— Кэролл, подожди!
Делия быстро пошла следом (куда он мог убежать, в конце концов?). Сын перебежал через Джордж-стрит, на мгновение остановившись перед проезжавшим почтовым фургоном, и скрылся за углом. Делия пошла быстрее. Она заметила, как на Вест-стрит он направился южнее, мимо мистера Помфрета, который стоял в дверях своего офиса и разговаривал с посыльным. Отвернувшись, она пробежала мимо мистера Помфрета: меньше всего сейчас нужно, чтобы еще один знакомый позвал ее. На мгновение Делия потеряла Кэролла из виду, а потом снова увидела его у цветочного магазина. Мальчик вприпрыжку бежал по тротуару. Он, очевидно, направлялся на площадь. Хорошо: там можно вдвоем посидеть на скамейке. Передохнуть. Обговорить все это.
Но как только Кэролл пересек улицу, то остановился у одной из машин, припаркованных на площади. Возле серого «Плимута». Ее «Плимута». За рулем был Рамсэй. Делия узнала его такой родной квадратный профиль. Кэролл открыл пассажирскую дверцу и залез внутрь. Двигатель завелся, и машина выехала на проезжую часть.
Даже тогда Делия могла бы догнать их — автомобиль еще не набрал скорость. Но она осталась стоять там, где стояла, переводя дыхание, прижав одну руку к горлу.
Рамсэй был здесь, в городе. Он проехал весь этот путь, а потом не удосужился повидать мать. Сьюзи, наверное, тоже там, хотя Делия заметила в салоне только двоих человек.
Конечно, она это заслужила. Бессмысленно было это отрицать.
Она повернулась и пошла обратно в «Рик Рак». На нее свалилось слишком много всего.
Когда она вернулась к кафе, Белль и Тинси по-прежнему болтали у входа, Ким и Мариетта выпускали неровные колечки сигаретного дыма, а Рик подсовывал ее счет под бутылочку с кетчупом. Делия медленно сосчитала деньги и расплатилась, не забыв оставить на столе чаевые. Взяла сумку и пакет из магазина «Молодой мистер» и вышла за дверь, пройдя сквозь завесу ненатурального, химического запаха прически Тинси, через то повышавшийся, то понижавшийся тон Белль.
— Ты никогда не замечала, — говорила Белль, — что Гораций Лэм немного похож на Авраама Линкольна?
На углу Делия повернула на юг. Часы в «Оптике» показывали одиннадцать пятнадцать — до обеда было еще далеко, но она все равно пожалела о своем оставленном сэндвиче. К тому же соус был превосходен. С нежным сливочным вкусом, с множеством зернышек сельдерея. Одно или два застряли у нее в зубах, и, раскусив их, она ощутила их древесный, ароматный привкус. Делия сглотнула. Она почувствовала себя очень голодной, можно подумать, что она не ела несколько месяцев. И она была совершенно опустошенной.
15
Еще некоторое время после того, как Делия встретилась с Кэроллом, полдюжины мест в городе напоминали о нем. Вот окно, обвитое плющом, в котором она его заметила, вот кабинка в «Рик Раке», где он сидел, вот крыльцо Белль, на котором он, должно быть, провел несколько минут, пока ждал, что кто-нибудь откроет. Заметил ли он облупившуюся штукатурку? Откалывающиеся плитки на крыльце под ногами? Когда Делия вспоминала об этом сейчас, ей казалось, хотя она и не была в этом уверена, что сын был грустным, а его дикое поведение было следствием задетых чувств. Она подумала, что нужно было взять его с собой, когда она уходила. Только тогда пришлось бы забрать и Сьюзи, и Рамсэя тоже. Иначе это выглядело бы так, будто он — ее любимчик. Делия представила, как она шла бы по побережью со своими детьми — волочила бы за руки двух мальчиков, а Сьюзи ковыляла бы за ними, стараясь не отстать. «Куда мы идем, мам?» — «Тихо, не спрашивайте. Мы убегаем из дома».
Хотя оказалось, что частично ее дети были одной из причин, по которой она сбежала из дома.
В конце концов Делия поняла, что Кэролл не раздавлен ее уходом. Он вполне неплохо справляется, как и его брат с сестрой. И она вспомнила философию Ната: нужно забывать о существовании взрослого ребенка так же легко, как кошки забывают о своих котятах. Делия улыбнулась самой себе. Хотя это не так-то легко было сделать.
Тем не менее разве за последние несколько лет дети не стали ей почти чужими, даже младший? Ведь не только для них мать утратила первостепенную важность, но и они, на самом деле, стали для матери лишь поводом для беспокойства?
Делия сидела прямо, как истукан, уставившись в пространство и думала о том, как давно она это впервые осознала.
Затем, оставив своих детей в покое, она вернулась мыслями к тому, что осталось: к мужу.
Если только он действительно еще остался.
