— Сегодня мы намерены дать вам еще один шанс рассказать нам всю правду, — сказал Хирата.
И захлопнул дверь. Они с Сано нависли над стариком — тот сидел съежившись за своим столиком.
— Пожалуйста, не бейте меня! — закричал он, прикрываясь руками в ожидании побоев.
— Скажите только, где Лилия, — прорычал Сано, — и вам ничего не будет.
— Я не могу!
В крошечной, заставленной вещами комнате пахло старостью и страхом.
— Кто запугал вас, чтобы заставить молчать?
— Какие-то самураи. Я не знаю, кто они. Они приходили сюда два дня назад. — Стараясь задобрить Сано и Хирату, он быстро забормотал: — Они ходили по домам, искали Лилию. Они ее не нашли; она уже уехала. Они сказали, что если кто-то будет о ней спрашивать, мы должны говорить, что не знаем такую, или они вернутся и всех поубивают.
— Не бойтесь. Я защищу вас. — Терпению Сано пришел конец. Он ухватил старика за ворот халата. — Так где она? Где? Говори же!
— Я обещал ей, что никому не скажу! — скуля и всхлипывая, заверещал старик.
— Ну, хоть какая-то ниточка, — проговорил Хирата.
— Почему она скрылась? — настаивал Сано.
— Она услышала, что те самураи пришли по ее душу. Она — очень испуганная — прибежала ко мне в магазин. И упросила меня написать для нее письмо.
— Письмо — кому?
Так как старик не ответил, Сано повернул его лицом к Хирате. Тот медленно вынул меч. И приставил клинок к груди старика. У них не было времени на вежливые уговоры. Старик взвизгнул:
— Госпоже Рэйко!
Сано удивился: Рэйко, насколько ему было известно, не получала второго письма от Лилии.
— И что же она попросила вас написать?
— Что ее преследуют какие-то плохие люди и ей приходится прятаться. Она умоляла госпожу Рэйко спасти ее.
— Если она ожидала помощи, то должна была сообщить, где ее найти, — сказал Сано. Должно быть, у нее не было возможности отослать письмо Рэйко. — Говори!
— Я не могу! — Старик прижался спиной к Сано, отпрянув от меча Хираты. — Я никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.
— Слушай! — крикнул Сано, развернув старика к себе. — Те люди в конце концов доберутся до Лилии. Моя жена ждет, чтобы я ее спас! И я это сделаю, но сначала тебе придется рассказать мне, где та женщина.
Опасливая надежда в глазах старика боролась с упрямством и наконец победила.
— Хорошо, — взмолился он. — Только отпустите!
Сано отпустил его. Старик осел на пол. Пристыжено и печально покачал он головой.
— Думаю, что уже не смогу причинить ей вреда большего, чем уже причинил. Лилия сказала, что отправляется на улицу Гинкго. До начала дождей там был пожар. Она собиралась спрятаться в каком-то доме, который сгорел не весь.
— Где этот дом? — грозно наступал Сано.
Старик указал, как туда добраться по сложным лабиринтам улочек Эдо.
— Спасибо! — сказал Сано. — Вы правильно поступили. Мне жаль, что пришлось так грубо обойтись с вами.
Он открыл дверь и подозвал нескольких солдат, которые ждали на улице.
— Отведите этого человека в мое имение, — сказал он им. — Отвечаете за него головами. Он будет на суде давать показания в пользу госпожи Рэйко. — Еще часть людей Сано оставил охранять жителей улицы, затем обратился к Хирате, Иноуэ, Араи, Марумэ и Фукиде: — А вы пойдете со мной. Нужно найти Лилию! Она для нас самый важный свидетель.
Когда солдаты повели старика из магазина, он вдруг расплакался:
— Слишком поздно! Ее уже не спасти… И это моя вина!
Сано сначала решил не обращать на него внимания и ехать, но вдруг понял, что это важнее, чем могло показаться в первый момент.
— Стойте! Что вы имеете в виду?
— Тут был еще другой самурай, он тоже спрашивал меня, где Лилия. Прямо перед вами. Я ему сказал. — Старик завсхлипывал, преисполненный вины и скорби. — Я не должен был этого делать. Но со мной была внучка. Он пригрозил, что перережет ей горло.
Кто-то опередил Сано в поисках свидетеля!
— Кто это был?
— Не знаю. Он не представился, и я прежде никогда его не видел. Он скакал так, словно за ним гнались демоны.
Его звенящий истерикой голос летел вслед за Сано, Хиратой и детективами, когда они бросились по улице к своим коням.
— Милостивые боги, он убьет ее!
