К складам Алексей почти бежал.
Пока его не было, Петров почти очнулся. Увидев Алексея, расслабился и опустил руку с пистолетом.
– Ты? Я уж подумал – бросил, сбежал.
– Ты за кого меня принимаешь? Грузовик отгонял. Погоди, я сейчас.
Алексей нашел сучковатую палку, с трудом засунул ее под створку ворот, напрягся. Створка приподнялась на несколько сантиметров, но на большее сил не хватало. Сейчас помощь второго человека была бы ему как нельзя кстати. Но что взять с раненого?
Алексей нашел булыжник и пристроил на него палку. Получился рычаг. Он надавил на него, налегши всем телом. Створка ворот еще немного приподнялась. Он попробовал протиснуться в образовавшуюся щель. Получилось с трудом, но дальше уже было проще. Он стал тянуть за цепь, приводя в действие таль. Щель стала шире.
Алексей выбрался наружу, подхватил Петрова под мышки, уложил перед створками ворот, через щель снова забрался на склад и втянул туда за руки раненого. Приопустил створки, оставив узкую щель, чтобы попадало немного света. Потом стащил с деревянных настилов пару матрасов, бросил на пол и перенес на них раненого. Петров застонал.
– Потерпи. Тут безопасно. Эх, врача бы сейчас – совсем было бы хорошо!
– Воды! – прошептал Петров.
– Сейчас попробую найти.
Алексей прошел в глубь склада – где-то здесь были солдатские котелки. Нащупав один, поспешил к ручному насосу. Качнув ручку несколько раз, наполнил котелок и заторопился к раненому. Приподняв голову, поднес котелок к губам:
– Пей.
Петров жадно приник к котелку, опустошил его наполовину.
– Ветров!
– Здесь я.
– Придется тебе самому в партизанский отряд идти. Я тебе пароль дам. Оставь мне воды и иди.
– Далеко?
– За день доберешься. Сам видишь, я не ходок.
– Тогда тебе и еды оставить надо. День туда, день назад, да еще и там могут на день-другой задержать – как ты без еды будешь? Раненому надо есть, чтобы силы восстановить. К тому же вечер скоро, идти лучше с утра.
– Как знаешь, я теперь обуза.
– Брось! Ты же в ногу ранен, не в живот. Вот тогда бы – да, хана!
– Слушай, не перебивай. Возьми карту.
Из-за отворота френча Алексей вытащил карту.
– Найди село Крюково. Это южнее от складов, километров двадцать.
– Карта-то на немецком, я ни в зуб ногой.
– Веди пальцем вниз, ищи Крюково.
– Ага, вот – нашел. По чудному как-то написано.
– Дорогу запоминай, карту я тебе не отдам. Найдешь в селе старосту.
– Так он же предатель, немцам служит!
– Это наш человек. Скажешь ему: «Привет от Петрова! Мы встречались в Смоленске». Он должен тебе ответить: «Как же, помню». А дальше он сориентируется. Или человека своего даст – приведешь его к складу, или сам найдет. У партизан есть нечего, да и с одеждой худо, пуще того – с обувью. А тут – целый склад добра.
– Оружия только нет и патронов.
– Оружие они сами у немцев добудут, да и на месте боев его хватает.
– Все?
– Остальное – потом. Фамилия старосты – Овчинников.
– Запомнил.
Алексей пошел в глубь склада. Вещевой склад был отделен от продовольственного переборкой. Он на ощупь нашел банки с консервами и принес их раненому.
– Сам есть сможешь?
– Смогу.
Петров ел медленно, накалывая на кончик ножа кусочки тушенки. Съев полбанки, откинулся на матрас.
– Все, не могу больше.
– Воды попей. По себе знаю – при ранениях, когда кровь теряешь, пить охота.
На ночь Алексей опустил створки ворот, закрыв склад наглухо, и с ощущением собственной безопасности они отлично выспались.
Утром раненый почувствовал себя немного лучше. Они поели, и Алексей набрал в два котелка воды: должно хватить, пока его не будет.
– Так я пошел?
– Иди. Все запомнил?
– Крюково, староста Овчинников. «Привет от Петрова, мы встречались в Смоленске».
– Верно. Иди свободно – ты же в немецкой форме. Не думаю, что в глубинке настоящих немцев встретишь. А если полицаи и попадутся, веди себя уверенно, даже нагло. Ты же хозяин на оккупированной земле!
– Понял.
Алексей приподнял талью створки, протиснулся, отряхнул от пыли френч. Снаружи гулял ветерок, было зябко. И пошел.
Шел он ходко, согрелся, даже вспотел. Прошел через село, провожаемый испуганными взглядами деревенских жителей. Одно плохо: немцы в одиночку и тем более пешком не ходили – он это твердо знал. Деревенские, конечно, не в курсе, но опытный взгляд несуразность заметит.