Перед глазами возникла сцена, как Сэм сидит за завтраком, а Элиза наливает ему кофе. На Элизе надето бежевое платье в стиле сафари, и она даже слегка нарумянена. В определенной степени ее можно счесть привлекательной. У сестры была гладкая, желтоватая кожа, которая с течением времени не делалась морщинистой, а ее глаза из-за макияжа казались яркими и внимательными. Элиза постепенно входила в быт Сэма, брала на себя ведение медицинских карт и оплату счетов, готовила горячие обеды и обеспечивала ровное, хорошо организованное ведение домашнего хозяйства. «Ну зачем это, Элиза, спасибо», — расчувствовавшись, говорил Сэм. Мужчины иногда бывают так наивны! К тому же у него с Элизой было больше общего, чем можно было предположить. К примеру, Элиза утверждала, что наша жизнь посылается нам снова и снова, пока мы не сможем все в ней исправить, а Сэм, со своей стороны, говорил, что с самого начала жизнь дается нам на исправление. Но важно было то, что оба они считали, что это «улучшение» возможно. В то время как Делия перестала даже более или менее пытаться.
И еще, Элиза ведь была сестрой Делии. У нее было такое же маленькое, изящное телосложение, такие же ровные красивые зубы, та же любовь к сладкому, та же привычка оставлять предложения незаконченными. Полюбить Элизу для Сэма было бы столь же естественно, как напевать песню, которую он уже слышал раньше.
Делия почувствовала порыв прыгнуть в машину и рвануть в Балтимор, но она знала, насколько это гадко, — захотеть вернуть мужчину, как только выясняется, что он нравится кому-то еще. Делия заставила себя сидеть спокойно. «Ты ведь именно этого хотела», — сказала она себе.
Этот несчастный муж другой женщины и ребенок, этот слишком новый загородный дом, эти стены, которые казались картонными, если по ним постучать, этот крохотный городок, почти деревня, плоский и белый, как бумага.
Однажды утром Делия внезапно проснулась еще до рассвета, возможно, разбуженная приснившимся сном, которого она, однако, не могла вспомнить. Она лежала и почему-то представила первый ужин, который устроила после того, как вышла замуж. Сэм хотел пригласить двоих своих бывших одноклассников с женами. Много дней Делия продумывала меню. Она отказалась от предложений сестер помочь ей и заставила остальных членов семьи дать обещание не показываться за ужином. Ей было очень важно доказать, что она — взрослая. Но несмотря на все это, как только прибыла первая пара, Делия почувствовала, что снова превращается в ребенка.
— Привет, Грин, — обратился первый мужчина к Сэму.
«Грин»! Перебирая пальцами подол юбки, она гадала, будет ли когда-нибудь чувствовать себя настолько свободно, чтобы так называть его?
— Привет, Джо, — сказал Сэм. — Делия! Я бы хотел тебя познакомить с Джо и Эми Гагглс.
Делия не знала их фамилии заранее и, на самом деле, никогда вообще ее не слышала. Фамилия показалась забавной, и она рассмеялась. Она заходилась от смеха, не могла остановиться, у нее перехватывало дыхание, из глаз полились слезы, щеки заболели. Замужняя женщина как будто превратилась в шестиклассницу. И смеялась до полного изнеможения, в то время как пара смотрела на нее с участием, а Сэм спрашивал:
— Делия? Милая?
— Извините меня, — сказала она, когда смущение наконец превозмогло смех. — Мне правда жаль. Не знаю, отчего я так…
И тут как раз прибыла вторая пара.
— А вот и вы! — облегченно воскликнул Сэм. — Милая, это — мои старые друзья, Фрэнк и Миа Мьюмью.
О боже.
Но Сэм был очень понимающим. После вечеринки он обнял Делию и, уткнувшись в кудри у нее на макушке, тепло шептал, что такое могло случиться с кем угодно.
Каким молодым он тогда был! Но Делия этого не осознавала. Тогда Сэм казался очень зрелым, не подверженным сомнениям, совершенно самодостаточным мужчиной, который примчался на белом коне, чтобы спасти ее от участи вечно быть чьей-то дочкой. Вокруг его глаз уже были заметны морщинки, но тогда это ей казалось привлекательным и тревожным одновременно. Делия думала, что, если муж умрет первым, она не захочет больше жить. Что найдет в шкафчике в офисе отца какой-нибудь страшный яд. Она могла позволить себе такие мысли, потому что детей у них еще не было. Тогда она представляла себе всевозможные катастрофы. Ну, если быть честной, и потом тоже. О, она всегда была пугливой, со множеством подозрений и предчувствий. Но смотрите-ка, что вышло: в ту ночь, когда у Сэма начались боли в груди, у нее ни малейшего предчувствия не было. Она сидела и читала «Любовника Люсинды», спокойная, как дерево. А потом зазвонил телефон.