26
Носильщики вынесли паланкин Рэйко на широкую главную улицу Эдо, которая шла через весь город. Здесь располагались лучшие магазины, обслуживающие самых состоятельных горожан. Сегодня погода заставила большинство покупателей остаться дома. Обычные прилавки с товарами перед магазинами отсутствовали, ставни частью были закрыты, чтобы защитить от дождя дорогую мебель. Рэйко рада была такой пустынности; ей не хотелось наткнуться здесь на кого-либо из знакомых. Чем больше она скрывалась, словно беглянка, тем сильнее страшилась быть пойманной. Но ей нельзя останавливаться, нужно продолжать попытки снять с себя подозрения, сколь бы мало она ни верила, что это удастся сделать.
Мимо проехал какой-то солдат Токугавы. Рэйко поспешно нырнула в магазин, на занавесках у входа в который были изображены бамбуковые палки. Лейтенант Асукай последовал за ней в демонстрационный зал, забитый товарами из бамбука. Вдоль стен стояли ширмы; на полках выстроились корзины; с потолка свисали фонари. Все предметы выглядели изысканно — именно этим славился магазин. У самого входа были выставлены предметы гордости — клетки для сверчков. Это не были простые коробки, в которые дети сажают пойманных насекомых, чтобы дома наслаждаться их трелями. Это были изящные миниатюрные домики, пагоды, замки, специально изготовленные для богатых ценителей. Вложенный в них талант превратил их создателя из отверженного в ремесленника и преуспевающего торговца, добиться чего было фактически невозможно.
За исключением трех приказчиков, сидевших за прилавком с бухгалтерскими книгами и соробонами для проведения расчетов, в магазине было пусто. Один из мужчин поднялся и подошел к Рэйко.
— Добро пожаловать, — поклонившись, сказал он. — Чем могу служить?
Рэйко не сразу узнала его. Последний раз она видела его в доме родителей, когда они попросили ее разузнать о его предполагаемой невесте. Тогда его макушка была выбрита, как и подобает самураю; теперь его волосы были коротко подстрижены по всей голове. Тогда он был при мечах и в шелковых халатах; теперь на нем был хлопчатобумажный халат и никакого оружия. Его лицо, которое ей запомнилось как миловидное и немного детское, светилось новой, зрелой силой.
— Приветствую вас, Цузуки-сан, — сказала Рэйко.
Он повнимательнее присмотрелся к ней, и чувства стали быстрой чередой сменять одно другое, причем с такой скоростью, что Рэйко не успевала за ними следить. Лейтенант Асукай положил руку на рукоять меча — на тот случай, если он вдруг вздумает напасть на его госпожу.
— Прекрасно, — произнес Цузуки, сардонически улыбнувшись. — Забавно снова видеть вас.
Рэйко опасливо перевела дух, но Асукай встал рядом с ней.
— Примите поздравления по случаю вашей свадьбы, — сказала она.
— Так вам известно? Вам мать рассказала?
— Да, — ответила Рэйко. — Я спросила, как вас найти, и она сказала, что ваши новые родственники могут мне помочь. Я и пришла к ним. Однако не ожидала, что вы будете здесь. — Она подумала, что они с невестой сбежали, как многие несчастные любовники.
Он изобразил смех: широкая улыбка, щелочки глаз и ни малейшего звука.
— О, я здесь с того момента, как мои родные от меня отказались. Отец не только выставил меня из дома без денег, но и добился, чтобы меня вышибли из армии. К счастью, родители жены оказались добрее. Они приняли меня в семью, несмотря на то что я никчемный ронин. Теперь я приказчик и ученик.
Пройдясь по магазину, он прикоснулся к нескольким корзинам.
— Это моя работа. Неплохо, а? — Искренняя гордость мелькнула в его насмешливом тоне. — Но что-то подобное мне еще долго не сделать! — Он с неприкрытым уважением показал на клетки для сверчков. — Это сделал мой тесть. — Цузуки вскинул голову и взглянул на Рэйко; — Скажите, а зачем вы пришли? Посмотреть, что со мной сталось?
— Это одна причина. А вот другая. — И Рэйко передала ему написанное им письмо.
Когда он читал, легкая тень горького разочарования мелькнула на его лице, прежде чем он застенчиво улыбнулся.
— Простите меня, — сказал он, возвращая Рэйко письмо. — Но я тогда был так зол на вас, что не смог удержаться.
— Больше вы на меня не сердитесь? — спросила Рэйко.
Он снова беззвучно рассмеялся.
— О, некоторое время сердился! Но очень скоро я начал думать, что вы сделали мне большое одолжение. Я был никчемным оболтусом. И друзья были мне под стать. Нас не заботило, что мы просто балуемся жизнью. Теперь я лишился и банды, и семьи. Я не напиваюсь каждый вечер и не дерусь, не играю в азартные игры и не делаю долгов. Я теперь зарабатываю на жизнь, вместо того чтобы сидеть на шее у режима Токугавы. И знаете что? Прежде я считал, что торговцы ниже самураев, но родители жены — прекрасные люди! — В его голосе слышалось искреннее уважение. — Она лучше моих родителей, которых больше интересуют статус и обычаи, чем человеческие души… Хочу познакомить вас кое с кем, — добавил он, взглянув через плечо.
