Известно, что горная часть Чечни служила укрытием и базой чеченским воинам не только во времена Шамиля, но и много раньше. В аулах, где жили наиболее воинственные чеченские племена, строились не только жилые, но и оборонительные башни в три — пять этажей. В 90-е годы во многих домах горной Чечни создавались подземные бункеры-укрытия, проводились ходы от одного дома к другому. В 1995–1996 годах федеральные войска ценой немалых потерь заняли много опорных пунктов в горах Чечни, но не смогли установить здесь полный контроль. При этом не только у публики, но и у военных обозревателей нередко складывалось впечатление, что выиграть горную войну в Чечне российская армия не может в принципе. В случае неудач на равнине чеченцы, по мнению некоторых экспертов, могут уйти в горы, где они неуязвимы, а затем снова вернуться на равнину, чтобы продолжить сражение.
Особенно мрачным был прогноз на этот счет военного эксперта Государственной думы Алексея Арбатова. «Наши войска, — заявлял он в ноябре 1999 года, — будут двигаться дальше и подойдут к горам. Не забывайте, что наступает зима с ее туманами и грязью. Федералы станут на своих постах. Чеченцы перегруппируются, сориентируются, распределят, кому и где наносить удар, и начнут зимой контрнаступление по всей территории. В Грозном начнется страшная мясорубка, массовая гибель мирных жителей и переход их на сторону боевиков. Начнется массированная помощь из-за рубежа, жесткий нажим и давление Запада. Война в Чечне пойдет вширь. Заполыхают Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, и все это приведет к катастрофе для России» [111].
Российская армия сделала зимой 1999/2000 года почти все, чтобы опровергнуть подобные прогнозы. Конечно, преимущества боевиков, укрывшихся в родных для них горных ущельях, были очевидны. Но и преимущества федеральных войск были также велики. Территория горной Чечни и ее население в десятки раз меньше, чем в Афганистане или Курдистане. Граница Чечни с Грузией, через которую к сепаратистам шел основной поток подкреплений и боеприпасов, имеет протяженность немногим более 80 километров. Горная Чечня могла бы дать укрытие и пищу далеко не всем боевикам, и в условиях зимы их положение оказывалось много худшим, чем у федералов. Горные леса в эти месяцы теряют листву, а большая часть горных троп и дорог становится непроходимой. В этих условиях скопления и базы боевиков очень трудно скрыть от воздушной разведки и ударов с воздуха. Большим отрядам продержаться в горных ущельях и пещерах немыслимо, а реальные возможности получать подкрепления и боеприпасы и сохранять свободный маневр с выходом в Дагестан и Ингушетию не так велики, чтобы их нельзя было устранить. К тому же у российской армии имелся немалый опыт боев в горных условиях, и это не только опыт военных действий в Афганистане и Таджикистане.
Настоящая война в горах Чечни началась лишь с середины декабря 1999 года, когда на склонах гор в Аргунском ущелье близ границы с Грузией был высажен крупный десант из нескольких элитных подразделений пограничников и воздушно-десантных войск. Чеченские базы и заставы здесь были разгромлены, и российские войска перекрыли единственную стратегическую дорогу, по которой в Чечню прибывали подкрепления от радикальных исламистов разных стран, а также из Прибалтики, Западной Украины, даже из Африки.
В январе 2000 года благодаря новым десантам и работе инженерных войск зона контроля в пограничном Итумкалинском районе Чечни была расширена, а все попытки боевиков прорваться в Дагестан или разблокировать выход из Аргунского ущелья в Грузию были отбиты с большими для них потерями. К началу февраля федеральные войска взяли под свой контроль и выход из Аргунского ущелья на равнинные районы Чечни, закрыв так называемые «Волчьи ворота». Кольцо вокруг горной Чечни продолжало сжиматься, и под контроль российских войск перешли многие из крупных селений в горах, включая и родину Басаева — Ведено.
Боевики воздержались от боев в населенных пунктах и отходили на специальные базы в труднодоступных районах. Разрушение аулов было невыгодно самим боевикам. К тому же родной дом для многих чеченцев — это святыня, сохранить которую важнее, чем сохранить жизнь. К середине февраля в руках боевиков оставались только Шатойский район, часть Веденского ущелья и центральная часть Аргунского ущелья. Здесь находилось от четырех до шести тысяч боевиков, но это были наиболее непримиримые и опытные «воины Аллаха».
С конца февраля боевые действия велись почти исключительно в горных районах Чечни и по их периметру. Эти бои, как и следовало ожидать, оказались не только последней, но и самой трудной частью антитеррористической военной операции.
Еще в январе 2000 года на горных базах укрылось несколько тысяч боевиков, отступивших из равнинных районов и из предгорной части Чечни. В феврале сюда прорвались остатки разгромленных в Грозном и его окрестностях отрядов с тяжелораненым Басаевым, которого несли на носилках. В горах укрылись и другие из числа наиболее одиозных полевых командиров — Руслан Гелаев, Арби Бараев. Здесь находился большой отряд наемников-арабов во главе с Хаттабом, а также Аслан Масхадов — президент Чечни, с приказами и распоряжениями которого уже мало кто считался. Положение боевиков зимой было исключительно трудным: большую часть горных троп и дорог завалило снегом, а на снегу даже небольшой отряд оставлял следы, видимые с воздуха. Значительные силы боевиков стягивались в район селения Шатой, но федеральные силы уже хорошо освоили высадку десантов на вершинах гор, и вскоре все горные вершины вокруг Шатоя, как ранее вокруг Ведено, оказались под их контролем.
Предполагалось после массированных бомбардировок окружить и разгромить основные силы противника именно под Шатоем. У командования российскими войсками было очень большое желание закончить все главные военные операции в горах ко дню президентских выборов — 26 марта, хотя такой задачи Владимир Путин перед ними не ставил.
В начале февраля 2000 года в интервью газете «Красная звезда» командующий Объединенной группировкой войск генерал-полковник Виктор Казанцев заявил, что горную операцию в Чечне планируется завершить через две, максимум три недели. И действительно, в конце февраля в Шатойском районе началась крупная военная операция, которую некоторые из российских генералов оценивали как завершающую.
Когда после мощных бомбардировок и обстрелов федеральные войска взяли Шатой, заместитель командующего группировкой генерал-полковник Геннадий Трошев доложил руководству и заявил в беседе с телерепортерами, что широкомасштабная военная операция в горах Чечни завершена. Как сказал Трошев, организованных крупных отрядов боевиков здесь уже нет, остались осколки, «ошметки», разбегающиеся во все стороны. Это были, как оказалось, чрезмерно оптимистические и поспешные заявления. Ошибочным оказалось и заявление о том, что в боях под Шатоем большая часть находившихся там боевиков уничтожена и лишь немногие из них сумели вырваться из кольца окружения.