Так он и шел, не останавливаясь. На полпути, когда отшагал уже километров двенадцать, впереди показался мост через реку, и на нем полицай. Но Алексей, памятуя наставления Петрова, шел уверенно.
Полицай немца приметил, и, когда Алексей взошел на мост, вытянулся по стойке «смирно». За три метра до Алексея вскинул руку и прокричал:
– Хайль Гитлер!
– Хайль, – ответил Алексей.
Солдатской выправкой и призывным возрастом полицай был похож на дезертира.
Алексей не останавливался, только один раз напился из ручья.
Часам к трем дня, судя по солнцу, он подошел к селу. У первого же дома спросил старика:
– Крюково?
– Да, да, Крюково, господин немец.
– Где есть староста? – пытаясь коверкать слова на немецкий манер, спросил Алексей.
– Вперед, господин немец. На перекрестке направо – там дом с флагом.
Алексей кивнул. За углом в самом деле был большой и добротный бревенчатый дом, скорее всего – бывшая школа или правление колхоза. У входа висел немецкий флаг – красный, с белым кругом и крестом в центре его.
Стуча сапогами по крыльцу, Алексей вошел в дом. Дверь, ведущая в комнату слева, была открыта. За столом склонился над бумагами плюгавенький мужичонка.
– Бургомистр? – неожиданно для себя спросил Алексей.
– Староста, – поправил его мужичок. Он привстал из-за стола: – Староста Овчинников.
Алексей притворил за собой дверь.
– Привет от Петрова. Мы встречались в Смоленске.
Лицо мужика расплылось в улыбке:
– Как же, помню! Фу ты, я уж испугался было. Садитесь! Сам-то он что не пришел?
– Ранен в ногу. Доктора бы ему.
– Нет доктора, надо его самого везти сюда. В соседнем селе есть фельдшер, может – поможет. Сегодня переночуете у меня, я организую подводу. Завтра с моим человеком пойдете, он заберет раненого.
– Хорошо.
– Пойдем. Покушаем, отдохнете.
Дом старосты оказался по соседству. Алексей поел горяченького супчика с деревенским хлебом – давно он не ел домашнего, и попросил добавки.
– Как там Москва? Как дела на фронте?
– Не скрою, бои тяжелые, но немца держим. А Москву не сдадим, отстоим.
– Вот и славно. Я по делам, а ты можешь поспать, – Овчинников показал ему кровать в маленькой комнате.
Алексей разделся, разулся и улегся на кровать. Хорошо-то как! Автомат он держал под рукой и спать не стал, вздремнул в полглаза.
К вечеру пришел староста.
– Завтра утром выезжаешь, будет наш человек. Не пугайся, он полицай.
– Хорошо, что предупредил.
Они встали рано. Пока Алексей завтракал, у ворот дома старосты заскрипела колесами телега. Остановилась.
Овчинников проводил Алексея за ворота.
На облучке сидел полицай – угрюмого вида детина лет тридцати.
– Ну, удачи! Сергей, трогай!
«Ага, полицая Сергеем зовут», – отметил про себя Алексей.
Всю дорогу полицай молчал.
Алексей сидел в телеге, свесил ноги. Вот и вчерашний мост с полицаем-охранником. Алексей присмотрелся. Ему вдруг показалось, что в его фигуре было что-то знакомое. Да ведь это же Семен, который дезертировал с поста! Вот Иуда!
Алексей достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.
Колеса телеги застучали о настил моста.
– Стой! – лениво сказал Семен, – он пока еще не узнал Алексея. Немецкая форма здорово меняет человека. Но это – дело нескольких секунд. Вот Семен перевел взгляд с полицая Сергея на немца, и подобострастное выражение его лица изменилось. Узнал, паскуда!
Семен рванул с плеча винтовку.
Алексей вскинул пистолет и выстрелил дезертиру в грудь. Семен схватился руками за рану и рухнул на настил моста.
– Ты какого черта стрелял? – обернулся Сергей.
– Это дезертир, он меня узнал.
– А, другое дело. Чего с телом делать будем?
– Быстро его в телегу.
Подхватив убитого за руки и за ноги, они забросили его в телегу. Алексей подобрал винтовку и бросил ее рядом с телом. Похоже, трехлинейка еще та, со склада, с которой Семен в карауле стоял.
Оба настороженно огляделись по сторонам – не видел ли кто? Потом быстро сели в телегу и тронулись.
– Плохо с полицаем вышло, – проговорил Сергей.
– Собаке – собачья смерть! Заслужил!
– Я не о том. Полицай пропал – немцы настороже будут. Назад надо сегодня же. Завтра посты на дороге могут быть выставлены, а у меня в телеге раненый будет.
– Успеем.
Сергей стал погонять лошадь.
Через пару километров они остановились в лесу, сняли с телеги тело убитого, отнесли подальше и, бросив в яму, забросали ветками. А через час уже подъезжали к складу.
