Но нет, не получалось. Стыдно было бы смотреть в глаза Игорю и Ивану, работающих не за деньги, а ради интересу. Игорь, моряк, для него эра парусного флота – золотой век. Многие из его коллег душу морскому дьяволу бы продали за шанс, который выпал ему – командовать парусником начала семнадцатого века, когда не было джипиэсов, не было на кораблях двигателей, и Америка ещё звалась новым светом.
Иван не ушёл далеко от своего друга – время походов, политики, в которой армия была краеугольным камнем общества, а не довеском на случай войны. Он не простит, если мы откажемся и сбежим, и Игорь не переживёт этого. Что уж говорить про моего старого друга – этот вообще мне мозг вынесет – он видел в этом мире не столько сам плацдарм, сколько шанс к обогащению. Да, меркантильный, но не дурак, ради золотой монеты нож в спину не ткнёт, нацелился не на фраерскую жадность, а на масштабные проекты, для которых свободно привлекает и Ивана и Игоря.
Я гипнотизировал взглядом механизм у меня на столе. Саня подарил, сволочь, теперь как ни погляжу – мысли вокруг него крутятся. Это была маленькая моделька парового двигателя, рабочая, питаемая от таблетки сухого горючего. Залил в такой стакан минералки и через пару минут она оживает, начиная весело пыхтеть, лапки и колёсико приходят в движение. Созерцание этого стимпанкового механизма успокаивает и думается легче. Забавный лязг медных деталек, стрелочка микроскопического бутафорского манометра и кручение колёсика…
Обустройство в лесу заняло месяц. Поставить ангары, не авиационные, а обычные, оказалось делом сложным, но вполне реальным. Три больших ангара встали на своё место – большую разравненную площадку. Территорию огородили забором, уложили бетонные плиты на подушку из песка, короче, сделали почти что классическую захолустную военную базу. Вокруг стояли коробчатые строения, представляющи Особую мороку доставило отопление и электрификация – в первом случае проблемой было найти и привезти, установить печки в достаточном количестве, а вот с электрификацией возились ещё дольше. Только неделю назад Саня окончательно запустил в работу электростанции. Даже две. Друг мой, так как по природе прижимистый, обнаружил, что электричество можно получать не только от атома или керосина, но и от дров. Дров и воды. Поэтому на базе постоянное электроснабжение обеспечили три электростанции – одна работает на наколотых древесных чурках, газогенераторная, вторая – обычная, дизельная. Намного мощнее, чем та, что в нашем доме, на неё планировалось повесить работу всех мощных приборов и станков. Третьей же станцией стала более компактная, дизельная. Кстати о станках, целый ангар мой друг сразу забрал себе. Кулибин из него конечно не очень, но за коим то чёртом он там устроил себе целую мастерскую – набрал различных станков, различное оборудование, и помещение стало напоминать заводской цех. Не сильно, конечно – станки расположились вдоль стен, так что посреди оставалось место, в которое перекочевало наше издательство в виде печатной машины.
На дворе был декабрь. Морозы – лютые, но отопление справлялось. Лесная база стала замечательным местом для всей нашей работы, проводимой в этом времени – хранения товаров, обучения личного состава, хранения денег и техники, коей стало уже неприлично много. Для всех нужд универсальную машину ещё не изобрели, поэтому приходилось содержать целый парк техники.
Прижимистый Саня пытался и дом перевести на дровяную энергию, но я не дал – подсыпать почти центнер древесных чурок в электростанцию надо ежедневно, а заниматься этим мне – лень. Лень и всё тут. С жидким топливом и большими топливными баками таких проблем не было. Несмотря на то, что дровяная энергия тут стоила нам копейки, в прямом смысле слова. Всего то и делов было, что объездить соседние деревни, заключить соглашения с аборигенами – они нам наколотых дровишек, а мы им – инструмент, транспорт в виде саней, и ещё денег щедро сверху. Тот лес, что повалили при строительстве базы, солдаты Гунина переработали в топливо очень быстро.
