Получив вторую сандалию, Семен прошелся, пнул подвернувшуюся палку и расплылся в улыбке.
— Надо организовать побольше золы, — заявил он. — Если тебе так легче работать.
Эльза кивнула, и он отправился воплощать идею в жизнь. То есть договариваться, чтобы огонь жгли непрестанно и дров заготавливали в нужном количестве.
А еще он постоянно договаривался со всеми и с каждым, чтобы обучили его тем или иным штукам. Что-то усвоив, тренировался до изнеможения и доставал всех требованиями проверить, насколько он преуспел.
Если учесть, что организация банных дней, которые для большинства служили днями отдыха, по-прежнему держалась на нем одном, то немудрено, что через неделю он начал засыпать на ходу. Настя потребовала, чтобы он снизил активность до разумного предела, а то вместо одного из лучших бойцов отряд получит обузу, а то и вовсе инвалида.
Семка внял и стал позволять себе лишь один час для личных упражнений. Сверх двенадцати-четырнадцати часов обязательных занятий, работ и дежурств.
Спустя десять дней после введения военного положения дядя Сережа объявил, что завтра можно всем не занятым на дежурстве спать до обеда или потратить это время на иной отдых.
Семка по инерции вскочил спозаранку и стал искать чем бы ему заняться. Но дядя Сережа, вставший еще раньше, тут же потребовал неукоснительного исполнения приказа:
— Сказано отдыхать, следует отдыхать!
— Так я выспался.
— Положим. Есть иные виды отдыха или нету?
— Есть. Купаться хочется, в реке поплавать.
— Молодец. Через пятнадцать минут доложишь, как это организовать. Чтобы никого не слопали и даже не понадкусывали! Садись вот здесь или приляг на песочке и все обдумай. Каролина, выдай курсанту Кольцову компоту послаще, чтобы легче думалось. От такого стимула Семка придумал все в считаные минуты. До завтрака еще оставалось время, и он решил его использовать с толком.
— Войцек! — залез он в шалаш к Войцеку.
— Уйди. Дай поспать.
— Купаться хочешь? В реке?
— Там нельзя, — ответил Войцек, открыв один глаз.
— Если подумать, то можно.
Войцек сел.
— Говори быстрее, а то усну.
— Нужно сделать дамбу!
— Неймется некоторым, всякую ерунду городят, — заявил Войцек, укладываясь поудобнее. — Иди, а то стукну. Больно.
— Там внизу стрелка или коса, не знаю, как назвать, помнишь? Заводь получается. Отгородить нужно от реки с одной стороны. Алекс воду и дно «продезинфицирует». Могу и я, но хочется в прохладной водичке побултыхаться, а у меня наверняка кипяток получится, жди, пока остынет.
Войцек лежал молча, но не засыпал. Семен его за последнее время хорошо изучил и понимал, что он сейчас обдумывает, как можно все проделать с наименьшими затратами сил.
— Пошли, — сказал Войцек, поднимаясь на своем гамаке и дотягиваясь до обуви.
Они доложили идею уже со всякими подробностями дяде Сереже. Тот задумался.
— Что-то ты нынче с утра тугодумом выглядишь! — сказал, выбираясь из шалаша, Антон Олегович.
— Слышал? — спросил его дядя Сережа.
— Слышал и одобряю. Скажи дежурным, чтобы выпустили мальчишек за пределы лагеря. Семен с Войцеком подошли к обрыву.
— Я на тот уступчик сам спущусь, — заявил Семка, которому не терпелось проверить освоенные умения левитации, но строгий учитель Кисконнен ему запрещал такие эксперименты. А Семка ему дал слово без разрешения ни-ни.
— Я первый спущусь, буду страховать, — сказал Войцек, наклонился корпусом вперед, чуть приподнялся над землей и стал неспешно спускаться по воздуху вниз вдоль обрывистого берега. — Прыгай.
Семка повторил в точности маневр Войцека, тот одобрительно хмыкнул. И прыгнул на более низкий уступ. В четыре приема они оказались внизу, у кромки воды.
— Точно, готовая купальня, — оценил Войцек, когда они, пройдя за поворот, дошли до песчаной косы. — Тебе не кажется, что в ней кто-то пригрелся?
— Прогоним, — пообещал Семка. — Помнишь, как воздушно-водяной смерч закрутить? Пройдись от берега до. ну до вон того места, где коса кончается.
Жильцом в тихой заводи оказался крупный пресноводный осьминог. Маленькие осьминожки вкусные, а у такого здорового мясо словно резина. Поэтому они позволили себе не думать о нем как о добыче, просто прогнали. Ну и всякую мелочь тоже, не разбираясь, способна она им вред причинить или безвредна.
