Известно, что уличные бои — самая трудная и кровопролитная часть любой войны. Некоторые из военных экспертов предлагали поэтому просто окружить Грозный, полностью блокировать его и ждать капитуляции боевиков, лишенных внешней подпитки. Однако это предложение было отвергнуто: для непреодолимой блокады этого большого города требовалось слишком много сил, и такая осада могла продолжаться непредсказуемо долго.
Некоторые из военных руководителей России предлагали ограничиться занятием пригородов чеченской столицы, чтобы затем, оставив один или два коридора для выхода мирного населения, подвергнуть Грозный непрерывной и массированной артиллерийской, ракетной и бомбовой обработке. Продвижение моторизованных частей и подразделений внутренних войск в город в этом случае могло проводиться лишь после полного огневого поражения противника. Угрозы подобного рода содержались и в разбрасываемых над городом листовках. Но этот план вызвал слишком бурный протест общественного мнения и был отвергнут.
Планы скоротечного штурма Грозного также были отвергнуты из-за неизбежных в этом случае больших потерь. В результате была определена тактика медленного продвижения со всех сторон по сходящимся линиям при массированной огневой поддержке.
Специальные группы получали свой строго определенный сектор ответственности и продвигались вперед лишь после тщательной разведки и с проводниками из местных жителей. Обойтись без потерь в войне невозможно, но в боях за Грозный они были минимизированы. Немалую роль играла здесь и чеченская милиция под командованием Бислана Гантамирова, где было много бойцов, знавших улицы и подземелья города не хуже его защитников. Хотя российская и западная печать упорно писала о штурме Грозного, никакого штурма в классическом его понимании не было, ибо это понятие предполагает массированную максимально быструю операцию. А в Грозном войска небольшими группами последовательно чистили квартал за кварталом, дом за домом, не вступая в непосредственное соприкосновение с противником. Рукопашные бои здесь были большой редкостью. Такая тактика отдаляла победу, но делала ее более убедительной, разрушая планы и расчеты чеченских полевых командиров.
На что рассчитывали чеченские лидеры? Их планы опирались на опыт прошлой войны. Было очевидно, что боевики не смогут опрокинуть российскую армию. Но была уверенность в том, что крупные потери породят возмущение в российском общественном мнении и заставят политиков в Москве остановить наступление, пойти на переговоры и уступки. Была уверенность в поддержке даже не Востока, а Запада.
Эти расчеты и ожидания разделяли и многие из российских газет и журналов, владельцы и редакторы которых явно желали поражения российской армии. «Когда в Россию пойдет потоком “груз 200” [то есть гробы], все в Чечне изменится» — этот тезис постоянно присутствовал на страницах значительной части нашей печати. «Грозный должен стать вторым Сталинградом, — возглашал в „Новой газете“ Михаил Кругов. — Он должен притягивать к чеченским событиям внимание мирового сообщества. Поэтому до тех пор, пока Запад не нанесет России смертельного для нее экономического удара, Грозный будет держаться» [110].
Эти расчеты не оправдались. Грозный пал, и поля последних сражений были усеяны телами погибших боевиков, попытавшихся вырваться из окружения. «Охота на волков» — такое название получила операция по разгрому и уничтожению трехтысячной армии боевиков, которую Шамиль Басаев в ночь с 28 на 29 января 2000 года начал выводить из Грозного. В течение трех дней сотни этих боевиков гибли под огнем федеральных войск и на минных полях близ селения Алхан-Кала. Погибли и многие полевые командиры, в том числе и самые известные. Был тяжело ранен и надолго вышел из строя Шамиль Басаев. Сотни боевиков попали в плен не по своей воле, десятки сдались добровольно.
Сжимая сосуд с жидкостью, мы должны считаться с тем, что она может прорвать стенки сосуда в наименее прочном месте. Но ведь такое место можно подготовить заранее. Из этой простой мысли и родился план операции, которая завершила осаду Грозного и успех которой удивил даже командовавшего здесь российского генерала Владимира Шаманова. Он думал, что боевики пойдут на прорыв из Грозного в двух-трех местах.
Британская журналистка Джанни ди Джованни оказалась единственным западным корреспондентом, непосредственно наблюдавшим попытку прорыва нескольких тысяч боевиков из Грозного через деревню Алхан-Кала и разгром этой армии, которую Шамиль Басаев повел прямо на минные поля и под кинжальный огонь российских войск. Ди Джованни с сочувствием и болью описывала гибель молодых боевиков, но не скрывала масштабов постигшей их катастрофы. Ее репортаж под заголовком «Разбитая повстанческая армия бежит из поверженного Грозного» был опубликован во многих западных газетах, опровергая утверждения Масхадова и части российских газет о планомерном и успешном отходе.
Павел Грачев, в течение ряда лет бывший министром обороны России, на вопрос об уроках первой чеченской войны, планы которой он сам составлял и докладывал на Совете безопасности в ноябре 1994 года, ответил, что эта война была «ненастоящей» и ее уроки не будут изучаться в военных академиях. Грачев ошибался, как ошибались и те западные эксперты, которые поспешили сделать вывод о неспособности России проводить на протяжении длительного времени эффективные военные операции. Некоторые из западных экспертов уверенно предсказывали неудачу российской армии в Грозном, вспоминая при этом не только сравнительно недавнюю осаду города Сараево боснийскими сербами или осаду Ленинграда и Сталинграда в Отечественной войне, но даже осаду еврейской крепости Масад в 70 году н. э. Римскому легиону понадобилось тогда 15 тысяч солдат и два года, чтобы взять эту крепость на вершине горы в древнем Израиле, хотя ее защищала всего тысяча человек.
Можно подумать, что в истории войн нет примеров, когда успех сопутствовал не тем, кто защищал, а тем, кто стремился овладеть осажденным городом или крепостью…
Битва в горах
К концу февраля 2000 года, когда в Грозном проводились «зачистки», шло разминирование, разбирались завалы и создавались временные органы российской власти, центр всей военной операции переместился в южные — предгорные и горные районы Чечни.
Известно, что горная часть Чечни служила укрытием и базой чеченским воинам не только во времена Шамиля, но и много раньше. В аулах, где жили наиболее воинственные чеченские племена, строились не только жилые, но и оборонительные башни в три — пять этажей. В 90-е годы во многих домах горной Чечни создавались подземные бункеры-укрытия, проводились ходы от одного дома к другому. В 1995–1996 годах федеральные войска ценой немалых потерь заняли много опорных пунктов в горах Чечни, но не смогли установить здесь полный контроль. При этом не только у публики, но и у военных обозревателей нередко складывалось впечатление, что выиграть горную войну в Чечне российская армия не может в принципе. В случае неудач на равнине чеченцы, по мнению некоторых экспертов, могут уйти в горы, где они неуязвимы, а затем снова вернуться на равнину, чтобы продолжить сражение.
