В толкотне боя она и Асукай прошмыгнули во внутренние ворота.
— Куда теперь? — тяжело дыша, спросил Асукай. Он удивленно смотрел на кровь, капающую с его клинка. Рэйко поняла его взгляд: он впервые в жизни убил человека.
— На женскую половину! — выдохнула она. — Сюда!
Пробираясь садами, они прятались в тени деревьев и беседок, мимо них пробегали солдаты, спешившие вступить в бой. Наконец они добрались до крыла особняка, где обитали женщины. Лейтенант Асукай по пути распахивал двери, пока они с Рэйко не добрались до госпожи Мори. Она была ярко освещена, здесь было жарко натоплено и тесно. Перед глазами Рэйко предстала знакомая картина.
Госпожа Мори сидела в окружении своих фрейлин, перед ними был расстелен большой кусок вышитой ткани. Седая служанка стояла на коленях рядом с госпожой, держа в руках поднос с ножницами, иголками и мотками цветных ниток. Фрейлины, разинув рты, уставились на двух мокрых, растрепанных незнакомцев, нежданно ввалившихся в их тихий мирок. Госпожа Мори с иголкой в руке застыла над рукоделием. Служанка ее так и сидела, держа на вытянутых руках поднос. С каменными лицами они смотрели на Рэйко. На какую-то минуту тишину нарушали лишь учащенное дыхание женщин, далекий шум битвы да бормотание грома. Первой заговорила Рэйко:
— Я вас приветствую, госпожа Мори! Не ожидали снова меня увидеть?
Госпожа Мори отпрянула, когда Рэйко сделала шаг в ее сторону. Ее тяжелые щеки обвисли, полные губы раскрылись от потрясения.
— Что… — Она не могла найти слов. — Как вы смели прийти сюда? После того, что сделали с моим мужем!
— Вы хотите сказать, после того, что вы с ним сделали? — с нажимом произнесла Рэйко. По пути к имению у нее сложилась общая канва происшедшего. А теперь ей нужна была вся история.
— Мне необходимо кое-что прояснить и с вашей служанкой. — Она повернулась к женщине: — Привет, Юкон!
— О, наконец-то вы соблаговолили узнать меня! — неожиданно дерзко отозвалась та. Рэйко припомнила теперь и этот голос! Она слышала его в суде.
— Жаль, что мне потребовалось на это так много времени! — сказала Рэйко. — Но со времени суда над твоим сыном ты изменилась.
Тогда у Юкон были черные волосы, гладкая для женщины далеко за сорок кожа. У нее была пышная фигура, и она любила модно одеться. Теперь на ней был выцветший, обычный для служанки халат цвета индиго. Волосы у нее почти совсем поседели; лицо было изборождено морщинами. Она была так худа, что казалось, ее плоть на костях и мышцах под кожей просто истаяла.
— С вами произошло бы то же самое, если бы вашего сына приговорили к смерти за преступление, которого он не совершал! — все так же дерзко произнесла Юкон. Ее глаза горели ненавистью — она скрывала ее во время прежних визитов Рэйко. Отложив поднос с ножницами и нитками, словно освобождая руки для схватки, она встала с колен.
— Он был виновен. Верить в его невиновность могла лишь его любящая, преданная мать, — ответила Рэйко.
— Он не убивал ту девицу! — упрямо отозвалась Юкон.
— А ты не просто предана ему, ты еще и настолько заблуждаешься, что в своих бедах винишь меня, — тихо проговорила Рэйко.
— А вы и виноваты. Это вы притащили его к судье! Он был настолько запуган, что взял вину на себя. — Два прошедших с тех пор года не поколебали убежденности матери.
Рэйко поняла: она права в отношении Юкон; хоть эта женщина пока еще ни в чем не созналась, именно она стоит за тем, что случилось с Рэйко.
— Ты еще и достаточно смела, чтобы мстить мне, как обещала. Но как ты попала сюда? Это было простым совпадением?
Юкон ухмыльнулась, обнажив гнилые зубы.
— Не совсем так, — с готовностью ответила она. — Я подбиралась к вам с того самого дня, когда казнили моего сына! Вот и напросилась на работу сюда — отсюда недалеко до замка Эдо, вашего дома. Когда вы здесь появились, я возблагодарила богов за удачу! — Она еще раз ухмыльнулась.
— А потом ты придумала, как дать мне понять, что значит быть наказанной за то, чего не делала? — проговорила Рэйко, цитируя Юкон, бросившую ей эти слова, когда ее тащили прочь из зала суда. — Ты устроила так, чтобы меня обвинили в смерти правителя Мори. Но почему именно он? Как ты осмелилась?
Госпожа Мори смотрела на Рэйко с непередаваемым страхом.
— Она все знает! — вскричала она, обращая лицо к Юкон. — Но ты обещала мне, что никто ничего не узнает!
— Ей не известно ничего такого, что она в состоянии доказать. — Юкон не скрывала презрения ни к Рэйко, ни к своей госпоже. — Просто держите язык за зубами, и нам ничто не будет угрожать.