На ближайшей же сходке, Саня таки закончил изучение тематики газгенов и паровиков в нашем времени, и вернулся сюда с довольно одухотворённым видом. Загорелся идеей парового двигателя, благо, он в этом году впервые в истории пошёл в работу. Судя по словам моего друга, на машины даже хотели паровые двигатели ставить – на "победу", когда ситуация с горючкой вообще была плохой. Но ставили Газогенераторы. У нас похожие проблемы – дерева тут тонны, а нефти нет. Саня в первую очередь интересовался паровыми машинами. Мои увещевания про то, что нам нет смысла заниматься этим делом, не достигли успеха. Основным контраргументом Синицына было то, что, собственно, и просвещённая Англия, и лапотная Россия, на данный момент, находятся в равных технических условиях. Да, политический строй в Англии более благоприятен для изобретателей всякого барахла, вроде Джеймса Уатта, но это ещё не повод отказываться от промышленной революции. Короче, убедить его я так и не смог. Синицын начал искать себе Кулибина. Кулибиным, при должной информационной, технической и материальной поддержке, может стать любой, достаточно молодой и изобретательный паренёк.
Ещё сокрушался, что Отто Фон Герике, изобретатель манометра и вакуумного насоса, двенадцать лет назад помер. Вот такого человека паровые движки заинтересовали бы точно. На столе у меня постоянно лежал список фамилий людей, которые заслуживают внимания. Самым молодым из них был Андрей Константинович Нартов, изобретатель токарно-винторезного станка с механизацией какой-то там части. Ему сейчас пять лет. Известно, что этот индивид будет очень близок к Петру первому, который тоже страдал тягой к токарному делу и часто засиживался в мастерской Нартова. Был ещё список людей, которых придётся завербовать. Пётр Алексеевич, конечно, хороший царь, но… Взять хотя бы шведа Польхельма – изобретатель шахтёрских механизмов. В этом году он, получив деньги от короля, поездив по Европе, вернулся в Швецию и начал обучать инженеров-механиков, основав свой "ВУЗ". Такие люди катастрофически нужны и стране и нам. Список составляли все, кроме меня, так как в моей профессиональной сфере никаких учёных не предвидится ещё много лет. Да и сфера эта так, мелочь, по сравнению с остальными. Синицын, вон, механик хоть куда, а я в этом не шарю.
Помимо всего прочего встал вопрос о выходе на царя-батюшку. Ранее я предполагал, что нам это совершенно не понадобится – со временем внимание таких людей как он само придёт, а пока что… Но нет, в план затесалась ошибка, моя ошибка. Во-первых, милитаризация страны начнётся именно с него и продлится… похоже бессрочно – на Руси марши пацифистов как-то не прижились. Во-вторых, привлечь внимание – этого слишком мало. Какой смысл выдать царю какую-нибудь диковинку, и свалить? Правильно, никакого. Как порядочные попаданы мы не рванулись очертя голову, спасать матушку-Россию, переделывать всё и сразу, от плеча, с размаху. Потому что такую бесчисленную массу дел не сделать в одиночку. И вчетвером тоже не сделать – тут нужен "зелёный коридор" от правительства, то есть режим максимального благоприятствования и возможность напрямую директивными методами менять то, что нам понадобится поменять. И, желательно, без спешки, но и без тугодумства. А отсюда вывод – царя придётся включать в нашу дружную кампанию и посвящать в детали нашей работы. Да, это солидные затраты сил и немалый риск, но оно того стоило. В случае успеха, шансы на который всё же больше пятидесяти процентов, мы получим тот самый зелёный свет и полную легализацию своей деятельности. С правительством в нашем времени тоже придётся как-то налаживать контакт. Пока что нас не замели – ничего особо подозрительного мы не делаем, но рано или поздно, заметят. Прятаться вечно невозможно. Но этот вопрос был для нас вторым по важности.
Закончились мои раздумья, когда вода в котле модели парового двигателя начала заканчиваться, а давление стремительно падать. Потратив несколько минут на приведение модельки в порядок, я встал и, пройдясь по кабинету, закончил думы свои нелёгкие.
В доме было относительно тепло – стены изнутри были утеплены, а так же подведены обогреватели, питающиеся от газового баллона, стоящего на заднем дворе, подальше от дома. Утром окна покрывались узорами, а стоило выглянуть в окошко, была видна картина, которую мы не раз фотографировали, но всё равно фотографии не передавали и десятой доли всей её прелести – осеннюю грязь провинциального порта замело чистым белым снегом. Никто его не убирал – только с улицы, кое-как, да и то, только если градоначальник решит приехать в наш магазинчик. Сугробы, люди в дешёвой, но тёплой одежде, щекастые барышни, детишки, нестройный ряд деревянных домов, из труб которых валил дым.