— Нужно было Кагаву позвать, — вздохнул Войцек, поднимая очередную кучу песка и натужно швыряя ее в реку. — Вот не один ли черт, вверх поднять или в сторону сдвинуть? Отчего у него одно получается, а у меня только другое?
— Думать нужно больше, — буркнул Кольцов, сам поднимая вверх не меньшую кучу песка и непринужденно передвигая ее к нужному месту. — Смотри внимательно, сейчас сам все сообразишь.
Войцек сообразил с ходу, и дело пошло быстро и весело. Несколько тонн песка они перекидали в считаные минуты.
— Пока народ позавтракает, тут вся муть уляжется, — заявил Семка, глядя на сотворенный ими бассейн.
— А не размоет? — забеспокоился Войцек. — Течение здесь сильное.
— Это да, что есть, то есть. До завтра вряд ли доживет. Но до вечера беспокоиться не о чем. Да и подсыпать всегда можно.
— Может, сразу окунемся?
— Опасно. Вдруг на дне кто-то мелкий, но кровожадный?
— А мы проверим.
Войцек достал из кармана корешок какого-то куста.
— Это Аленин. Я такой же пытаюсь наговорить.
Он опустил корешок в воду.
— Смотри, зашипел. Точно там кто-то был, но теперь уже нету. Ну что, окунемся?
— А давай. Но по очереди, с подстраховкой.
Войцек мигом скинул обувь и замер.- Берег мы не проверили.
— Ничего, я же с тобой.
Войцек плюхнулся в воду и красиво проплыл кролем до очень близкого противоположного берега бассейна.
— Коротко, но хоть глубоко, — сказал он с той стороны.
Он вернулся обратно, несколько раз тяжко вздохнул, но вылез на берег сразу, давая возможность проплыть и Семену.
Так красиво плавать Семен не умел, зато его медленное подобие брасса позволило ему с чистой совестью оставаться в воде чуть подольше. Но всему хорошему приходит конец, они быстро оделись и полетели наверх, где застали все народонаселение одетыми в купальные костюмы. Удивительно, что купальники, о которых не особо заботились, сохранились у всех. Эх, они же отправлялись на отдых, на курорт, а не сюда, в ад кромешный. Но переживать по такому поводу Семка не стал, а полез в недра своей сумки и здорово удивился, когда и свои шорты для купания нашел, а то уже начал комплексовать по поводу купания на глазах у девчонок в изрядно драных трусах.
35
— Семка, спасибо тебе за такой чудесный день.
— Я же не один, — смутился Семен Настиной похвале.
— Но придумал все ты.
— Ладно, не буду скромничать — все придумал и частично реализовал я. Ура мне! И очередное звание.
— Вы нахал, милостивый государь. Звания у нас теперь имеются официальные. Но если хочешь, от себя лично могу присвоить чин штабс-капитана.
— Не хочу штабс. Пусть будет капитан третьего ранга. Это же почти одно и то же?
— Угу. Пусть будет капитан третьего ранга, раз уж звание присваивается за подвиги на воде.
В кои веки им выпало совместное дежурство, а то вроде бы жили на крохотном пятачке, а виделись урывками. Впрочем, дежурство уже закончилось, похвалила его Настя, можно сказать, на прощание.
Семен вздохнул и поплелся к шалашу, чтобы провалиться в сон, едва коснется головой подушки. Сегодня его уж точно всякие там думы и проекты одолевать не будут.
— Семен, проснись, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.
Семка вскочил, еще не поняв, кто его будит и зачем.
— Что случилось, Настя?
— Ничего плохого. Вылезай, чтобы не мешать спать Войцеку.
— Его из пушки не разбудишь, — проворчал Кольцов, но обулся и выбрался на свежий воздух, которого и в шалаше было с избытком, так что по сути эти слова оказались идиоматическим выражением. Поняв, что со сна ему лезут в голову всякие глупости, в данном случае филологического характера, Семка сделал струйку холодной воды и ополоснул лицо.
— Все. Готов воспринимать.
— Мне нужно попасть к Скале.
— Чего вдруг?
— Папа там.
— Чей?
— Мой!
— Где?
— Ты еще раз умойся.
Семка послушно плеснул в лицо водой, на этот раз ледяной.
— Фу!
— Мне приснилось, что к нам сюда прислали спасательный отряд. Им командует папа.
— Ну да. Он же спецназовец.
— Не совсем спецназовец, но это неважно. У них проблемы. Отряд высадился у Скалы. Мне нужно попасть к Скале как можно быстрее.
— Это раза в три дальше, чем мы летали.
— Я дотянусь. Если ты станешь моим якорем. Мы с тобой друг друга очень хорошо чувствуем.
— Настя.
— Я знаю, что это очень опасно. Но я тебя когда-нибудь подводила?