Рэйко сообразила, что Юкон не так-то просто заставить признаться, как ее сына, а вот госпожа Мори — совсем другое дело. И Рэйко обратилась к ней:
— Юкон не могла сделать все сама. По крайней мере вы ей были нужны, чтобы в тот вечер пригласить меня на обед. Что вы еще сделали, чтобы ей помочь?
В любом заговоре есть слабое звено. Госпожа Мори подняла плечи, словно птица, пытающаяся спрятаться под своими крыльями. На нее нашла вдруг икота.
— Молчите! — резко бросила ей Юкон.
Но позабыв о своих страхах, госпожа Мори метнула на Юкон возмущенный взгляд:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Смени тон на уважительный!
— Прошу прощения, досточтимая хозяйка, — издевательски пропела Юкон, не в силах скрыть под наигранной вежливостью сжигавшего ее нетерпения, — но я лишь пытаюсь удержать вас от неприятностей!
— Ты обещала, что никаких неприятностей не будет, — гневно наступала на нее госпожа Мори. — А тут вдруг это! — Она указала на Рэйко, словно та была кучкой собачьих испражнений на полу. — Я же говорила, что ничего у нас не выйдет!
«Так… Особой любовью между ними и не пахнет, — подумала Рэйко. — Тем лучше!».
— Почему вы помогли ей убить своего мужа? — внезапно спросила она госпожу Мори.
— Я ей не помогала! — инстинктивно отпрянула та. — Это она помогала мне!
Да у них тут все не так просто! Преступление не столь элементарно, а мотивы его вовсе не лежат на поверхности!..
— Заткнись, идиотка! — завопила Юкон, обернувшись к госпоже Мори.
Госпожа Мори взвилась:
— С меня довольно твоего понукания, твоих приказов, словно это я служанка, а не ты! Я все расскажу госпоже Рэйко, если захочу.
— Да рассказывай, дура! И нам обеим конец… — зло пробормотала Юкон. — Уж постарается! — кивнула она на Рэйко.
Они явно не знали, что Сано находится на грани краха, что солдаты Мори добивают его солдат, а ей, Рэйко, и лейтенанту Асукаю будет не так-то просто выбраться отсюда живыми.
— Я хочу знать про ту ночь, когда был убит правитель Мори! — отчаянно воскликнула Рэйко.
— Нет! — Юкон обхватила госпожу Мори за плечи и попыталась зажать ей рот.
— Пусти! Как ты смеешь прикасаться ко мне? — Вырываясь, госпожа Мори повернулась к своим помощницам: — Уберите ее от меня!
Те оттащили Юкон в другой угол комнаты. Госпожа Мори утерла лицо, поправила одежду и наморщила нос, словно прикосновение Юкон замарало ее. В ее душе боролись противоречивые чувства. Когда она повернулась к Рэйко, соблазн покаяться окончательно переборол в ней страх. Безрассудная смелость сверкнула в ее глазах.
— Юкон и я обнаружили, что у нас есть общие интересы. Я расскажу вам, что тогда произошло.
28
Поездка тянулась бесконечно долго. Хирата лежал в паланкине рядом с Сано, спиной к спине. В пространстве столь узком, что нельзя было даже перевернуться. Они ерзали и извивались в тщетных попытках ослабить путы. Кляпы не позволяли им разговаривать, не говоря уж о том, чтобы сколь-нибудь громко позвать на помощь.
Извне доносился обычный городской шум: уличные торговцы зазывали покупать чай, играли дети, судачили женщины. Раскаты грома прерывали ритмичное шарканье ног носильщиков. Цокот копыт говорил о том, что начальник полиции Хосина и его люди следуют за паланкином. Хирата думал о Мидори и детях. Больше он их никогда не увидит. Сдерживаясь, он заставил себя расслабиться. Он глубоко и медленно вдыхал и выдыхал воздух, как того требовала техника, которой обучил его Озуно. Он раз за разом пытался призвать свою внутреннюю энергию и всю мудрость космоса, чтобы они помогли ему спастись самому и выручить Сано.
Но если это было достаточно трудно сделать в горном храме, то сейчас это казалось совершенно невероятным. Хирате едва удавалось переводить дыхание, но что говорить о том, чтобы его контролировать! Кляп во рту настолько пропитался слюной, что он почти захлебывался ею. Раненая нога страшно ныла. Страх переполнял душу, мешал сосредоточиться на медитации. Будь проклят Озуна, заставивший его поверить, будто мистические боевые искусства чего-то стоят! Посмотреть бы, как он сам выбрался бы из такой передряги!
Но прежде всего Озуно никогда не оказался бы в такой ситуации. Он бы еще в самом начале срезал Хосину и его войско. Хирату охватила печаль — он понял, что так никогда и не освоит эту тайную технику, дим-мак. Помимо всех несчастий, его грыз стыд за то, что он подвел Сано, не смог быть настоящим самураем. Вся его работа, все его несчастья и унижения были напрасны.
