрасил ее в ярко-зеленые цвет, но теперь о нем напоминали лишь куски облезлой краски. Протащив деревянную развалюху к самому берегу, Ив с минуту отдохнул, а потом спустил ее на воду. Отплыв на приличное расстояние от берега, Ив закинул сети и начал ждать. От нечего делать он как всегда принялся рассматривать морское дно. Каких рыб там только не было! Даже самая богатая фантазия не смогла б придумать таких! Хищная бараккуда как острая стрела скользила между камнями, серебря своими чешуйками воду. Шустрая маленькая кефаль стайками шныряла под днищем лодки. Ее плоское сине-серое тельце отчетливо мелькало сквозь густые водоросли. Чешуя скумбрии, мельтешившей среди разноцветных кораллов, отливала сине-зеленым. Расплющенная как лепешка камбала зарылась под песок и почти слилась с морским дном. Чуть дальше, на глубине раскинулся коралловый риф, образованный коралловыми полипами. Там водились хищники покрупнее, такие как тигровые акулы, достигавшие длинной шести метров.
Заворожено глядя в воду, Ив даже завидовал этим обитателям морских глубин. Там действовал только один закон — закон выживания. Там не было условностей, семьи, от которой ты зависишь и обязанностей, наложенных на тебя с рождения. Там, внизу, был простор. Безграничная свобода.
Иву отчаянно хотелось спать. Пару раз он зачерпывал морскую воду и умывал лицо, чтобы взбодриться. Ну, ничего, когда взойдет солнце, будет полегче.
— Быстрее, быстрее! — торопил меня Эфир, — солнце вот-вот взойдет, а ты даже не подобралась к печати!
А я стояла как оглушенная и даже шагу сделать не могла. Они были прекрасны. Дети неба и братья ветра. Ни одно живое существо еще не вызывало у меня таких чувств. Когда мы чем-то восхищаемся, предмет нашего восхищения всегда будит какие-то желания, неважно, низменные или возвышенные. Будь то постыдное желание обладания или трепетное чувство восторга, порыв сделать что-то столь же прекрасное.
Если сильно ударить человека в солнечное сплетение, он начнет задыхаться, испытывая чувство полной беспомощности. Именно это я чувствовала, глядя на драконов. И в то же время волны восхищения накрывали меня раз за разом. Я всегда думала, что будет, если драгоценные камни превратить в одежду. Изящную, ажурную, тонко сделанную и в то же время сверкающую миллиардами драгоценных граней. Именно такая была драконья чешуя.
Они лежали на каменных выступах, высоко над землей. Аккуратно сложив крылья, драконы мирно спали, оберегая свое гнездо. Я подняла голову и увидела далекое небо. Стены пещеры уходили вверх, постепенно сужаясь, но заканчиваясь проходом, в который легко мог пролететь дракон.
— Будь осторожна, это пещера, где драконы высиживают своих детенышей, поэтому здесь есть ловушки, хотя ни один человек не смог бы сюда добраться.
— Но я же добралась! — возразила я.
— Ты не человек.
Я не знала, что на это ответить.
— И как мне до них добраться? Их гнезда высоко над землей, хотя у меня же есть Крылатый!
— Нет, они сразу же учуют его магию. Только сила печатей им не подвластна, поэтому ты должна идти одна. Тебе придется карабкаться.
Я в ужасе посмотрела на неровные стены пещеры.
— И какой же дракон мне нужен?
— Твоя сила тебе подскажет, просто иди вперед, какой бы выбор ты не сделала, она не даст тебе ошибиться.
Неуверенно я двинулась вперед. Пройдя пару метров, я остановилась и поставила нога на крошечный выступ в стене. Ухватившись руками за другой, я подтянулась. После трех таких упражнение, мое непривыкшее к физическим упражнениям тело заныло. Иногда было трудно найти подходящий камушек, чтобы поставить на него ногу, и приходилось висеть в пространстве, судорожно ища опору. Вскоре слева от меня показалась широкая площадка. На ней в огромной гнезде, сделанном из тонких, аккуратно выложенных веток, спал янтарный дракон. Но я знала, что не он мне нужен. Меня тянуло дальше, вверх. Сжав зубы, я полезла дальше.
В следующем гнезде свернувшись клубком, как кошка, спала белая драконица. Белее снега, ее чешуя издавала слабое, приятное для глаз сияние. Длинный, заостренный на конце хвост слегка подрагивал, а снежно-белая чешуя переливалась при каждом вдохе. На ней не было ни единого темного пятнышка. Нестерпимо захотелось приблизиться к этому волшебному созданию.
Аккуратно, стараясь не сорваться, я ступила на край площадки, на которой драконица устроила свое гнездо.
— Это она! Мы нашли ее! — раздался радостный, полный возбуждения голос у меня в голове, — вторая печать наша!
Я как завороженная все ближе и ближе подходила к драконице. Вблизи она была еще прекрасней. Снежная королева — назвала я ее. Подойдя почти вплотную, я увидела сквозь прозрачные веки драконицы неподвижно застывшие красные глаза — единственное яркое пятно. Я в страхе попятилась.
— Не бойся, у всех драконов прозрачные веки, это создает иллюзию для их врагов, что даже во сне они все видят и могут напасть в любую минуту — успокоил меня Эфир.
— Что-то это иллюзия выглядит слишком реально, — нервно сглотнула я и с опаской сделала шаг навстречу спящей драконице, — и где же печать?
— Прямо перед тобой.
Я в недоумении огляделась. Потом опустила взгляд и увидела большое идеально круглой формы яйцо, бережно прижатое хвостом к животу дракона.
— Но здесь ничего нет! Только дракон и его яйцо.
— Это и есть вторая печать — самое драгоценное сокровище дракона.
— Ты, наверное, шутишь, — потрясенно сказала я.
— Не знал, что ты настолько щепетильна. По всем правилам, дракон внутри этого яйца не должен родиться, так как его душа фактически не является драконьей душою, это всего лишь воплощение печати. Вылупившись, он умрет через пару недель, чтобы снова возродиться в следующем нарожденном драконе. И так до бесконечности — печать будет ждать. Тебя. Поэтому просто подойди и возьми то, что тебе принадлежит по праву. Прикоснись ладонью к скорлупе, и она треснет, чтобы выпустить силу печати и передать ее тебе.
— Но… что станет с еще нарожденной жизнью, внутри этого яйца?
— Ну что ты за упрямая девчонка?! Сейчас внутри этого яйца только воспоминания его матери. Когда дракон откладывает яйцо, он делиться во сне своими воспоминаниями, накопленными за все прошлые жизни, чтобы будущее потомство не пришло в этом мир слепым и ничего не знающим, а благодаря этому на свет появляется уже вполне взрослый дракон. Но пока не передадутся все воспоминания, оболочка не оформиться, следовательно, и жизни никакой там еще нет. Всего лишь драконьи сны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
